Кирилл - Unknown Страница 23

— Саттон, как всегда приятно было тебя видеть, — он взглянул на отца. — Отец, пошел ты.

С этой брошенной гранатой, он направился сквозь прибывающую толпу, кивая политикам и светским персонам, и тем двум актерам из сериала, который ему нравился, и Сэмюэлю Ти. с его наносекундной подругой.

Лейн добрался до холла и почти схватился за великолепную ручку входной главной двери, когда рядом с ним застучали каблучки.

— Куда ты идешь? — зашипела Шанталь, схватив его за руку. — И почему ты не одет?

— Не твое дело, — он стряхнул ее руку. — Причем в обоих случаях.

— Лейн, это недопустимо…

— Эти слова никогда не должны срываться с губ женщины.

Шанталь закрыла свой глянцевый рот, сделала глубокий вдох, словно у нее была проблема заснуть в кровати со своим гневом.

— Я хотела бы встретиться с тобой на некоторое время сегодня вечером, поговорить и обсудить... наше будущее.

— Единственное твое будущее — сколько чемоданов Luis Vuitton у тебя есть в наличии, чтобы упаковать свои вещи и съехать отсюда.

Шанталь вздернула подбородок.

— Ты не представляешь, что говоришь.

Он наклонился и понизил голос до шепота.

— Я знаю, что говорю. Я знаю, что ты не «потеряла» ребенка. Если бы ты хотела сохранить свой аборт в тайне, тебе не стоило брать шофера моей семьи, чтобы он отвез тебя в Цинциннати в эту клинику.

Она побледнела, он точно помнил, где находился, когда шофер, который вез ее туда, все выяснил и сообщил ему.

— Нечего ответить? Ничего не будешь отрицать? — напустился Лейн. — Или это придет позже после шока разоблачения, что совершила такой промах.

Они молчали оба, и он видел, что она обдумывала все варианты, пытаясь найти к нему подход, который бы сработал в ее интересах.

— А что мне оставалось делать? — наконец, приглушенным голосом накинулась она. — Ты оставил меня здесь без объяснений, без поддержки, без денег, без возможности связаться с тобой.

Он кивнул головой в сторону картин и восточных ковров.

— Да, ведь это чертовски убогая пустыня.

— Ты бросил меня!

— Поэтому ты приняла решение, привести свою фигуру в норму и попробовать соблазнить кого-то еще, верно? Я могу предположить зачем ты это сделала… тебе необходимо снова влезть в свой четвертый размер, не так ли, моя дорогая жена?

— Лейн, ты говоришь такие вещи, но на самом деле так не думаешь…

— Ты убила невинного…

Реджинальд вышел из кабинета с серебряным подносом, заполненным стаканами, бросив на них взгляд, сделал шаг назад, скрывшись в комнате.

Ах, да, такова жизнь в Истерли. Видимость частной жизни была настолько мизерной, по сравнению с количеством бриллиантов, существующих в этом доме. Но, по крайней мере, он точно знал, что может доверять этому человеку больше, чем даже своей семье.

И это был не пафос, поскольку на самом деле было так.

— Я не собираюсь жить с тобой здесь, — прошелестел Лейн. — Ты уедешь из этого дома, как только начнется Дерби, твой фрирайд здесь закончился.

Шанталь приподняла одну из своих идеальных бровей.

— Разводись со мной, если хочешь, но я никуда не уеду.

— Ты не имеешь права находиться под этой крышей, после того как снимешь кольцо с пальца.

Ее улыбка леденила кровь.

— Это мы еще посмотрим, — она кивнула на входную дверь. — Иди куда хочешь, беги… по своим делам. Однако можешь быть уверен, что я буду здесь, когда ты вернешься.

Лейн прищурился. В Шанталь было много понамешено всего и разного, но она никогда не была дурочкой, парящей в мечтах. Она была слишком реалистичной.

И сейчас она смотрела на него так, будто что-то знала такое, чего не знал он.

Что еще произошло за то время, пока он отсутствовал?

За пределами Red & Black, Эдвард сидел в старом кожаном кресле перед телевизором, который был настолько древним, что V-образная антенна торчала с обеих сторон от экрана размером с коробку воздушных хлопьев. Он находился в полутемной комнате, но она вся была заполнена призами за бесчисленное количество скачек, набитыми во все книжные полки от пола до потолка, и именно они создавали своеобразный отблеск.

