Рустам Максимов - Ментовский вояж.Везунчики Страница 23

   С колокольни возвратился Владислав со своей командой проголодавшихся за ночь наблюдателей. Парни сдали дежурство трём девушкам, присланных участковым, научили тех пользоваться рацией, и приказали вести журнал наблюдений.

   Следом за Зеленцовым к воротам усадьбы подошли главные герои вчерашнего дня - пилоты рейса 'Эйр-Франс'. Как оказалось, французов перехватили по дороге их бывшие пассажиры, предложив присоединиться к какой-то, там, инициативе русских парламентариев. Люк с Сержем тактично отказались от странного и непонятного предложения, сославшись на срочную работу по демонтажу двигателей 'боинга', и потопали дальше к дому Еремеева. Мы переглянулись друг с другом, усадили за стол слегка опоздавших французов рядом с немцами и нашими наблюдателями, расспросили о том, о сём, а затем вышли на свежий воздух.

   - Что ещё за инициатива русских депутатов, такая? - с подозрением воззрился на меня Ковалёв. - Что это значит, а?

   - Миша, я знаю не больше твоего, - я пожал плечами, поморщился, как от кислого. - И, вообще, хорош сверлить меня взглядом, словно Ленин ненавистную буржуазию.

   - Извини, Володя, это моя профессиональная паранойя среагировала на слово 'парламентарии', - пошёл на попятную мой напарник. - Интуиция мне подсказывает, что наши толстомордые 'слуги народа' задумали какую-то гадость. А моя интуиция, как ты знаешь, крайне редко меня подводит.

   - 'Финн', капитан дело говорит - тот толстяк с дружками что-то задумал, - озабоченным тоном произнёс Николай. - Посмотрел я вчера на их рожи, и захотелось их сразу... того...

   - Хорошо, убедили, верю я в вашу интуицию, верю, - я не стал дальше спорить со своими товарищами. - Сейчас допьём чаёк, перетрём с лётчиками их дела, поедем, и предупредим Федосеева о страшных планах и заговорах со стороны потерпевших самолётокрушение депутатов. Довольны?

   - Пошли пить чай, а то опоздаем, - совершенно серьёзно отозвался Николай. - Знаешь, Володя, видать, мало ты по жизни общался с родимой номенклатурой. Иначе не был бы таким добрым и пушистым в отношении всяких паразитов.

   Я лишь вздохнул, промолчал, не желая продолжать абсолютно бесполезный разговор о паразитизме чиновничества. Каждый слышал, что у нас в России есть две постоянные беды - дураки и дороги. Причём, первые всегда умудряются залезть во власть, запустив свои воровские ручонки в закрома госбюджета, что автоматически означает наши вечные проблемы с дорогами. Думаю, если конфисковать всё наворованное нашим чиновничеством хотя бы за год, то всю Россию можно было бы покрыть сетью скоростных автобанов на манер германских.

   Эх, зря я не послушал товарищей, зря... Когда лётчики и эмчеэсник отправились к своим самолётам, а мы уже садились в машины, в усадьбу примчался мальчонка на велосипеде - младший сын Антонова.

   - Николай Павлович! Батяня просил передать, чтобы вы скорее езжали к правлению, - скороговоркой выпалил пацанёнок. - Рация у батяни не работает, у неё батарея села.

   - Чёрт, если бы Маркович с утра раннего не трещал бы так долго с фермером Савченко, то не посадил бы рацию, - с раздражением в голосе произнёс Еремеев. - Эй, малой, говори подробнее, что стряслось?

   - Батяня сказал, что ненашенские пассажиры хотят передела власти в свою пользу, - внёс ясность мальчишка. - Они хотят провести, эти, как, их, всенародные выборы президента.

   - Евпатий-Коловратий, да они совсем о...ли, уроды недоделанные, - зло процедил сквозь зубы Ковалёв. - Хрен знает, что вокруг нас творится, а эти козлы всё в демократию играют... Володя, давай, гони прямо к правлению!

   - Витёк, ты остаёшься для усиления! - велел Николай одному из своих охранников. - Лёня, в машину!

   Когда мы примчались к зданию администрации, там уже собралась приличная толпа народу. Большая часть собравшихся, похоже, припёрлась из чистого любопытства, чтобы поглазеть на дармовое шоу. Меньшинство же, в количестве примерно тридцати человек устроило самый натуральный митинг у входа в здание.

   Заводилой выступала та самая тощая тётка, которую я приметил ещё вчера на пляже. Её звонкий и весьма приятный голос разносился по всей округе, ей поддакивали ещё две-три ярко накрашенные девицы, а за их спинами гудели представители 'сильного пола'. Реальные - как мы предполагали - организаторы митинга скромно стояли во втором ряду, улыбались, и настойчиво рекомендовали членам чрезвычайного штаба прислушаться к мнению народа.

