Admin - i 1cdedbafc07995a6 Страница 2

   -- Ну, вообще-то, запаха никакого.

   Запах есть. Концентрация розовой дряни на куртке слишком мала, чтобы почувствовать ее в закрытом помещении, но запах есть. Он был, когда я бежал открывать ворота. Он и сейчас там -- стоит только выйти и принюхаться.

   Мы выходим. Дорожка от цеха до ворот узкая, и мы бежим друг за другом, вытянувшись в колонну. Передо мной маячит кудрявый затылок Михася, мне в спину дышит Витос. Запах исчез -- я принюхиваюсь изо всех сил, но не чувствую ничего, кроме сырой земли и мокрого бетона. Различить цвет сошедшей с небес воды в темноте невозможно, но я знаю, что она розовая. Все вокруг розовое. От этой мысли кожа на спине идет мурашками.

   С грохотом распахиваем железные ворота и вываливаемся на улицу. Сначала мне кажется, что переулок пуст. Живем мы в частном секторе, рядом с тюрьмой, места здесь тихие, за всю ночь одна машина проедет. Потом я понимаю, что мы не одни -- у ворот смежного участка выше по улице стоит соседский пацан. То ли Костя, то ли Дима... Ему лет 18-19, ужасно толстый. Мы с ним почти не общаемся, "привет-пока", вот и все.

   Завидев нас, толстяк поднимает ладонь в приветственном жесте.

   -- Здоров, -- говорю ему. -- Тоже слышишь эту хуйню?

   -- Угу, -- кивает тот. На его лице беспокойство. -- Возня какая-то. Будто...

   Он замолкает, пытаясь подобрать нужное слово, но я опережаю его:

   -- Днем. Как будто днем.

   Да, теперь я могу классифицировать непонятный шум. С улицы он уже не кажется таким устрашающе близким. Мы далеко от эпицентра, это точно. Непонятная какофония напоминает голос бодрствующего города -- гул машин, звуки человеческой деятельности -- составные части привычной тишины в разгар дня. Вот только на дворе ночь.

   Пока мы стоим, внизу переулка по дороге, тянущейся вдоль тюремной стены, пролетает на дикой скорости несколько машин. Витос и Женя сбегают вниз на разведку. Я вижу как Женя выскакивает на дорогу и пристально всматривается вдаль, пытаясь различить хоть что-то. Но там ничего. Как и на нашем переулке, кроме нас с Костей-Димой на улице ни души.

   Арт пытается дозвониться куда-то. В губах зажата сигарета. Заметив мой взгляд, он сообщает:

   -- Сеть перегружена.

   Я поворачиваюсь к Михасю:

   -- Что думаешь?

   На лице Михася выражение собранной задумчивости ученого. Он и есть ученый -- кандидат физических наук на кафедре физики РГУ. Одно из качеств, заслуживающих мое уважение -- он тщательно обдумывает вопрос, прежде чем ответить.

   -- Не знаю, -- наконец, пожимает плечами он. -- Слушай, Макс, я, наверное, поеду.

   Он обеспокоен, по-настоящему обеспокоен. Не могу судить его за это -- дома его ждут молодая жена и родители. Живет он в "западном" микрорайоне, а это довольно далеко отсюда. Там же, кстати, сейчас находятся и мои родители...

   -- Слышь, Михась, может не стоит пока никуда ехать? -- говорит Арт, не отнимая телефона от уха. Я знаю -- он тоже звонит родителям. -- Нездоровая хуйня.

   Михась набирает на мобильнике номер жены. Сеть занята.

   Мы почти протрезвели, от былого веселья не осталось и следа.

   -- А ну-ка набери моим, -- говорю Арту.

   -- Уже. Никому не дозвониться.

   Михась принимает решение:

   -- Ладно, пацаны, я поехал, -- он решительно протягивает нам ладонь.

   Мы по очереди жмем ее.

   -- Спасибо за вечер.

   -- Дай знать, как приедешь -- говорю я. -- Кинь сообщение "вконтакте", что ли. Я сейчас включу комп.

   -- Окей.

   Миша отъезжает от двора, когда возвращаются Виталик и Женя.

   -- Михась, ты чо, все? -- кричит ему в приоткрытое окно Витос.

   Михась в ответ только машет рукой. Машина выруливает на дорогу, вспыхивают красные стоп-сигналы. Мокрый асфальт, кирпичная стена тюрьмы, еще не опавшая листва на деревьях -- все загорается алым.

   Или розовым?..

   Мы провожаем машину взглядом, пока она не исчезает за стеной магазина.

   -- Ну, чо там? -- спрашиваю у пацанов.

   -- Да хуй его, -- отвечает Витос. -- Пр'икинь, мы сначала думали, бунт в тюр'ьме.

   -- Да вроде уже затихает, -- Женя вытягивает шею, прислушиваясь. -- Может, там драка какая-то? Толпа на толпу?

   Мне тоже кажется, что стало потише. А может, мы, как говорится, просто "прислушались"? Ведь дневная и ночная тишина -- всего лишь дело привычки.

   -- Ладно, пойдем в дом.