Коттедж у конюшен имел одну спальню, ванную комнату с ванной, стоящую на декоративных ножках, мини-кухню и вот эту комнату, которая могла быть библиотекой, кабинетом, гостиной, столовой одновременно. Здесь не было второго этажа, только чердак, заполненный старыми конно-спортивными памятными вещами, а также не было гаража. Общая площадь всего помещения была меньше, чем обеденный зал в Истерли… с тех пор, как он переехал сюда, он понял значение маленьких помещений — можно слышать и видеть почти все. В особняке никогда не знаешь, кто еще находился вместе с тобой в этом «пустом» доме, где конкретно и чем занимались там эти люди.

Для теперешнего него, преследуемого ночными кошмарами и пытающегося сохранить его мозг от себя самого на голодном пайке, ограниченное, маленькое пространство было гораздо проще в обращении особенно в это время года. Он был похищен, и это был жуткий позор, в Южной Америке, прямо перед началом Дерби. И празднование фактически было разрушено из-за выкупа, который заплатил холдинг, омрачив тем самым самые приятные выходные года.

Он посмотрел на часы и выругался. Солнце садилось и вечерние часы были одурманены дымкой, минуты казались веками, также, как и секунды. Хм, какова его ночная работа? Дотянуть до рассвета, не заорав от боли и от кошмаров.

У его локтя стояла почти пустая бутылка водки. Он начал пить с пятью кубиками льда в стакане, но сейчас они уже давно растаяли, и он пил чистую водку. Прошлой ночью был джин. А два дня назад он выпил три бутылки вина: две красного и белого, чередуя между собой.

В начальной, самой острой стадии, его «выздоровления», ему пришлось освоить все тонкости управления болью, принимая еду и таблетки в строго определенное время, чтобы нервные импульсы его разрушенного тела были не хуже, чем пытки, которые он перенес, заслужив такие увечья. И Мастерами Медицинского Лечения он был красиво переведен мгновенно в хронику его «реабилитации». Благодаря методу проб и ошибок, принимая таблетки, он сумел наконец добиваться оптимального седативного эффекта: каждый день днем он подкреплялся около четырех часов, и к шести часам, чем пугал своих работников конюшни, поскольку мог начать пить по сути на пустой желудок.

Ничто не могло еще большего вызвать его раздражения, нежели какой-то мешающий гулкий стук…

Стук повторился громче, он схватился за пистолет рядом с «Серым гусем» и попытался вспомнить, какой сегодня день. Дерби должно быть после завтра... в четверг. Значит, сегодня вечер вторника, всего лишь час после захода солнца.

Это не должна была быть проститутка, которым он платил, чтобы они приходили к нему. Они бывали у него по пятницам. Или он назначил другой день на этой неделе…. Нет не назначал.

Правильно...? Или назначил.

Потянувшись за своей тростью, он поднялся со стула и шмыгая ногами направился к окну, выходящему к двери. Он раздвинул шторы, держа пистолет наготове, сердце бешено колотилось. Логически он понимал, что здесь не может быть наемников в Огдене, пытающихся его выследить, но несмотря на то, что он понимал, находясь в безопасности за всеми замками и системой безопасности, которую он установил, и несмотря на сорока миллиметровый револьвер, сжатый в пальцах... его мозг отказывался в это верить.

Увидев, кто стоял за дверью, он нахмурился и опустил оружие. Подойдя к двери, он снял цепочку, открыл три засова и защелку, распахивая дверь, на которой заскрипели петли, словно мыши в норе — еще один механизм предупреждающий его.

— Ошиблась клиентом, — пробормотал он сухо невысокой блондинке в потертых джинсах и майке. — Я заказываю брюнеток в изящных платьях.

Неспроста он предпочитал ограничивать себя.

Она нахмурилась.

— Простите?

— Я заказываю только брюнеток. И они должны быть одеты в изящные платья.

Он заказывал девушек с длинными темными волосами, вившихся на концах, в платьях, доходивших до пола, и от них должен был исходить «Must de Cartier». Да, и им следовало держать язык за зубами. Они не имели права открывать рот, пока он их трахал: и неважно, что шлюхи потом тут же оказывались за его дверью, но хрупкая иллюзия нарушилась бы тотчас же, скажи они хоть слово, а так она сохранялась — о той женщине, которую он хотел, но не мог теперь иметь.

Ему было достаточно сложно сдерживать эрекцию, пока все это происходило… поскольку только так он мог получить эту женщину теперь, и считал, что испывать оргазм он может только благодаря этой лжи.

Женщина, стоящая на пороге его дома, уперла руки в бедра.

— Нет, я знаю, что вы имеете ввиду. Но я знаю, что пришла правильно. Ты Эдвард Болдвейн, и это Red and Black.

— Кто ты?

— Дочь Джеба Лэндиса. Шелби. Шелби Лэндис.

Эдвард закрыл глаза.

— Черт побери.