Тищенко Александрович - Проект 22/17. Общий файл Страница 22

  --Погодите, профессор, так вы что еще не тестировали ваше лекарство на людях и даже на мышах каких-нибудь? Обычно же сперва все долго тестируют на животных, а к людям переходят уже в последнюю очередь. Вы что хотите сделать из моей дочери подопытного кролика!!

  --Не горячитесь Игорь, не горячитесь. Сперва выслушайте меня до конца, а потом мы вместе с вами подумаем как поступить. Вы все правильно сказали, сперва испытания на животных, а потом на добровольцах. Все так, но в вашем случае есть один нюанс. Дело в том, что я не хотел говорить вам, да и не видел необходимости еще больше вас расстраивать. Болезнь вашей дочери прогрессирует и у нее нет даже того времени, которое мы называли вам в начале. Ей остался от силы месяц и если предпринимать какие-то меры, то делать это сейчас, иначе будет слишком поздно. Я понимаю что это вас вряд ли утешит, но я лично вам обещаю что приложу все усилия чтобы помочь ей. Но я ничего не смогу сделать без вашего согласия, так что решать вам.

   Месяц, всего месяц и ее не станет. Хоть я уже почти смирился с этой мыслью, но теперь когда появилась надежда, все кажется стало только сложнее. Теперь, если это лекарство ей не поможет или вызовет какие-то побочные эффекты, то получается что я собственными руками убил свою девочку. А с другой стороны, если я не дам согласие и она умрет, а потом через некоторое время окажется что лекарство работает, как я смогу тогда жить? Что же делать? Как тяжело принять это решение в одиночку, если бы жена не ушла от нас, возможно тогда было бы немного легче. Нет, нельзя просто сидеть и чего-то ждать, я уже и так долго ждал и теперь когда есть шанс, пусть даже призрачный, им надо воспользоваться.

  --Хорошо профессор, я даю вам свое согласие. Но я хочу знать в точности все что вы будете с ней делать.

  --Это ваше право, Игорь. Пройдемте сюда, мы смоделировали на компьютере самый лучший вариант лечения вашей дочери. Видите ли лекарство, которое нам удалось синтезировать, должно восстанавливать утраченные нейронные связи между клетками мозга, но будучи помещенным в кровь человека, оно очень быстро распадается. Поэтому нам необходимо вводить его прямо в серое вещество пациента серией микроинъекций. Нам придется хирургически просверлить несколько отверстий в черепной коробке вашей дочери, чтобы иметь возможность сделать эти инъекции. Но вы можете не волноваться, всю процедуру лечения мы будем производить в стерильном боксе, а наши специалисты одни из самых квалифицированных. Даже при самом худшем исходе, мы не нанесем повреждений мозгу вашей дочери больше, чем сама болезнь.

   По мере того, как профессор рассказывал о процедуре лечения и иллюстрировал это различными кадрами из проведенной его группой симуляции, мне становилось все труднее придерживаться принятого решения. Они собираются просверлить в голове моей дочери отверстия, как-будто это гипсокартонная стена и потом делать ей уколы прямо в мозг. Это просто какое-то варварство. Нет, я конечно многое видел за свою карьеру наемника, видел и оторванные конечности и раскроенные черепа, но ведь это моя девочка и профессор так спокойно об этом говорит. Господи, я никогда особо не верил в тебя и уж тем более не просил тебе ни о чем. Возможно тебе нет до меня никакого дела, но помоги моей дочери выдержать все это. Помоги ей, а все остальное я уже сделаю сам.

  --Хорошо, профессор, делайте то что нужно, но я хочу присутствовать при проведении всех процедур. Я возьму отпуск у начальства комплекса и хочу, чтобы вы составили мне график проведения всего лечения, с расписанием всех процедур, чтобы я лично мог за всем наблюдать. Это мое условие и если оно вам не подходит, тогда я отзываю свое согласие на лечение.

  --Да, да, конечно. Вы сможете за всем наблюдать, но только извне стерильного блога. Согласитесь что лишний риск тут совершенно ни к чему. Сейчас Наташа подготовит все документы, вы подпишите и мы начнем приготовления. Думаю что у вас будут примерно сутки на то чтобы утрясти организационные вопросы с руководством комплекса. Так что советую поторопиться, т.к. промедление сейчас воистину смерти подобно.

   Так начались самые изматывающие две недели в моей жизни. В первые сутки пришлось побегать по начальству, как непосредственному так и высокому. Но это хоть как-то отвлекло меня от мыслей о дочери. А потом потянулись дни мучительного ожидания, разнообразие в которые вносило только наблюдение за довольно частыми процедурами врачей. Надо отдать должное врачам, выглядело все очень профессионально, хотя я вряд ли смог бы заметить, если бы что-то пошло не так. И когда отведенные мне неизвестно кем две недели уже подходили к концу, после очередной процедуры, профессор подошел ко мне.