   Мы возвращаемся к воротам. Я смотрю вверх по улице -- Костя-Дима куда-то исчез. Краем глаза замечаю на том месте, где он только что стоял, черный холмик на земле. Потом закрываю дверь.

   01:20

   Перед тем, как вернуться в цех, я заглядываю в дом к бабушке. Взамен на разрешение построить у нее во дворе производственное помещение мы с братом присматриваем за ней, так что у нас что-то вроде симбиоза. Из спальни слышен ее храп, и я немного успокаиваюсь. Возможно, мы переполошились понапрасну, а виной всему разборка местных гопарей и литровая бутылка виски. Не удивлюсь, если завтра окажется, что цветные пятна на одежде -- всего лишь подтекающая с ворот ржавчина. По пути к цеху я почти убеждаю себя, что обрушение телефонных сетей -- курьезное совпадение.

   Машина Арта стоит во дворе, рядом с моей. Мы еще днем решили, что сегодня они с Витосом заночуют у нас, поэтому, когда я захожу в цех, оба брата уже раскладывают диван. У меня своя кровать, а Женя пойдет ночевать в дом, так что места всем хватит.

   Но пока Женя здесь -- сидит у компьютера, пытаясь пробиться в Интернет. Судя по выражению его лица, у него ничего не получается. Почему-то я не удивлен.

   -- Завязывай, -- говорю ему. Выпитый виски все-таки дает о себе знать -- мои глаза слипаются. -- Оставь комп включенным. Может, просрется. Я через пару часов встану, проверю "вконтакт".

   Арт совершает еще одну попытку дозвониться хоть куда-то.

   -- А сеть-то по-прежнему недоступна, -- с ухмылкой произносит он.

   03:30

   Меня будит телефонный звонок. Рывком поднимаюсь на кровати, сбрасываю одеяло. Нет, мне не приснилось -- звонит мой телефон! С дивана слышится возня братьев Миронюк -- они тоже разбужены полночным звонком. Хватаю с тумбочки телефон: "Михась". Я не успеваю нажать на кнопку приема...

   Б-БАХ!

   Звук взрыва прокатывается по гипсокартоновым стенам нашей летницы вибрирующей волной. В оконных рамах дрожат стекла. Рвануло далеко, но так мощно, словно на соседнем участке.

   Втроем, почти одновременно, вскакиваем на ноги. В полумраке помещения фигуры братьев напоминают силуэты костлявых приведений. Телефон в моей руке по-прежнему звонит. Я снимаю трубку.

   -- Алло?

   На другом конце линии Михась успевает выкрикнуть всего одно слово:

   -- ОТКРОЙ!

   Потом раздается еще один взрыв.

   В одних майках и трусах, успев натянуть лишь обувь, выскакиваем на улицу. Сон еще не отпустил до конца, происходящее вокруг кажется нереальным кошмаром. Я добегаю до ворот первым. Краем сознания отмечаю зажегшийся в доме свет -- Женя тоже проснулся. Нет времени возиться с замком -- выдергиваю засов и распахиваю ворота настежь.

   Первым вижу даже не Михася, а его машину. Белый "Митцубиши ", еще два часа назад абсолютно новый, сейчас полностью разбит. Правое боковое зеркальце отбито начисто, левое болтается на проводах. Капот, бампер и оба крыла выглядят так, словно кто-то поработал над ними с бейсбольной битой. В центре лобового стекла белый клубок стеклянного крошева, пускающий во все стороны паутину трещин. В центре клубка темнеет кровавое пятно.

   Потом мой взгляд перекочевывает к Михасю. Второй раз за ночь он на моем пороге, но теперь больше не улыбается.

   На его лице ужас.

Глава 2

Костя-Дима

   03:35

   -- МАКС, ЗАКРЫВАЙ! -- Михась отпихивает меня в сторону и сам захлопывает ворота, но я успеваю заметить творящийся на улице хаос.

   Горящие люди. Люди в огне -- вот что я вижу.

   Меня словно пронзает тысяча крохотных иголок. Язык прилипает к небу, в ногах появляется слабость. Я чувствую на плечах чьи-то холодные руки, и только спустя мгновение понимаю, что это Арт. Пятясь назад, я чуть не отдавил ему ноги. А, может, в моих плечах он искал поддержки...

   Ко мне возвращается слух. То, что он доносит до мозга, ввергает в ступор. Воздух переполняют человеческие голоса. Десятки, сотни голосов -- я даже не подозревал, что в нашем забытом богом микрорайоне живет столько народу. Голоса молят о помощи, вопят от боли, проклинают от отчаяния. Но страшнее всех те, что служат прослойкой между ними. Словно отравленный крем в слоях наполеона, эти звуки являют собой смесь рыка и визга живьем жаримого на электрическом стуле смертника. Звуки перемежаются безумным, гиеновым хохотом. Пожалуй, так должен смеяться Сатана на комедиях Чарли Чаплина.

   Мы поворачиваем головы в ту сторону, откуда гремели взрывы. Далеко на западе в небе пылает зарево пожара. Потом в ворота со стороны улицы врезается человеческое тело.

   ББ-ОМ-М!