Алёна Половнева - Хюльдра Страница 21

Представив себе бабу Ягу в форме российского пограничника с Избушкой-на-Курьих-Ножках на поводке, Алиса улыбнулась. Ведь есть еще и другой вариант.

«Несмотря на то, что не каждый урожденный русский может жонглировать фактами о той же бабе Яге, мы все равно помним, знаем и чувствуем все, что она собой олицетворяет. Старая неопрятная женщина. Колдунья. Живое предупреждение остерегаться чащи леса, потому что там тебя встретят силы, тебе не подвластные. Или медведь. Древняя подкорка, на ней все записано».

Алиса посмотрела в окно. Норге ласково погладила ее по щеке солнечным лучом. Алиса снова улыбнулась своим мыслям.

«Фактами о хюльдрах я напичкана под завязку», - признала она, кивнув для убедительности, - «мне нужен кто-то, у кого на подкорке записаны те ощущения, что с хюльдрами связывали его предки. Кто-то, кто даст мне считать эту информацию, почувствовать то, что невозможно описать словами».

Алиса радостно хихикнула: вот это настоящий вызов для энергетического туриста! Первое – найти аборигена, готового пойти на контакт. Второе – найти контакт, нащупать, прочувствовать то, о чем человек сам не подозревает. Третье – перевести возникшие образы во вторую сигнальную систему, то бишь в слова. Четвертое – не полениться записать.

Алиса долго не признавалась сама себе, чего хочет на самом деле, и только сейчас подойдя вплотную к своей цели, она решилась выразить свое желание словами.

«Я хочу написать книгу. В которой я расскажу миру о хюльдрах. Не мифы про коровьи хвосты и прелестные личики, а правду. Те правдивые образы светлых колдуний, что норвежцы впитывают с молоком матери и бережно хранят в палеокортексе».

Алиса погрузила сознание в амбициозные грезы, пока ее тело совершало невыносимо скучную поездку до Мирдаля и обратно. Когда на обратном пути поезд снова тормознул у Хьосфоссена, она даже не вышла из вагона. Она смотрела на шумные воды, величественно падающие со скалы, и коренастых чернявых актрис в красных платьях, составляющих с водопадом довольно глупый контраст. Алиса вдруг подумала, что когда по ее книге будет сниматься фильм, то никакого Хьосфоссена в нем не будет.

- Почему ты не вышла посмотреть на хюльдр?

«О, нет! Только не это!»

- Они разве уже успели освоить новую программу? – пошутила Алиса, глядя в окно. Поезд тронулся, водопад исчез, и снова замелькали горы, рельсы и туннели.

- Тебе разве не интересно? – не отставал Олег.

Алиса обернулась и внимательно посмотрела на него. Влажный ветер растрепал его волосы, а воодушевление, игравшее на его лице, чуть тронула красками его лицо: глаза Олега стали ярче и увлажнились, кожа обветрилась, а вот губы почему-то стали красными и неприятными, как у насосавшегося крови вампира.

- Ты так похожа на хюльдру! - насосавшийся крови вампир сделал неловкий комплимент, добавив в голос проникновенной хрипотцы.

Алиса кивнула и отвернулась.

«Я приехала за ответами», - вдруг подумала она, - «черт с ней, с книгой. О, волшебная Норге, помоги мне с самоопределением. Ответь мне, кто я?».

- Ты – хюльдра, - сказал Олег, приблизив свои губы к ее уху и накрыв ее руку своей.

«Дебил».

Алиса вдруг подумала, что лучше он и дальше вел бы себя как жена, чей муж накануне вернулся домой на рогах. Продолжал бы игнорировать ее и дуться. Алисе бы просто оставалось не обращать внимания на его укоризненные вздохи.

«Аська права: я слишком добрая. Вечно хочу со всеми поболтать, и чтоб никто не ушел обделенным вниманием. Аська бы отшила эту рыбу-прилипалу в два счета, просто сказав вслух то, что не решаюсь сказать я!».

- О чем ты думаешь? – выдохнула рыба-прилипала Алисе в ухо.

«О том, что ты дебил».

Настроение у Алисы заметно испортилось. По возвращению во Флом, когда тургруппа гуськом пересаживалась с поезда на паром, Алиса поняла, что пора что-то предпринять.

Только что именно? Грубо и прямо попросить его «отвять»? Алиса вздохнула. Конфликты – не ее сильная сторона. То есть она, конечно, может послать его прямо в глаза, но ее тут же одолеет чувство вины, столь тягостное, что, чтобы избавиться от него, придется сначала извиниться, потом похихикать по-свойски, а в результате все станет совсем плохо: Олег заговорит ее до смерти или, не приведи Один, перейдет к решительным действиям. Испытано. Пройдено. Проверено. Надоело.

