Джон Кейжу - Открытия, которые изменили мир Страница 21

Хотя хлороформ был синтезирован в 1831 г., его не тестировали на людях, пока кто-то не предложил шотландскому акушеру Джеймсу Симпсону опробовать его вместо эфира. Заинтригованный, Симпсон сделал то же, что и любой хороший исследователь его времени: он принес немного хлороформа домой и 4 сентября 1847 г. на званом ужине вдохнул его вместе с группой друзей. Позже, очнувшись на полу среди своих гостей, лежащих вповалку без сознания, Симпсон горячо уверовал в анестетические свойства хлороформа.

Но Симпсон не только открыл обезболивающие свойства хлороформа. Открытие эфира было быстро принято медициной и обществом, но его использование оставалось крайне противоречивым в одной области — деторождении. Здесь щепетильность была связана с религиозными представлениями, гласящими, что боль деторождения — наказание Господа за первородный грех Адама и Евы. Негодование, с которым сталкивались те, кто пытался как-то избежать ее, было велико. Один из самых ярких примеров случился в родном городе Симпсона Эдинбурге за 250 лет до описываемых событий. В 1591 г. Эуфания Макалейн искала облегчения от боли в родах и в «награду» за это была живьем сожжена на костре по приказу короля Шотландии. Симпсон всеми силами отстаивал использование анестезии для безболезненного деторождения, возможно, надеясь тем самым искупить грехи предков. 19 января 1847 г. он стал первым врачом, применившим анестезию — эфир, — чтобы облегчить роды у женщины с деформированным тазом. Хотя Симпсон столкнулся с яростью и негодованием людей, осуждавших его «сатанинские проделки», он обдуманно противостоял критике, цитируя отрывки из Библии, особенно намекающие, что сам Господь был первым анестезиологом: «И навел Господь Бог на Адама крепкий сон… и взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью».

Через несколько месяцев Фанни Лонгфелло, жена знаменитого поэта Генри Лонгфелло, стала первой женщиной в США, получившей анестезию в родах. В одном из ее писем, написанных позже, слышатся смешанные чувства: вина, гордость, возмущение и обычная благодарность.

Мне очень жаль, что все вы сочли меня опрометчивой и бесстыдной, когда я решилась попробовать эфир. Но вера Генри придала мне отваги. К тому же я слышала, что это с успехом делают за рубежом, где хирурги распространяют это великое благословение куда более щедро, чем наши нерешительные доктора… Я чувствую гордость, став первой на пути к облегчению страданий бедного и слабого женского рода… Я рада, что в мое время это стало возможным… но мне печально от того, что благодарность нельзя излить на более достойных людей, чем группа первооткрывателей, на людей, стоящих выше ссор об этом даре Божьем.

Веха № 5

От бинта и перчатки к современной фармакологии: рождение науки

После демонстрации Мортона эфир начали использовать повсеместно, но анестезия еще не была наукой в полном смысле слова. Чтобы понять причину, достаточно прочесть слова некого профессора Миллера, который рассказывал, что в Королевской больнице в Эдинбурге анестезию выполняли «чем угодно, лишь бы это давало доступ ко рту и ноздрям». «Чем угодно» мог оказаться первый попавшийся предмет: «платок, полотенце, кусок бинта, ночной колпак или губка». Разумеется, с поправками на сезон: «Зимой в дело нередко пускали перчатку секретаря или какого-нибудь наблюдателя». По словам Миллера, расчет дозировки был также далек от науки: «Пациент должен как можно скорее потерять чувствительность, но невозможно заранее сказать, сколько ему для этого понадобится, 50 капель или 500».

Одной из причин такого легкомысленного отношения была уверенность в том, что эфир и хлороформ безвредны. Но, как нетрудно догадаться, чем активнее врачи использовали анестезию, тем больше становилось смертельных случаев, нередко внезапных. Так, в медицинском отчете, составленном в 1847 г., врач из Алабамы рассказывает о том, как его вызвали прооперировать чернокожего раба, страдавшего от столбняка и тризма челюсти8. Доктор нагрел инструменты для очищения раны, дантист дал пациенту эфир. Но, ко всеобщему потрясению, «под воздействием эфира пациент через минуту обмяк, а через четверть часа умер, несмотря на все мои попытки сделать искусственное дыхание и вернуть его к жизни. Все присутствующие согласились: он умер от того, что вдохнул эфир».