   Я сразу же зацепил взглядом наглую физиономию депутата Сазонова, рядом с которым тёрлись двое накачанных парней. Сидорович оказался во втором ряду, прячась за плечом смазливой девицы с внешностью фотомодели. Та безмятежно работала челюстями, перекатывая во рту жвачку, время от времени кривляясь, и выкрикивая слова поддержки после очередных перлов главной ораторши.

   Мне почему-то показалось, что эта фотомодель сильно смахивает на марионетку, и подаёт голос тогда, когда пан депутат Сидорович щиплет её за задницу - настолько велико было несоответствие внешнего вида девушки и её поведения. Наверное, всё дело в том, что девица куталась в какую-то шаль, доходящую её до бёдер. Подобным же образом были одеты ещё две девушки, стоявшие в самом первом ряду.

   На нижней ступеньке крыльца здания, метрах в семи-восьми напротив митингующих, стояли их главные визави - Антонов и Федосеев. За спиной главы возвышался Петренко, рядом с ним топтались двое незнакомых мне ополченцев с ружьями. В дверях правления то появлялась, то исчезала испуганная физиономия Елены Васильевны, любительницы приложиться к бутылке качественного вискаря.

   На груди Евгения Мироновича стволом вниз висел автомат - один из тех укороченных 'калашей', которые мы отдали ополченцам, а в поясной кобуре виднелся табельный ПМ. В отличие от участкового, глава администрации не имел никакого серьёзного оружия, если не считать трости, на которую он опирался. Роман Георгиевич, похоже, спал этой ночью часик-другой, не более, и выглядел очень замотанным. Чувствовалось, что Федосеева угнетает не столько тот шум и гам, который поднимали митингующие, а сам факт того, что он вынужден тратить драгоценное время на бесплодную болтовню о выборах и демократии.

   - ...Светлана Михайловна, милая, ну, поймите же Вы, наконец, что нельзя устраивать выборы агронома, как Вы только что предложили, - Роман Георгиевич прямо по-отечески объяснял тощей тётке элементарные истины управления хозяйством. - Агроном - это же не просто должность, но ещё и профессия, в которой требуются определённое образование, опыт и профессионализм, в конце концов... Да, согласен - это недемократично, и противоречит конституции, зато проверено практикой и соответствует здравому смыслу...

   Вокруг правления, на всякий случай, дистанцируясь от митингующих, собирались иностранцы, привлечённые необычным шумом в столь ранний час. По своему обыкновению европейцы активно работали фотоаппаратами и айфонами, запечатлевая в цифре нашу местную экзотику. Отдельно кучковались местные, в основном, пенсионерки, чьи дома располагались поблизости. Даниловских мужиков, как я заметил, практически не было - многие из них охраняли окрестные фермы, а другие уже отправились на работу.

   Поначалу наше появление на площади оставалось незамеченным для митингующих. Затем кто-то из них повернул голову, чтобы посмотреть, кто, там, приехал, ткнул локтем соседа... Секунд пять спустя тощая девица неожиданно замолчала на полуслове, вылупив зенки в сторону идущего впереди нашей группы Еремеева. Мы обошли толпу, подойдя с правой стороны к крыльцу здания администрации.

   - Что за шум, а драки нет? Бузим, господа чиновники, да? - с весёлой издёвкой в голосе поинтересовался мой бывший однополчанин. - Какого чёрта вы вообще здесь собрались? Власть делить? Так она, власть эта, принадлежит народу - тем, кто живёт на этой земле, и на ней же горбатится, пашет, чтобы прокормить вас, дармоедов.

   - Вы, господин Еремеев, вместе с вашими подельниками создали незаконное вооружённое формирование, что противоречит Конституции, - с пафосным апломбом произнёс из второго ряда Сидорович. - И теперь, силой оружия, Вы насаждаете свои собственные порядки, в обход Закона, позабыв про свободу волеизъявления граждан. Вы провели антидемократические выборы, в которых не участвовали целых две сотни избирателей. Наконец, ваша клика сорвала со знания администрация государственный флаг, и надругалась над ним. Это - уголовно наказуемое преступление, господин Еремеев.

   - Стоп, притормози-ка, уважаемый, - поднял вверх руку Николай. - Евгений Миронович, когда это ты успел флаг сменить? А, главное - зачем?

   - Да ещё вчера вечером, взяли, и заменили, Николай Павлович, - пожал плечами участковый. - Роман Георгиевич распорядился.

   - Товарищи, ну, неужели у вас совсем не осталось совести? - укоризненно покачал головой Федосеев. - Наши с вами отцы и деды сокрушили фашизм, подняли красный флаг Победы над поверженным Рейхстагом. Красное знамя стало символом того громаднейшего рывка вперёд, что совершила наша Родина после революции, символом всех достижений и побед СССР. Неужели мы забудем свою историю?