Лицей 2022. Шестой выпуск - Михаил Турбин Страница 2

Таким же чудом, пусть и в ироническом ключе, становится Ленин, оживший в ходе научного эксперимента («Рассказ про Ленина» Алексея Колесникова, взявшего третье место). Ильич как ни в чём не бывало гуляет по современной Москве, ест в Макдональдсе и слушает рэп. Попадает на митинг «за свободные выборы», оказывается в обезьяннике и под утро внезапно умирает. Во второй раз и, видимо, уже окончательно.

Он умер под утро, не просыпаясь. К вечеру, конечно, его опознали. Эфэсбэшники увезли тело в Кремль. Там долго думали, что теперь делать. Полноватый мужик с бордовым лицом и шеей печально отметил вслух:

— Да, не уберегли мы Владимира Ильича…

А тихий сероглазый мужчина в элегантном пиджаке возразил:

— Сидел бы дома, а то опять за старое. — И добавил, значительно помолчав: — Ленин-революционер нам не нужен, господа.

У каждого времени свой воздух, пригодный только для населяющих его современников. Тот, кто в иную эпоху вёл за собой миллионы, здесь, никем не узнанный, мирно потягивает пиво и слушает рэп, и, кажется, ни о чём большем и не мечтает. В другом рассказе «Пам-пара-пам» Колесников пишет о музыканте, кумире прошлых времён:

В девяностые годы за Россией присматривал дохристианский бог. Всё погибшее досталось ему в качестве жертвоприношения. Он насытился и ушёл. Слуцкий пел о пирах этого чудища, чтобы облегчить страдания его жертвам.

И вот он приезжает с концертом в город, где живёт герой рассказа, но…

Я стал жалеть деньги, потраченные на билет, маршрутку и пиво. Главная проблема заключалась в том, что для Слуцкого происходящее было привычным. Ему ничего не хотелось. Лишь бы отыграть да уйти. И не видеть нас, и песни собственные не знать. С бóльшим энтузиазмом люди завязывают шнурки. Он жалел, кажется, что сочинил однажды своё легендарное: «Пам-пара-пам».

Но если говорить о сверхъестественном, то оно живёт в текстах лицеистов как бы своей автономной жизнью, оно сосуществует с обыденностью и, к сожалению или к счастью, никак не влияет на ход вещей.

Если можно было бы выделить одну общую для всех авторов тему, то, думаю, этой темой стало бы оживление, реанимация (как физическая, так и метафизическая) или даже воскресение. Если пользоваться терминологией Станиславского, не в этом ли и заключается сверхзадача литературы? Тексты лицеистов, с одной стороны, лишены эскапизма, они предельно жизненны, реалистичны и зачастую жестоки, с другой — в них есть инерция освобождения от социальности. Да, проза не может не быть актуальна, не может не быть про «здесь и сейчас», но где-то в глубине она всматривается за околицу сегодняшнего дня и даже века и этим избавляется от груза сиюминутных примет.

Хорошая проза мечтает о поэзии. Роман Михаила Турбина, получившего вторую премию, так и называется: «Выше ноги от земли». Главный герой, молодой хирург из провинциального города, пытается обрести себя заново после семейной трагедии. Спасая чужие жизни на операционном столе, он всё меньше смысла видит в собственном существовании. «Он почувствовал себя деревом, по которому ударили топором и с которого слетели все птицы» — так описывает Турбин состояние своего героя. Как и в случае с другими лауреатами, текст Турбина лавирует между жанровыми определениями. Это и производственный роман, и социальная драма с элементами нового реализма, и, наконец, даже мистический хоррор. Текст Турбина, в первую очередь, о людях: о необходимости в человеческом тепле, о необходимости в заботе о другом. В те дни, которые мы проживаем, подобный гуманистический посыл выглядит более чем уместным. И в этом, пожалуй, и состоит следование за Пушкиным. Тем более что сам Турбин вынес стихотворение «Эпитафия младенцу» в эпиграф своей повести:

В сиянье, в радостном покое,

У трона вечного творца,

С улыбкой он глядит в изгнание земное,

Благословляет мать и молит за отца.

Всех трёх лауреатов в номинации «проза», несмотря на различие голосов, опыт и возраст, сближает одно: предельно ясный тембр, лишенный нравоучения, политической ангажированности и надуманной экстравагантности. Важнейшее свойство для писателя — это умение удивляться. И Екатерина Манойло, и Михаил Турбин, и Алексей Колесников этим свойством вполне обладают.

Современная поэзия всё больше напоминает бои без правил или футбол без ворот, или без мяча, или порой даже без футболистов. Точнее так: каждый поэт сам придумывает свои правила, иногда снабжает текст инструкцией, которая значительно (или не очень) облегчает его понимание. Тут, конечно, можно вспомнить шутливый ответ Пушкина на известное стихотворение Жуковского, написанное белым стихом:

Послушай, дедушка, мне каждый раз,

Когда взгляну на этот замок Ретлер,

Приходит в мысль, что, если это проза,

Да и дурная?..

Привычная силлаботоника и правда окончательно уступила верлибру. Стихотворная форма мимикрирует под комментарий в социальных сетях, новостную ленту, граффити, цитату политика или мем.

Например, Денис Балин (второе место в номинации «поэзия») предваряет свою поэму «Мутная река» ремаркой: «В тексте поэмы использованы заголовки из Telegram-каналов и новостных ресурсов».

Дальше Денис рисует картину своего родного городка на северо-западе России:

Я счёт потерял облакам над посёлком Мга,

где родился и вырос в глуши болот ленинградских;

туч гигантских и хмурых; людей сильных и слабых;

где с домами толкается борщевик,

заводы развалились или стали коммерческой арендой,

где главное развлечение — поход в супермаркет.

Он перемежает индустриальные пейзажи с криминальными сводками и кровавыми происшествиями из интернет-пабликов. И делает перекличку с друзьями, врагами и просто знакомыми из прошлого:

Кого только не было на моей кухне:

Витя-хитрец (посадят за серию изнасилований),

Света-естьчтонибудьтакое (родит четверых и здоровых),

Андрюша-комик (станет сектантом),

Ксюха-сплюслюбым (устроится работать учительницей),

Лида-дочьмэра (уедет за границу, растворившись

в пространстве и времени),

Лёша-растаман (будет счастлив),

Саша-боксёр (у него всё получится в жизни),

Костя-таксист (посадят вместе с Витей),

Таня-спортсменка (выйдет замуж и всех забудет),

Слава-коп (займётся бизнесом, а потом отправится на зону),

Вова (останется хорошем человеком),

Максим-ноздря (не женится на Свете),

Костя-улёт (умрёт),

Митя-гастарбайтер (уедет в Европу на заработки)

и многие, многие, многие, многие, многие другие.

Почему-то на ум приходит финальная сцена фильма «Гостья из будущего», в которой Алиса Селезнёва рассказывает своим одноклассникам, как они проживут свою жизнь, кем станут. Есть в этом открытом пророчестве что-то немилосердное. Тем же, но только в обратной перспективе, занимается и Денис Балин. Его