Илья Чорин - Родился Страница 2

Благословлять я ее буду несколько позже, а пока я купил пять бутылок пива и пошел звонить Артику, напрашиваться в гости. Так как он действительно испытывал пердо мной чувство вины, то против поего захода к нему не возражал и около пол-одиннадцатого я уже был у него. Квартира у него двухкомнатная и жил он в ней один. Ему так выгодней: помимо Ланы он к себе девушек довольно часто водит, а она этого, конечно же, не стерпела бы. У него там ковра и книги с музыкой, а убираться у себя он не любит и раз в неделю приглашает к себе уборщицу. Работа у него легкая и высокооплчиваемая, и он этим бахвалится. Я ему даже не завидую. Он принес стаканы, красивые, чешские. Пиво из них пить, впрочем, не приятнее чем из простых кружек с обгрызенными краями. Одет он в миллионерский халат,и весь он небрежный и лучший. а меня он пытается смотреть дружески, но получается у него благожелательно-снисходительно. Я же излучаю добродушие и недалекость. Гантенбайн. Артик нечесан, похожий на свободного художника развалился в кресле со стаканом в руке и рассказывает мне про Лану, про то как он к ней хорошо относится, про то что не умеет ей не изменять. Сокрушается и просит не рассказывать ей. Я с ней вообще не разговаривал уже недели три. Если и встречаюсь с ней, то только случайно. Мне проще не видеть ее. Артик распаляется , его понесло, он во хмелю, рассказывает мне с кем он сколько раз. За его спиной чертик корчит мне рожи, чтоб не было мне так скучно. Артик допивает стакан и идет в туалет. Я подхожу к столу и открываю ящик. а одном из его дней рождений он подвел гостей к столу и показал гордо пистолет подаренный отцом. Пистолет новый, блестящий серебром, барабан на шесть патронов. Полный барабан и еще две коробочки по десять патрончиков в каждой. Они разрывные. Я сгребаю все. Урок:"не рисуйся ". Коробочки кладу в карман. Револьвер проверяю на заряженность и снимаю его с предохранителя. Входит Артик и я наставляю на него оружие. Он смотрит на меня, потом, ошеломленно на чертика,которого раньше не замечал. Превращается в оболочку, оболочка вхалате. Я смотрю в его глаза и не нахожу там смысла его жизни. Его лоб морщится в попытке придумать фразу но стреляю ему в лоб и освобождаю мир от Артика. А его от мира. Чертик начинает смеяться. Смеется он все громче и громче, смех перерастает в хохот, я следующим выстрелом я сношу ему головенку. Все. Оказывается зря я так долго сопротивлялся чертику. Выхожу на улицу, в руке револьвер. Человек, хорошо одетый испуганно вжимается в стену и я унимаю его испуг выстрелом в сердце. Стреляю в живот подбегающему, достающему оружие милиционеру и шарахаюсь в сквозную подворотню от возможных преследователей. У меня еще двадцать четыре патрона.

Патрона осталось только два. Я забился в какой-то мелкий музе в центре города. Я сделал все чт мог успокоив еще двадцать два рыла. Теперь снаружи меня ждут штук двадцать милицейских машин и народу уж не знаю сколько. Думаю они и спецназовцев вызвали. е стреляют они в меня потому что я взял заложницу: миниатюрную девушку, студентку по виду. Она скорчилась в противоположном углу и тихонько дрожит. Я ранен в бедро, мне хочется пить, болит голова. Один патрон я для себя оставлю , наверное Для себя,себя. Я наставляю дуло на девушку, она испуганно корится и поэтому я попадаю не в голову, а в правое плечо. Она кричит, я медленно встаю, подхожу к ней, хвтаю, отчего она кричит еще громче и вышвыриваю ее в окно. К ней кто-то осторожно подбегает, на меня направлены прожекторы, ее уносят и по музею открывают повальный огонь. Я нахожу дырочку, которая почему-то избегла обстрела и думаю, не застрелить ли мне вон того мотоциклиста. Плохо получилось. Чертик тоже умер. Или погиб, скорее. И да ну его к дьяволу. Я то рассчитывал скрыться после всего. Мотоциклист останется жив. Я всего то хотел Лану, я ничего больше не хотел. Лана... Она осталась почему-то жива. ет, не почему-то, я ее просто не нашел, а может быть это и хорошо все. Очень заманчиво здесь было бы закончить, на Лане, но в висок я себе все-таки выстрелил.

И умер. Господи благослови.