Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ] Страница 20

– Я понял. Скажи, почему ты убила солдат?

"Слуги врага. Желаю убить врага. Убить всех слуг врага".

– Я понял, почему ты убиваешь солдат. Но ты убивала еще и каторжников. Они не слуги врага.

"Идут со слугами Врага. От них страх. Добыча".

– А почему тогда ты не убила меня? Или еще убьешь?

"Жить. Лира помнит. Нежность. Смех. Печаль". С этими словами Девушка потянулась ко мне, и провела ладонью по щеке.

"Ты не умрешь. Поможешь убить врага. Месть. Поможешь уйти".

Мне стало печально.

– Ты хочешь убить коменданта, а потом умереть?

"Убить врага. Жить. Уйти тьма". Повторила она, и обвела рукой вокруг. "Выйти наверх".

Она хочет выбраться из катакомб. И вообще из каторги. Судя по всему она безумно опасна, вот только я все равно рад, что она не собирается умирать. Я прикрыл глаза и оперся головой на стену шахты. Нужно подумать. Если честно я думал не о том, что я буду делать, а о том как. Я уже не сомневался, что коменданта я убью. Дело не только в мести за мою бывшую возлюбленную. Еще увидев то, что он там творит, я понял, что его надо убить, и как можно быстрее. Никакого суда, никакой тюрьмы. Господин Элим любит власть больше, чем жизнь. По крайней мере чужих жизней он ради власти не жалеет. Пусть тогда будет готов потерять свою. А подумать нужно о том, как это осуществить, и что делать с моей нежданной союзницей. Не думаю, что такое существо, как она, легко уживется с людьми, даже такими либеральными, как граждане империи. Как‑то я опасаюсь, что она и не попытается ужиться. Демонам свойственно убивать людей, а не уживаться с ними. Нет, я не буду сейчас думать об этом. Сначала я подумаю о том, как мне выбраться наверх, и встретиться с комендантом. И еще интересно, что там поделывает мой драгоценный шеф, вместе с не менее драгоценным гоблином, пока их подчиненного и коллегу убивают солдаты, а потом спасают демоны. Ох, боюсь, как бы они дружно не попытались уничтожить меня, как только увидят. Комендант вполне может им приказать, а они вполне могут попытаться выполнить приказ – неизвестно, удалось ли моим товарищам избежать действия сегодняшнего ритуала.

Никаких оригинальных решений мне в голову не пришло. Я слишком мало знаю. Нужна информация. Размышляя, я совсем забыл о своей странной собеседнице. Когда моего колена коснулась ее рука, я вздрогнул и раскрыл глаза – она, так и не изменив позу, внимательно смотрела на меня.

– Что?

"Ты поможешь?"

– Да, я помогу. Я как раз думаю о том, как бы это сделать. – Надо сказать, общение с моей странной собеседницей перестало так сильно отдаваться болью в голове. Толи я привыкаю, толи она как‑то помягче научилась передавать мысли. – Нам ведь как‑то надо пробраться в крепость. А ты, наверное, и сама видела, что выход на поверхность перекрыт очень хорошо. Впрочем, думаю, нам надо сейчас пообщаться Флинном. Скажи, ты ведь следила за нами, когда я и мои товарищи появились здесь первый раз?

"Так. Ты знаком. Я вспоминала. Смотрела".

– Тогда, возможно, ты видела тот проход, через который мы вышли на поверхность в прошлый раз?

"Так. Только там не пройдем. Нужно в крепость. Слуги врага больше не помогут тебе попасть туда".

– Я знаю. Просто около того выхода остался один человек, который, возможно, сможет нам помочь. Нам нужно встретиться с ним. Не могла бы ты показать дорогу к нему?

"Да. Я иду. Никто не смотрит. Ты не видишь, никто не видит, но я иду".

Я сначала не понял о чем это она, но потом мне все стало ясно. Когда мы двинулись в том направлении, в котором указала "продолжение Лиры", Айса, как она сама себя называет, я почти сразу потерял ее из виду. Она прекрасно умела маскироваться, это во‑первых, а во‑вторых, передвигалась не только по полу, но и по стенам, и, кажется, даже по потолку. При этом заметить ее было очень трудно. Я знал, что она рядом, и все равно, крайне редко мне удавалось ее замечать. Тем не менее, с дороги я не сбился – перед каждым поворотом, мне вежливо сообщали, в какую сторону идти. Сам я за дорогой почти не следил. Я вспоминал Лиру.