В основном эти вопросы не слишком заботили докторов, но одного из них, английского врача Джона Сноу, вопросы применения и безопасности анестезии, наоборот, крайне интересовали. В 1846 г., за два года до знаменитого расследования эпидемии холеры в Лондоне, Сноу услышал, что эфир успешно применяют для анестезии. Очарованный, он оставил практику семейного врача и посвятил себя изучению химических свойств, изготовления, нанесения, дозировки и результатов действия эфира. Побуждаемый интересом к безопасности, Сноу изучал смерти, связанные с употреблением эфира, уделяя особое внимание случаям передозировки и небрежного применения средства.

В те времена фармакология находилась в зачаточном состоянии, и подсчеты Сноу, определившего растворяемость эфира в крови, соотношение между насыщенностью раствора и силой его действия и даже установившего, как температура в помещении влияет на необходимое пациенту количество анестезии, произвели на современников огромное впечатление. На основе своих исследований Сноу разработал прибор для перегонки жидких анестетиков в газообразные, создав лекарственную форму, позволяющую рассчитывать дозировку гораздо точнее, чем с помощью ночного колпака или зимней перчатки. Усовершенствования в области безопасности анестезии, предложенные Сноу, подробно описаны в его заметках, где на 800 с лишним пациентов, которым он давал эфир, отмечены всего три смерти из-за употребления анестетиков.

Но, возможно, самым важным и увлекательным аспектом работы Сноу были клинические наблюдения за пациентами, подвергавшимися анестезии. В то время большинство практику­ющих врачей относились к общей анестезии как к примитивной кнопке «вкл/выкл»: применяем эфир, пациент теряет сознание, проводим операцию, пациент приходит в себя. Хотя было очевидно, что потеря сознания и интенсивность болевых ощущений у пациентов проходят разные этапы. Сноу первым приступил к серьезному изучению этих этапов и их соотношения с безопасной, безболезненной хирургией. В своей монографии «О вдыхании паров эфира во время хирургических операций», опубликованной в 1847 г. и ныне считающейся одной из классических работ в области медицины и анестезиологии, он не только дал указания о том, как готовить и применять обезболива­ющее, но и выделил пять стадий общей анестезии, аналогичных тем, которые признают и современные врачи.

Стадия 1  — пациент начинает чувствовать изменения, но осознает, где находится, и может совершать произвольные движения.

Стадия 2  — пациент сохраняет некоторые ментальные функции и способность совершать произвольные движения, но они становятся беспорядочными.

Стадия 3  — пациент теряет сознание, утрачивает ментальные функции и произвольность движений, хотя некоторые мышечные сокращения сохраняются.

Стадия 4  — пациент полностью без сознания и неподвижен, сохраняется только дыхание.

Стадия 5  — опасная последняя стадия, на которой дыхание становится «затрудненным, слабым или нерегулярным» и «приближается смерть».

Описав эти стадии в подробностях, о которых ранее не упоминал ни один практикующий врач, Сноу определил, что пациенты переходят из одной стадии в другую в среднем с интервалом в 1–2 минуты. Также он заметил, что, если применение эфира прекратить после стадии 4, пациент будет оставаться в достигнутом состоянии 1 или 2 минуты, затем постепенно начнет возвращаться к стадии 3 (3–4 минуты), стадии 2 (5 минут) и стадии 1 (10–15 минут). Он также сообщил, что операцию можно проводить уже на стадии 3, когда хирургическое вмешательство «не вызовет у пациента никакого отклика, кроме искажения лица… и, возможно, слабого стона». На стадии 4 пациент «сохраняет идеальную неподвижность, независимо от того, какие процедуры над ним производят».

Объясняя, как разные типы пациентов реагируют на анестезию, Сноу писал, что при переходе от стадии 1 к стадии 2 «женщины, склонные к истерии, иногда начинают рыдать, хохотать или кричать». Он также обнаружил, что пациент сохраняет четкие воспоминания только о первой стадии общей анестезии и что в этот период он чувствует себя «вполне сносно и даже испытывает удовольствие». Кроме того, он дает советы по поводу того, как пациенту следует питаться перед анестезией («легкий завтрак»), как помочь принять эфир («Многие поначалу жалуются на едкий запах… Следует подбодрить больного, чтобы он отнесся к этой неприятности терпеливо»), и предупреждает, что на стадии 2 некоторые пациенты могут прийти в возбуждение и внезапно почувствовать желание «говорить, петь, смеяться или плакать».