Вера Чиркова - Простая история Страница 21

  - Слушайте, как вас там?

  - Лаврентий Иванович...

  - Бл...дь... как Берия... вы, что тут - заповедник исторического дерьма? - разозлился Кирилл.

  - Молодой человек старайтесь сдерживаться, это вам поможет.

  - Ладно... Лаврентий... Васильевич, что это за буквы? Вот все забываю о названии.

  - Это обозначение, вэ, вэ, пэ, верховная власть правителя. Такое название могут носить избранные. И никто в нашем государстве не имеет право носить самовольно такое вот обозначение. И более того, у кого есть такое вот обозначение он человек высшей власти, значит, его обязаны обслуживать высшему государственному стандарту. То есть он, находится, на полном государственном обеспечении. Вот вы молодой человек, вы находитесь на полном государственном обеспечении. Вот и все. Вот что такое - верховная власть правителя!

  - Да, уж я хлебнул вашего полного государственного обеспечения.

  - Ну и хорошо, - цинично улыбнулся Сикора. Мы как раз и продолжим эту тему. Человек, получивший такой вензель, обязательно встречался, или должен встретиться с Верховных Правителем страны. Он обязательно это пройдет. Посему и вы...

  - И мне эта вот радость уготована.

  - Да, за этим вас и доставят в Москву. Но, прежде чем вы пройдете спец контроль, я обязан вас проинструктировать. Вы не должны до начала спец контроля ни с кем разговаривать и не с кем общаться. Вы должны молчать. И еще вы должны будете принять присягу верности перед встречей.

  - Да блин, что за дерьмо?! Что за еб... - Кирилл, вдруг начал матерится с таким остервенением, которое его даже самого, немного испугало.

  Он раньше от себя таких скверных слов никогда не слышал. А тут, тут вот так разродился...

  - Вы успокоились, - через пару секунд, после матершинного монолога спокойно сказал Сикора.

  - Да ну вас! Вы, что тут с ума посходили?! Какая еще там клятва верности?! Какой еще карантин девственности?! Вы что?!!!

  - Вы хотите дальше жить так, как сейчас - нормальным человеком? А?!

  - В смысле?!

  - Просто, я должен вас предупредить. Что если и в дальнейшем за вами, увидят, вот такую же агрессию, то там, в Москве, в отличие от нас, церемониться не будут. А просто усыпят вас спец средством. И будете вы, как подопытный образец расчленены на куски. Вас на опыты пустят по кускам. Печень отдельно, почки отдельно и так далее. Мозг в банку и под химанализ. Хотите? Без проблем! - спокойно сказа фимобщик.

  Он, холодно и жестоко улыбался. Кирилл почувствовал, что это человек не шутит. Но для верности переспросил:

  - Вы в серьез? Вы, что пугаете?

  - Нет, полная правда...

  - А зачем? зачем все это надо? Вы, почему, ко мне прицепились?!

  - Да как вы не поймёте! Вы единственный человек на земле, который проспал девяносто лет и не постарел! Более того! У вас сейчас организм, похоже, моложе, чем должен быть для вашего возраста. Это феномен и загадка, которую хотят знать наши ученые и главное, которую хочет знать наш верховный правитель.

  - Блин, ну с учеными все понятно. Но зачем, зачем это знать правителю? А? Не пойму?

  - Кирилл. Я вас предупредил. Сейчас мое дело это провести с вами инструктаж по поводу вашей дороги. И все! Просто провести с вами инструктаж. Вы должны его выслушать и дать клятву соблюдать. И все. А дальше уж все будет зависеть от вас. Вы сами все дальше узнаете. Так мне проводить инструктаж или вы будете задавать свои вопросы, на которые я все равно не отвечу?

  Кирилл нахмурился, он внимательно посмотрел на этого странного и скользкого человека. Он не нашел на его лице никаких эмоций. Никаких намеков на подсказку. Лучинский вздохнул и, кивнув головой, ответил:

  - Хорошо, что там у вас за инструкция?

  Сикора улыбнулся и, достав из-за спины пурпурного цвета папку, протянул ее Кириллу.

  - Вот тут бумага, которую вы должны сначала подписать. Вот эту...

  ***

  Всю ночь он не спал. Он не сомкнул глаз. Он, не стал кушать вечером, не было аппетита. Он пытался заставить себя уснуть, но не мог. Ему лезли в голову тяжелые мысли. Почему-то Кириллу в эти долгие ночные часы, которые тянулись вечностью, очень захотелось, с кем ни будь пообщаться. Он даже вызвал дежурную медсестру и потребовал от нее: "принести ему водки". Но девушка, выслушав его просьбу, ушла и не вернулась. Сколько он не давил на кнопку вызова, больше никто к нему не пришел.

  Он чувствовал, что за ним наблюдают и не собираются никак реагировать на его сигналы. Его это бесило. Его это злило, но в итоге, он понял, что ничего сделать не может.