Родился я в хорошей семье, этого не отнимешь. Не просто в семье высокородных сидов, а самой, что ни на есть, правящей семье. По человеческим меркам я был принцем. Не наследным, конечно, наследником был мой старший брат, но тем не менее, я был гораздо более знатен, чем многие мои бывшие сородичи. До совершеннолетия я прожил в замке своего рода, в своем дольмене. На меня возлагали большие надежды. Матушка моя, правительница дольмена, одна из немногих сидов понимала, что наше добровольное отрешение от мира не идет сидам на пользу. Она давно налаживала контакты с государствами людей, налаживала торговые связи, но до настоящего выхода из изоляции было далеко. Меня готовили для того, чтобы упрочить связи с внешним миром. Я должен был стать первым послом сидов в людских государствах. Именно поэтому во мне пытались воспитать некоторую толерантность по отношению к представителям других рас, даже мой наставник – неслыханное дело – был человеком. Меня с детства обучали не только обычным для сида дисциплинам, но и внешней истории, ораторскому искусству и диалектике, географии, и прочим наукам, которые могли пригодиться мне как послу. И я был хорошим учеником. Когда я достиг совершеннолетия, меня отправили ко двору одного из мелких человеческих правителей в качестве посла. Чтобы на практике укрепил свои знания.

Тогда‑то и начались проблемы. Я влюбился. И предмет влюбленности выбрал, надо сказать, очень неудачный. Во‑первых, она была эльф. Влюбиться в представительницу вражеской расы – что может быть более постыдным? Тем не менее, весь ужас ситуации заключался в другом. Эта дама была вовсе не такой невинной девой, как мне представлялось. Это была прожженная интриганка, агент одного из эльфийских кланов, очередное задание которой как раз и заключалось в том, чтобы вытянуть из новоиспеченного посла как можно больше информации о загадочном народе сидов, который успел стать почти мифическим – настолько долго о нем не было слышно в мире. Вот она и должна была выяснить побольше о неожиданно появившемся новом игроке на политической арене. Под игроком я, конечно, не себя подразумеваю, а свой народ. Ловушка была не слишком изощренной, но наивному юноше из сидов оказалось достаточно и того. Так что лопухом я оказался порядочным. Конечно, за мной было кому присматривать, так что дело не успело зайти достаточно далеко. После очередного сообщения одного из тех, кто по заданию моей матушки должен был меня контролировать, меня просто отозвали обратно домой. С позором. Но, если бы я был только лопухом, ничего бы не случилось. Я, кроме всего прочего был жутко упрям и обидчив. В нашей семье не принято говорить по душам. Хотя это не принято ни в одной из семей сидов. Так что мне не стали ничего объяснять. "Ты провалил задание, сын. Ты не принес пользу роду. Ты потерял лицо. Мы скорбим, сын" – все, что сказала мне моя мать. Это означало, что теперь я волен заниматься чем угодно, но в пределах родного дольмена. И, конечно, никаких ответственных заданий. Никаких поездок в большой мир. Никаких встреч с моей возлюбленной. "Ах, вы со мной так?! Ну тогда нам с вами не по пути, дорогая матушка", подумал я. Вслух не сказал, да. Я был дурак дураком, но ума прикинуться паинькой мне хватило, как и не пороть горячку а просидеть пару месяцев дома, за семью замками. А вот когда матушка уверилась в том, ребеночек успокоился, и больше не бесится, и немного ослабила контроль, тогда‑то я и сбежал. В общем, дальше много чего было. Как только о моем побеге стало известно в широких кругах, почтенные предки были вынуждены публично отказаться от родства со мной. Так что позор лег не на весь клан, а только на мою больную голову.

А позор – это серьезно. Хотя мне, конечно, тогда и в голову не могло прийти, что настолько. Я, видите ли был отчасти огражден заботливыми матушкой от суровых реалий нашего благородного существования. На меня стали охотиться. И в первую очередь, родное семейство. Потерявший лицо – теряет власть, это хоть и неписанный, но закон, и мои достопочтенные родственники, конечно, не могли себе такого позволить. Я, если честно до сих пор удивляюсь, как это мне удалось все‑таки унести от туда ноги. Совсем не удивлюсь, если это как раз упомянутый выше Локи мне так пофартил. Я, все‑таки, просто не ожидал таких гонений. Дурачок. Но на побеге из дольмена, конечно, ничего не закончилось. Честь, она штука такая, часто крови требует. Особенно фамильная. Да, мальчик сумел уйти из дольмена. Охотиться в открытую за ним больше нельзя. Но есть же еще такие замечательные люди, как наемные убийцы! Ох, полагаю, гильдия наемников неплохо на мне заработала, да. Задаток‑то платят именно гильдии, наемнику достается только окончательный расчет. Или не достается. Если вдруг жертва каким‑то чудом уцелеет, да еще убьет охотника. А задаток обратно не возвращают, конечно. А мне даже удалось от пары убийц отбиться. Первое, что я сделал после того, как сбежал – наведался ко двору короля, у которого раньше был послом. Я пытался найти свою любимую, но любимую я не нашел, зато выяснил про нее и про себя некоторые подробности. Например то, что она шпионка, а я – юный влюбленный идиот. Там меня эти убийцы и нашли, сначала один, а потом второй. Третьего я дожидаться не стал – вступил в наемную армию. В так называемый иностранный легион.