  --Ну что же Игорь, я думаю я могу дать вам повод для оптимизма. Я не скажу что мы уже вылечили вашу дочь, но позитивная тенденция уже не вызывает сомнений.

  --Профессор, а теперь пожалуйста повторите то же самое, но так чтобы я понял.

  --Я хочу сказать что те анализы, которые мы берем после каждой процедуры, начали показывать что процесс восстановления нейронных связей между клетками мозга вашей дочери запущен и с каждым днем только усиливается. Я даже могу сделать прогноз: на полное восстановление вашей дочери понадобится примерно два месяца.

  --А что будет с ее памятью, она вспомнит меня?

  --Сложно сказать, болезнь у нее зашла сильно далеко. Возможно вам понадобится знакомиться с ней заново. Но ведь она все еще ребенок и не думаю что это будет большой проблемой для ее психики, у детей она особенно пластична.

   И тут я не выдержал, мне редко приходилось плакать в своей жизни, но этим слезам я был даже рад, это были слезы радости. Если у вас нет детей, то вам не понять того облегчения, когда после долгой болезни они начинают поправляться. Если же учесть что болезнь была неизлечимой, то трудно себе вообразить что со мною сделалось. Хотелось сейчас же войти в стерильную зону и обнять мою малютку, придать ее к груди и никогда больше не отпускать. И только опасение все испортить удержало меня от этого порыва.

  --Ну же, ну же, Игорь. Не к лицу вам плакать, особенно теперь когда все налаживается. Вот давайте-ка я вам накапаю успокоительного, выпейте и идите к себе поспите. По вам видно что вы давно хорошо не высыпались, а силы вам еще понадобятся, так что идите.

  --Да, действительно, я пожалуй и в правду пойду прилягу. Мне завтра уже опять заступать на дежурство, не буду подставлять моих парней. Всего хорошего, профессор и еще раз спасибо вам.

   Выйдя из лаборатории профессора, я направился к лифту на свой уровень. Все было как в тумане и мысли путались, но это было даже хорошо, не хотелось ни о чем думать. Главное я знал, что теперь сделаю все, чтобы моя дочь окончательно поправилась и больше никогда не испытала ничего подобного. Сил еле хватило на то, чтобы добраться до своей жилой комнаты, раздеться и рухнуть на кровать, после чего я моментально отключился.

   Разбудил меня писк КПК, по-видимому пора вставать чтобы не опоздать на дежурство. Будет очень нехорошо подводить ребят, ведь с многими из них пришлось договариваться о подмене, чтобы мне дали двухнедельный отпуск. Это было первое утро за очень долгое время, когда я встал со свежей головой и не тянуло сразу опохмелиться после вчерашней надираловки. Быстро приняв душ и надев свежую форму, пристегнул табельное оружие и КПК, проверил корреспонденцию, ничего срочного или касающегося лично меня не было. За десять минут до начала моей смены я вышел из своей комнаты и направился на главный пост уровня. Вчера должен был дежурить Волт, мой зам по команде, так что у него все будет в абсолютном порядке. Вол был фином и на самом деле его полное имя было Валттери, но в команде за все года совместной работы его почти никто полным именем не называл. Что касается его фамилии то вы сами можете попробовать ее хотя бы прочесть "Хямяляйнен", ну как вышло? Вот и ни у кого не выходит, поэтому уже после пары месяцев он стал откликаться на Волта.

  --Добро утро Волт, ну как тут обстановка? - Сказал я, заходя на пост. - Что-нибудь случилось за время моего отпуска?

  --Все в порядке, командир, особо никаких происшествий на вверенной территории не случалось. Как обычно пару раз поцапались научники, но Дмитрий быстро их утихомирил. Ты же знаешь какое он производит первое впечатление на неподготовленную людскую психику. - Тут нужно особо уточнить, что Дима был нашим гранатометчиком и природа сильно одарила его ростом и силой, а заодно и лохматостью. Даже Гиви, наш шофер и то не мог соперничать с ним в этом, чему постоянно огорчался.

  --Ну что ж, прекрасно, тогда давай сверим основные моменты и я приму у тебя дежурство.

   Дальше пошли проверки основных систем безопасности нашего уровня, запустили тестирование всех датчиков и камер, принял у Волта оружейный сейф и отпустил его отсыпаться. Волт всегда был очень дотошным к мелочам, так что я мог не волноваться и не особо усердствовал при проверке. После его ухода я сделал перекличку среди ребят, которые так же как и я заступили на дежурство и уселся за монитор, на который выводилась информация со всех камер и датчиков. Особо ничего сложного в моей работе не было, за всем следила автоматика и мне не нужно было отслеживать картинку со всех камер и показания всех датчиков. Моя работа сводилась только к вмешательству, если система засекала какие-то нарушения. В этом случае я должен был направить на место нарушения одного из своих ребят, который был ближе всех. Сегодня вместе со мной заступили: