Ученик кузнеца - Лита Ли Страница 2

— О боги! Ты не говоришь на ма́рендаре? — изумилась женщина, с жалостью и любовью глядя ему в лицо. — Марк сын Магнуса, ещё бы мне не знать твоего имени! Ведь я твоя старшая сестра, Марика. Но ты, конечно, не можешь меня помнить… А я тебя сразу узнала — ты так похож на нашего отца!

— Моя сестра?.. На отца?.. — ошеломлённо переспросил Марк, оглядываясь. — Он тоже здесь?

— Нет, — лицо женщины стало печальным и строгим. — Пятнадцать зим назад он ушёл по Волчьей тропе — наш отец погиб, Марк. Так же, как и мать и те, кто был им предан.

— Ты должна мне всё рассказать!

— Да, я расскажу тебе. Пойдём в дом.

Марика взяла брата за руку и повела прочь от родника. Собаки последовали за ними.

— В тот год мне сравнялось двенадцать, ты же был тогда совсем ещё малышом, — начала свой рассказ Марика, разливая по глиняным кружкам горячий отвар из душистых лесных трав. — Наш отец был вождём, и люди чтили его за справедливость, силу и честность. Но однажды пришли чужаки с запада и, осев по соседству, позарились и на наши земли. Мы же не ведали, что в сердцах своих таили они коварство и подлость. Как-то раз пригласили они на пир нашего отца с его свитою — будто бы скрепить доброе соседство. Сами же, нарушив священные законы гостеприимства, отравили его. И всех, кто был с ним — нашу мать и их преданных воинов, лучших из лучших, — отравили тоже. И пришли тогда захватчики и на наши земли, ибо некому теперь было защищать их. И разграбили наше селенье, и убили всех несогласных, и стали править нашим народом, держа его в страхе.

Ты тогда был совсем младенцем, и рождение твоё ещё держали в тайне. Чужаки о том не прознали, а не то непременно убили бы сына вождя. Я дала твоей кормилице снеди и золота и отправила вас в город на севере — там много людей и легко затеряться. Мне же бежать было некуда, ибо все знали, что у вождя была взрослая дочь. И поняла я, что пришло время достать из сундука подарок покойной бабушки — рукавички из собачьей шерсти. Умирая, она вручила их мне с наказом надеть лишь в самый тяжёлый час. И вот теперь он настал. Надела я те рукавички да прошептала Слово, что сказывала мне бабушка, и вмиг обернулись они двумя огромными серыми псами. И не тронул меня тогда враг. Лишь велено было мне поселиться на самом краю деревни. Так с тех пор и живу здесь одна, словом перемолвиться не с кем. А и пришёл бы кто, не стал бы говорить со мной по-нашему: ма́рендар теперь вне закона. Только я на нём и говорю — с моими собаками. Видишь, сколько их у меня уже, целая стая, — Марика тепло улыбнулась. — Каждый год прибавляется ещё по одной.

Затем наступила очередь Марка. Он рассказал сестре о своём детстве в доме у кузнеца и о том, как мастер учил его ковать волшебные вещи, но ничего не вышло. И Марика обещала научить брата родному языку и древним словам, таящим в себе силу. Марк же обещал, что они свергнут тирана и освободят свои земли от захватчиков. Брат с сестрой испросили совета у путеводной книги, и та ответила им: «Кузнец пусть выкует меч и флейту, а хранительница древних чар научит, как сотворить волшебство. Возьмите же каждый своё, дети вождя, и ступайте в родное селенье».

И взял тогда Марк стальной свой посох и перековал его в острый меч. И вместе сказали древнее Слово брат и сестра, и Слово то значило «правда». И взял затем мастер всё своё серебро и переплавил его в нежную флейту. И хором сказали над нею сестра и брат древнее Слово, и Слово то значило «вера».

И взял тогда Марк волшебный меч, а Марика — чудесную флейту, и пошли они в родное селенье. И гордою свитой шагали за ними серые псы-защитники. Играла Марика старую народную песнь, которую с детства знал каждый. Песнь та была о свободе и мире и о родной земле. Голос чудесной флейты был так прекрасен и проникновенен, что жители селения, едва заслышав его, выходили из своих домов. И каждый из них вспоминал то лучшее, что было с ним в жизни. Усталые, озабоченные лица разглаживались, смягчались, начинали светиться. А при виде Марка люди ахали, начинали перешёптываться да переглядываться. И слышалось в толпе: «Магнус! Магнус! Это Магнус!». Отыграла Марика песнь, обвела толпу взглядом и сказала звонко:

— Не Магнус это, люди добрые, а сын его, Марк. Мой младший брат, которому боги сохранили жизнь в то страшное время, когда земли наши обманом захватил проклятый тиран.

Говорила она на марендаре — родном языке, запрещённом ныне. Говорила она свободно и громко, никого не страшась. И за нею взял слово и Марк, сын вождя.

— Я вырос вдали от дома и не знал ни сестры, ни вас, люди добрые. Но сердце моё болит, глядя на то, как подлый тиран угнетает вас. Довольно же он властвовал над землями отца моего, довольно притесныл наш народ! Я пришёл, чтобы свергнуть тирана и освободить наши земли. Мы, дети вождя, идём на великую битву! Пойдёте ли вы за нами, осмелитесь ли сбросить ярмо? Хватит ли храбрости в ваших сердцах, довольно ли гордости? Хотите ли вы свободы и счастья?..

И все как один закричали разом:

— Хватит! Довольно! Пойдём!

И схватились кто за топор, кто за вилы, за серпы и косы — у кого что было. И пошли вслед за Марком и Марикой ко дворцу тирана проклятого. И вновь пела флейта — о храбрости и о мужестве. И разгорался в сердцах людских огонь бесстрашия. И кричали люди:

— Свобода! Свобода!

И рычали свирепо собаки-защитники.

И услышал тот шум, ту ярость народную во дворце своём кровавый тиран. И узнав, в чём дело, он вышел на площадь и стал глумиться над Марком:

— Да разве ты, сосунок, сумеешь меня одолеть? У меня столько битв за плечами, а ты и меча-то держать не умеешь! Отца твоего погубил —