МГП - o acebc8b464723c14 Страница 2

это судьба. Счастливый рок. Провидение. Или все сразу…

Она сказала, ее зовут Ребекка. С сегодняшнего дня это его любимое имя.

Ребекка перевела взгляд с Трея, достаточно, чтобы заметить, что Эрик, как идиот,

разглядывал собственные волосы.

– Отличный цвет, – сказала она с дьявольской ухмылкой.

Он уставился. На нее. И пялился не меньше пяти минут.

Вокруг него продолжалась беседа, но он не мог перестать на нее пялиться. Его

глаза начали чесаться, ведь он пытался не моргать.

Что-то ударило его по затылку. Эрик повернулся, и заметил Седа, вокалиста

«Грешников», смотрящим на него в ожидании ответа

– Ну?

– Что ну?

– Что ты думаешь, нам стоит дать ей шанс? – спросил Сед.

Очевидно, Эрик пропустил их разговор пока пялился, пускал слюни, задыхался и

еще немного пялился, и все именно в таком порядке.

Джейс похлопал Эрика по спине.

– Стикс, ты в порядке? – спросил он – Ты что, съел немного испорченного сыра?

Сыра? А сыр-то тут при чем?

Обычно Эрик нормально соображал, но не в присутствии этого сексуальнейшего

создания.

– Я обещаю выкладываться по полной, – сказала Ребекка, и ее нежный голос

пробудил в груди Эрика непонятные эмоции. Она отпустила руку Трея и встала перед

Эриком. От клубничного запаха ее шампуня у него подкосились ноги. Или всему виной

были небесно-голубые глаза, смотрящие на него поверх густых темных ресниц. – Ты

позволишь мне работать с тобой? – Она прикоснулась к его груди, и сердце подпрыгнуло

от этого прикосновения. – Ты не пожалеешь.

Эрик сглотнул. Он понятия не имел, о чем она говорила, но ее работа с ним в

любом качестве звучала великолепно.

– Да.

Она радостно пискнула, обернула руки вокруг него и сжала. Она чуть не сбила его с

ног, когда начала прыгать от радости. Прежде чем он успел обнять ее, и отнести к

ближайшему судье, чтобы произнести обеты, она опустила его и обняла Джейса, а потом

Седа. Эрик съежился, когда она обняла Трея. Это было сто процентным доказательством,

кого из них она больше всего хотела. Раз он и Трей остались единственными холостяками

в группе, Эрик решил, что теперь у него есть хорошие шансы найти себе девушку.

Похоже, он ошибся.

Трей что-то прошептал ей на ухо. Она захихикала и шепнула в ответ:

– Не здесь.

Эрик развернулся, нашел ближайшую стену, и начал биться об нее головой.

Глава 2

Ребекка подняла свой чемодан по ступенькам гастрольного автобуса и замерла. Это

же не тот автобус, на котором они разбились в Канаде, ведь так? Конечно, нет, тот автобус

разорвало пополам, хотя было непонятно за всей валявшейся грудой мусора и грязной

одеждой.

Из-за одной кучи выглянул темноволосый, татуированный парень, одетый в

свисающие с бедер джинсовые шорты, поверх красный трусов. У него была масса цепей

соединяющие соски с бог знает чем в его штанах. Ребекка даже не заметила его когда

вошла. Должно быть, он сидел то ли на диване, то ли на коробке, а может даже на шкуре

убитого медведя.

– Ты должно быть наш новый звукорежиссер.

Ее переполнила гордость. Конечно, благодаря несчастью с ее братом, она – Ребекка

Эстель Блэйк, стала временным звукорежиссером «Грешников», готовой к работе и

жаждущей показать чего она стоит.

– Это я, – ответила она, вся светясь и улыбаясь от уха до уха. Наверное, ей следует

вести себя агрессивней, иначе эти помощники съедят ее на завтрак.

– Я Трэвис. Это Джейк. Маркус скоро подойдет.

Ребекка оглядела груды мусора, прежде чем разглядела среди них двигающийся

блондинистый ирокез сидящим за обеденным столом, заваленным грудой одежды и

пустых банок пива.

Джейк встал, вытер руку о черную футболку и протянул ей.

– Сестра Дэйва, да?

– Эммм, да. – Она пожала его руку. – Я – Ребекка, но все зовут меня Реб.

– Ты уверена? Я бы лучше называл тебя безумная, – сказал Джейк, глядя на ее

одежду в стиле фанки и голубые волосы?

– А ты точно родственница нашему правильному пуританину Дэйву? – засмеялся

Трэвис.

– Мама отрекалась от меня больше сотни раз. – Ребекка улыбалась, вспоминая

мелкие стычки с матерью. – А от Дэйва только дюжину.