  Он лежал в одежде, закрыв глаза.

  Полумрак в палате поддерживало дежурное, слабое освещение красных ночников.

  Кирилл лежал при этом тускло-агрессивном свете и думал... думал... думал...

  Ему вдруг захотелось увидеться с этой девушкой.

  С Лизой.

  Он вдруг вспомнил ее лицо.

  Кирилл улыбнулся. Он хотел почувствовать запах ее волос. Затем Лучинский попытался вспомнить своих женщин, своих любимых женщин из "прошлой жизни", но никого кроме Кати, жены артиста драмтеатра, вспомнить не мог.

  Катю он все время вспоминал почему-то раздетую и громко стонущую. Он хотел и пытался вспомнить, как она говорит, как она смеется, как она плачет, или возмущается, но не мог.

  Только стоны. Какие-то пошлые и однообразные.

  Затем ему в голову почему-то пришел образ того - толстого и нелепого генерала, со смешной должностью. Потом он увидел силуэт какого-то странного человека в красном плаще. Кирилл, вдруг подумал, что это и есть верховный правитель.

  Он хотел его рассмотреть поближе... и проснулся.

  Он проснулся от резкого противного белого света. От настырного пищащего звука. Рядом с его кроватью стояли два санитара с бычьими рожами и здоровенными ручищами. Они наблюдали, как Лучинский медленно и неохотно встает с постели и, показывали своим видом, что ему надо собираться.

  Кирилл нехотя прошел в санузел и, почистив зубы, тщательно умылся. Он хотел было принять душ, но поленился, да и постеснялся этих жутковатых мужиков в белых халатах.

  Через пять минут в палату к Кириллу закатили тележку с завтраком. На удивление, сегодня он был необычно вкусный. Яичница с беконом. Помидоры и кружка хорошего, черного кофе с сахаром. Кирилл с удовольствием уплетал эти яства:

  - Вот так бы всегда! А-то, каши ваши надоели... - урчал он, пережевывая пищу.

  Когда завтрак был почти съеден в палату вошел Сикора. Он улыбнулся и приветливо сказал:

  - Доброе утро. А вот и этот день, он должен, вам запомнится и, вообще, наверное, он станет самым важным днем в вашей жизни. Нет, наверное, все-таки одним из самых важных. Потому, как самый важный, может быть завтра!

  Кирилл вытер жирные губы салфеткой. Отхлебнул кофе и, неприлично отрыгнув, капризно ответил:

  - Да уж! Каждый день тут у вас он важный! Или завтра наступит? Где то я уже это слышал или читал. И вообще! Самый важный и противный день это день когда я выпил ту гадость корейскую.

  - Может быть. Но сегодня день не будет противен.

  - Вы думаете? - Кирилл, встал и, подойдя к майору, пристально уставился на него. Фимобщик отвел глаз, отвернувшись, тихо сказал:

  - Я думаю Кирилл, вы все воспринимаете слишком критично.

  - А я так не думаю.

  - Ну, хорошо. Не будем заводиться. Я пришел вас сопроводить в дороге. Но прежде чем мы выйдем из палаты и отправимся на аэродром. Я еще раз вам вынужден напомнить, что вы в дороге не должны не с кем общаться. Хотя конечно у вас вряд ли будет такая вот возможность, но все же, я на всякий случай еще раз вас предупреждаю.

  Кирилл хмыкнул и, махнув рукой, бросил:

  - Да понял, я понял. Давайте уж совершим ваше увлекательное путешествие.

  - Хорошо! - радостной воскликнул Сикора.

  Он подошел к кровати и нажал кнопку вызова персонала. Через секунду в палате появились два человека. Это были незнакомые мужчины, одетые в простые и строгие серые костюмы. Белые рубашки с зелеными галстуками и начищенные до блеска туфли. На лицах нет эмоций. Одинаковые выражения стрижки и глаза.

  Кирилл хмыкнул и тяжело вздохнул:

  - Эх, видели бы это все мои, из газеты не поверили бы...

  Сикора хотел было что-то спросить, но передумав, повернулся к сопровождающим и громко приказал:

  - Так, проводите ноль девяносто восьмого в автобус. Норматив сопровождения номер три. И что бы аккуратно и все чинно. А я пока зайду, возьму свои вещи. Все вперед.

  - Так... у меня даже номер есть. Понятно... - вздохнул Кирилл.

  - Это необходимо было, - виновато буркнул Сикора, он понял, что допустил ошибку.

  - Интересно, а кто был под грифом ноль девяносто семь? И, что с ним стало? - язвительно заметил Лучинский.

  Он заметил, что майор дернулся.

  - Это государственная тайна. На эти вопросы вы ответа не получите. Лучше давайте думать о себе и предстоящей дороге.

  - Ах, о дороге? Ну, что ж... подумаю. А я, что, тоже, вот так поеду?! В одежде без чемодана?! Никаких там с собой принадлежностей?