Земелько Людмила - Домовой. Страница 2

Холод стекла.

А я была? Да, была.

Точно, была.

Помню: друзья,

Обрывки фраз,

Книги, а я?

Вот сейчас...

Мама кричит...

Потерпи. Родилась.

Меня за ноги

Вниз головой.

Дайте сказать,

Успокоить ее,

Дайте спросить-

День хоть какой?

Поставьте на ноги.

Поставят, потом.

До сих пор стою

С открытым ртом,

С горячим лбом.

Под колпаком.

Врачи не боги-

Приняли роды

По веленью двух-

Мамы, Природы.

Теперь сама.

Теперь на слух.

Теперь наощупь,

На силу рук,

На силу ног-

Под ними земля,

Значит-иди-

Жизнь твоя.

Значит, иду.

Опять под колпак?

Черта с два!

Как бы не так!

Стекло разбить

Мало ли сил?

Скажешь, пустяк?

А сам то бил?

Впрочем, конечно, бил.

Ты прав.

Рожденьем нам поровну

Дали прав.

* * *

Черные точки, мазки, метки, черточки.

Псы вороные и в яблоках кошечки,

Ходят, узорят бел-лед коготочками.

Бабы плодятся сынами и дочками.

Все-карусель: пирамиды с подземками,

Шкаф с пистолетами, чашками, лентами.

Бамкнется полночью, скажется:" Полноте".

С ломтиком яблока на подоконнике.

"Дым над водой" запустить всеподъездную,

Хряпнуться рюмкою на пол - и вдребезги.

-Видели? Слышали? Гляньте-ка, дышит ли?

-Дышит, смеется, дурачит, коварная.

-Да, так о чем я?.. А, вспомнил-об армии.

Горки салатов красивой блевотиной

Поданы. Встали под тост тягомотиной.

-Водку- в бокалы?! Да что вы, невежды!

Первый пошел! И упал от надежды.

А на столе хлебосолье разложено:

Заячьи ушки бумажным пироженным,

Заячьи ушки подписаны клюквою

Вдребезги, вдребезги, вдребезги рюмкою.

Лиза, Полина, Людмила, Варварушка,

Спи, мое дитятко, баюшки, баюшки.

Спи, моя ясная, спи, моя светлая.

Вот и пять звездочек вышли заветные.

С ними луна поплыла белой павою.

Баюшки, баюшки, балую, балую.

Мысли стихаются, глазки смыкаются,

Губки во сне в чем-то каются, каются.

Снег под подушечкой белою горкою,

Сверху ладошечка теплою норкою.

Спи, моя тихая, спи, моя шумная.

Ночь нынче светлая, ночь нынче лунная.

Черные точки, мазки, метки, черточки.

Псы вороные и в яблоках кошечки

Ходят, узорят бел-лед коготочками.

Бабы плодятся сынами и дочками.

Сны это, сны, голубые кошмарики.

Год нынче Новый на елочном шарике.

29.12.92

ДОМОВОЙ

Я чай пила на кухне с домовым.

Он на пол сел, а я на подоконник.

Молчали долго,-слов он не сторонник.

Всю жизнь вдвоем-еще поговорим.

-Собаки где-то воют...

-Да, зима.

-Ты не права, уже весна в разгаре.

-А к черту весны.

-Э-э-э... Ты не в ударе, случилось что?

-Да не пойму сама.

-Я редко тебя вижу...

-Да, прости.

-Приходишь поздно. Спишь-я не тревожу.

От дома отвыкаешь..

-Да ты тоже,

Забьешься где-то в угол, не найти.

На днях мне было плохо, я звала...

-Звала ты не меня, звала кого-то.

А я был рядом, ты не поняла,

Ведь это я шуршал листом блокнота.

Ведь это я тебе поставил чай.

И дверь открыл, когда стучался званный.

И всех предупредил не навещать,

Пока сидел с тобою гость желанный.

Ведь это я тогда зажег свечу,

Вторую, когда первая истлела.

И тихо тебя гладил по плечу,

Пока ты ежась на полу сидела.

-Тогда была зима...

-Опять зима?!

Была весна, было тепло и мокро!

-Я помню снег, я видела сама.

-Ты его видишь, когда тебе плохо.

-Но снег ведь был, скажи, колючий снег!

Ты видела его?

-Да, я видел тоже.

Его не видел этот человек,

А я твой домовой, и мы похожи.

-Прочти мне сказку.

-Не люблю читать. Придумаю.

-Придумать я умею.

-Ты не заметила, а я уже седею. .

И замолчал мой домовой опять.

Я чай пила на кухне с домовым.

Он на пол сел, а я на подоконник.

Молчали еще долго-не сторонник

Он слов, но как-нибудь поговорим...

* * *

И где-то так же дождь идет,

И манной кашей снег рыхлится,

И на балконах мерзнут птицы,

Уткнувшись клювом в скользкий лед.

Висят сопливые сосульки,

Как деревенские носы.

Луна ванильной мокрой булкой

Разбухла в этой мороси.

И апельсин такой нелепый,

Так нагло ярок и пузат

Среди зимы полураздетой,

Как праздник, взятый на прокат.