Трэвис еще раз рассмеялся, сверкая темными глазами, и пожал ей руку.

– Так, а где я буду спать? – спросила она, гадая, были ли кровати за всем этим

беспорядком. А потом она поняла, беспорядок – это и есть кровати. Койки располагались

одна над другой, и были завалены подушками, одеялами, чистой одеждой, и, очевидно,

грязной. Ведь вонь она чувствовала даже отсюда.

Позади нее послышались шаги.

– Я пришел тебя спасти, – сказал низкий голос.

Она обернулась и увидела барабанщика «Грешников», Эрика, стоящего позади нее.

Она улыбнулась, и Эрик улыбнулся в ответ, выглядя, словно только что получил на

рождество долгожданного щеночка.

– Спасти меня? От чего?

– Ты же не думала, что мы отправим тебя жить в «свинарник»?

– Я не против, – сказала она.

– Это место опасно, особенно для таких нежных девушек как ты.

Ребекка засмеялась, и ударила его по руке.

– Не переживай, со мной все будет в порядке.

Эрик замолчал и нервно провел рукой по волосам.

По непонятным причинам, ей тоже захотелось провести рукой по его волосам.

Волосы Эрика Стикса заслуживали внимания, как настоящее произведение искусства. С

одной стороны они были длинные, за них можно было ухватиться. А другая половина –

короткая. Она представила, какими они будут ощущаться мягкими и шелковистыми. По

центру головы ото лба до затылка шла полоса маленького ежика, разделяющая длинные

локоны от коротких. Они были блестящими и темными, за исключением одной длиной

пряди, обвивающей его горло, и спадающей на левую ключицу. Но странному стечению

обстоятельств, эта прядь была такой же голубой, как и ее выкрашенные неделю назад

волосы. Так она пыталась разозлить свою маму.

Ребекке стало интересно, была ли прядь натуральной или это все же накладка? Она

подняла руку, и пробежалась пальцами по его волосам. Наощупь натуральная.

Шелковистая. Гладкая. Теплая от жара его тела. Она пропустила волосы сквозь пальцы и

коснулась его горла. Ребекка заметила, как дернулся его кадык и он сглотнул. Она

наклонила голову, впервые по-настоящему взглянув на Эрика. Когда она пригляделась к

нему, то увидела, какой он привлекательный. И почему она раньше его не замечала?

Невероятно высокий (по сравнению с ней, все были высокими) и худощавый. Грубые

черты лица. Волевой подбородок. Прямой нос. Тонкие губы в постоянной улыбке, и

сексуальная маленькая ямочка на подбородке, которая так и просит прикосновения

пальцем. Он, конечно, не Трей Миллс, но…

Ребекка посмотрела Эрику в глаза, они были цвета ясного зимнего неба.

– А Трей тоже будет в другом автобусе? – спросила она.

Густые, темные брови Эрика сошлись на переносице.

– Ага, – ответил он. – Конечно.

– Тогда я пойду.

Она развернулась, обошла Эрика и спустилась по ступенькам.

– До встречи, Реб, – услышала она, как прокричал из свинарника Трэвис.

Эрик спрыгнул со ступенек и пошел к ней. Ребекка осмотрела паковку в поисках

другого автобуса. Но видела только один автобус, когда приехала сюда на такси. Она же не

могла не заметить огромный автобус? Позади «свинарника» стоял большой черный

грузовик, с черным логотипом «Грешников», но никакого второго автобуса не было.

– А где другой автобус?

– Его пригонит Сед. Он звонил и сказал, что подъезжает. И пока ты не спросила, да,

Трей приедет с ним. – Эрик закатил глаза и покачал головой.

Она поставила чемодан в ногах. Ребекка еще раз оглядела парковку и увидела

винтажный Stingray Corvett припаркованный под пальмой. Его не было, когда она

приехала, иначе она бы сразу его заметила. Это был прекрасный образец 1965 года, а

может быть 66-го. Блестящий изумрудный цвет. Крыша была опущена. Слава богу, в

Южной Калифорнии дождей почти не было.

– Красавица! – проговорила она, любуясь машиной, зная, какая мощь скрыта под

капотом.

– Что? – спросил Эрик.

Ребекка показала пальцем.

– Вот там, настоящее произведение машиностроения.

Эрик последил взглядом, куда указывал палец Ребекки. Почесал за ухом, когда

понял, на что она указывала

– Ты говоришь про мою машину?

Эрика округлила глаза от удивления.

– Она твоя?

Он улыбнулся и кивнул.

– Ага. Я так ей горжусь. Сегодня она заглохла всего на двух светофорах.

– Заглохла?

Эрик опять почесал за ухом и поднял глаза к небу.