Алиса решилась на побег. Во имя энергетического туризма. Во имя ненаписанной книги. Во имя всех безымянных сгинувших с лица земли хюльдр, чей образ так пошло растиражирован и поминается всуе туристками всех возрастов для привлечения внимания своих попутчиков. Алиса была полна решимости, и даже не обратила внимания на ливень, хлынувший, пока она пряталась за желтой малолитражкой.

Заскрипели тросы, заскрежетал металл. Алиса вытянула шею. Пора! Она метнулась к трапу, оттолкнулась от него обеими ногами и под протестующие крики паромной команды, прыгнула на причал. Дождь оказался настолько сильным, что Алиса промокла еще в полете.

- Sorry, - крикнула она паромным, улыбнулась во все тридцать два зуба и помахала им рукой. Те снисходительно махнули в ответ сумасшедшей девахе и снова обратились к своим лебедкам.

Ливень загнал туристов в огромные общие каюты парома: снаружи остались только самые любопытные. Например, Олег, который все еще бродил по третьей палубе, высматривая Алису. Увидев, что та сошла на берег, и нет никакой возможности вернуть ее на паром, он отчаянно замахал ей рукой, что-то крича.

- Я не вернусь! – проорала Алиса, сложив ладошки рупором, - иди в жопу!

Отсюда, с берега она могла кричать любые оскорбления: Олег вряд ли мог слышать ее за шумом ливня.

Едва паром взбрыкнул винтами и плавно отчалил от берега, Алиса поняла, что больше никогда не увидит Олега, никогда не услышит его оскорбленного сопения и мелодраматических этюдов. Восторг от удачно провернутой аферы захлестнул ее целиком, заставив задохнуться. Широченная улыбка растянула ее лицо.

Перед побегом она забыла вынуть наушники из ушей. Все это время в них звучала какая-то музыка, но Алиса, пребывая в напряжении, не слышала ее. Теперь же, расслабившись и  воспряв духом, она позволила себе услышать средневековую мелодию – Faun – Satyros. Она хлынула ей в голову и затопила все ее существо. Алисе показалось, будто какая-то неведомая сила приподняла ее над землей на пару сантиметров – настолько легкой она себя ощущала.

И тут она удивила сама себя: она затанцевала. После второго изящного пируэта, что она выдала на потеху путешественникам с парома, выглядывающим в окна, и местным рыбакам, курившим на причале возле своих моторок, Алиса захохотала, как сумасшедшая – откинув голову назад и широко раскрыв рот. После двух дней липкого безумия ее попутчика, в которое она оказалась вовлечена против своей воли, Алиса чувствовала себя восхитительно свободной. Она даже бросилась бы в воды Согнефьорда, чтобы там резвиться как дельфин, если бы хорошо плавала.

Паром отплывал все дальше и дальше, и Олег, который оставил попытки привлечь ее внимание, неподвижно стоял на самой верхней палубе, под уютным навесом, и выглядел таким… туристом. Чужеродным созданием для этой холодной непредсказуемой сказочной страны, тогда как Алиса чувствовала себя лучше, чем дома. Она, устало выдохнув, остановила свой сумасшедший танец и вдруг всей кожей ощутила ледяной холод, который немедленно сковал ее тело при помощи верного помощника – насквозь промокшей одежды.

Чьи-то руки неожиданно обхватили ее сзади и затянули под навес. Они же заботливо и предупредительно накинули на ее плечи плед, провонявший рыбой, которому Алиса обрадовалась, как норковому манто. К дрожи присоединился совершенно отчетливый стук ее зубов.

- Takk, - сказала Алиса, вытерев рукавом своей куртки каплю, повисшую на кончике носа. Она огляделась: рыбаки тихонько, в пол ладошки, аплодировали ее нелепым фуэте.

Обернувшись, она увидела молодого мужчину, который заботился о ней. Он был намного выше нее и на его лице господствовали яркие голубые глаза, тогда как все остальное было скрыто густой рыжеватой бородой, в которой угадывалась доброжелательная улыбка. Алиса, поправляя съезжающий плед, коснулась его пальцев и легонько ударила его статическим электричеством. Тот засмеялся, но руки не отдернул.

- Вы промокли, - сказал он по-английски с мягким акцентом, той самой норвежской певучестью, что делает этот язык похожим на французский, - пойдемте, я дам вам полотенце и чашку кофе.

- А вы не маньяк? – Алиса подозрительно взглянула на него.

Мужчина расхохотался совсем не по-маньячьи: громко и заразительно. Очень обаятельно. Алиса невольно подалась вперед.

- Откуда вы, такая основательная? – спросил он, отсмеявшись.

- Из России, - улыбнулась Алиса.

Рыбаки за ее спиной загулькали по-норвежски что-то одобрительное. Алиса оглянулась на них: самый молодой показал ей поднятый вверх большой палец.