05.03.96

* * *

Кислый воздух,

Троллейбус-бочка с капустой,

Переполненный визгами сдавленных

женщин

И вспотевших мужчин от троллейбусной

близости.

Кислый воздух,

И кислые лица в плащах,

И плащи - кисло-мятые рожи морщинят,

Рыбьи выпучив пуговиц круглые глазки.

1989

* * *

Я-флейта...

Он, как Шива, многорук,

И каждым пальцем вырывая звук,

По капельке высасывает мозг,

Хлеща меня губами крепче розг,

Я-горло для него в одежах ню,

Я зазываю, Думали-пою?

Идут за нами армией без слов,

Я-флейта,

Он не Шива-Крысолов.

1989

* * *

Не ищите меня, не ищите,

Но важнее-не потеряйте.

Не спешите ко мне, не спешите,

Но молю Вас, не опоздайте.

Не пишите мне, не пишите,-

Только вовремя отправляйте.

Не любите меня, не любите,

Бога ради,-не предавайте!

15.09.88

* * *

Рыжая собака с мордою лисицы

Закапывала в снег меня по самые ресницы

И вот я ресницами по земле хлопаю

По смерзшейся укрытой белыми хлопьями

Вогнали меня в землю или посадили

Зерно я или крест воткнутый в могилу

Волосы-корни врастают в комья

Сжатых в кулак земляных ладоней

15.10.88

* * *

Что ж ты,

Отпусти сердечко.

Больно, больно

Бубен бьется...

Милый обручил колечко

С пальцем, может приживется.

Богу рассказала слово,-

Он на лбу сложил ладони,

Лошадь, оборвав подковы,

В степи себя гонит, гонит.

Рыжим бряцала браслетом,

Сыплет бисера песок.

В эмбрионе сохнет лето,

Проливной-последний сок.

Лягут тени от рассвета

На висок, наискосок.

* * *

Хор мальчиков...

И стук часов отчасти,

От счастья сердца частое участье.

Хор мальчиков...

И светские, седые

Сидят, сменив солидность на слезу.

Хор замер...

И без ропота, без рвенья

Сорвать все рук аккордом рваным

"Браво!"

И тишина, и тиканье, и стук...

И "Стейнвей" рот открыл от изумленья,

Блестя зубами клавиш,-

Только звук.

И только таинство,

И только вознесенье-

Хор мальчиков.

* * *

Меня знобит...

Набрось мне на плечи

Ладони.

* * *

Умер мой друг,

А мой недуг

Сына родил,

Может в нем

Друга обресть суждено.

* * *

Позовите сюда царя!

Пусть последнюю снимет дань:

С наших женщин сплетенье кос,

А с мужчин безнадеги брань,

А с детей о полетах сны

И еще о любви вопрос,

И пойдем мы все ждать весны,

Отдаваясь капелям слез.

Вытрем насухо-все ж не зря,-

На слезах урожайный год.

Позовите сюда царя!

Пусть последнюю дань возьмет.

А потом о своей любви

Нам споет под мотив родной,

Раньше мы бы подпеть смогли,

Нынче только оскал да вой.

Позовите сюда царя!

Что ж он мешкает, сукин сын!

Мы ль рубахи надели зря?

В коих мамки своих детин

Порождают в господен мир,

Что б носилися до седин

И до хлыщущих кровью дыр.

Вон какая цветет заря.

Баба с брюхом в сердцах орет:

-Позовите сюда царя!

Пусть последнюю дань возьмет!

* * *

И крыльев нет. .

И тянет грудь к земле-полна,

А у младенца на костре

Рот плотно сжат печатью сна,

И я смотрю, как голая луна

Бела плечами, да глупа лицом,

Вот чашка перевернута вверх дном,-

Да не разлито-чудо... За окном

Уродица на кривеньких ногах

Поет навзрыд и плачет в ноте "ля",

Бросая руки вверх, и дым в глазах,

И вздрогнула от холода земля,

И вся в гусиной коже-нет тепла. .

И крыльев нет. .

А грудь я отдала

Младенцу на костре-пусть погрызет

Сухарь соска, пока раздуют жар,

И нянька углей новых принесет,

И все сгорит. И все. И будет жаль.

И крыльев нет.

02.06.90.

* * *

Черный голубь крошки со стола.

Ах, зачем ты белый хлеб ломал?

Я вчера всю жизнь с другим жила.

Что ж ты, милый, белый хлеб ломал?

Буду ли такой, как я была?

Ты так долго белый хлеб ломал.

Сын заплакал:"Как, мол, ты смогла?"

А ты молча белый хлеб ломал.

Перед сном молитвы не прочла,

Осенил крестом и хлеб ломал.

Страшно. Я безбожница. Боюсь.

Улыбаясь, белый хлеб ломал.

-Я прощаю. Спи, я помолюсь.

"Во спасенье милой" хлеб роздал,

Руки на столе-спит Иисус.

Вымолил мя грешницу, устал.

07.06.90

* * *

Скоро стихнет трель

дня,

Подожди меня.

Листьев наберу,

Постелю постель

к утру.

Принесу цветных-

вот.

Листьев хоровод

Будет засыпать

Только нас двоих-

не спать.