Вэй Вэй - Открытая тайна Страница 23

Не может быть никакого ответа, кроме повторения сло­ва «Кто?», но он может дать не-ответ, который пробудит понимание, почему не может быть никакого ответа.

Замечание 2: Некто непривычный к метафизическому мышлению может попытаться утверждать, что фено­менальное (то есть видимое) «я» познаваемо, но такое предположение слишком поверхностно для детального рассмотрения здесь. Даже психологи выделяют, по край­ней мере, две сильно отличающиеся предполагаемые личности в каждом из нас, ясно различимые, если проду­блировать фотографии каждой половины человеческого лица (сделать целое лицо из каждой половины). Но в них не больше «бытия» (не больше внутренней природы я), чем в разнообразных бесчисленных психических импульсах, выражаемых разными и часто противоречивыми спосо­бами гласной «я» в каждый день нашей жизни. Термин «я», которым чувствующие существа определяют свой фи­зический облик, — просто речевая условность, которая не имеет никакого отношения к данному высказыванию.

60. Присутствин и отсутствие

Пока мышление происходит как бы со стороны объ­ективной видимости, есть некое «ты», и «оно» думает, что несвободно.

Как только такой мыслительный процесс прекра­щается, никакого «тебя» больше нет, чтобы думать, что оно несвободно.

Никакого «тебя» нет, когда ум «постится».

В постящемся уме не возникает «я»-концепция. И нет концептуальной сущности, чтобы допустить, что она несвободна.

Нет ничего последовательного или постоянно­го в понятии я. Оно периодически возобновляется, но сколь бы регулярно ни повторялись возвращения, промежутки между ними также регулярны, и его от­сутствия так же неизбежны, как присутствия.

Эти отсутствия безвременны, что феноменально проявляется как форма постоянства, а присутствия исключительно временны.

Присутствие в продолжительности согласуется с безвременным отсутствием, но временное отсутст­вие, будучи отсутствием присутствия, также есть безвременное отсутствие. Вот почему отсутствие отождествления с «я»-концепцией согласуется с ее безвременным отсутствием, поскольку оно есть от­сутствие присутствия во времени, и оно вечно в пол­ном смысле пребывания вне сферы пространствен­но-временного континуума.

Ноуменально, таким образом, его отсутствие по­стоянно.

Причина, по которой никто не может поверить, что он не существует — как утверждалось ранее, — в том, что нет никакой сущности, чтобы поверить, что она не существует. Другими словами, если бы существовала сущность, утверждающая, что она не существует, эта сущность самим утверждением, что она не существует, демонстрировала бы свое су­ществование.

Поэтому несуществование, иное чем абстрактная и неприменимая концепция, не может утверждаться никакой сущностью. Феноменально же этого вообще нельзя сказать, поскольку это утверждение противо­речит самому себе, так как опровергает само себя.

Не-сущность также не может сказать, что «она» не существует, поскольку «она» не имеет сущности, чтобы существовать. Не-сущность не может иметь сущность, говорящую что-либо. Не-сущность не мо­жет даже знать, что «она» не существует.

Только отсутствие как сущности, так и не-сущ- ности, обеих концепций, может или существовать или не существовать без сознания существования, но такое тотальное отсутствие не-сущности как сущ­ности не может ни существовать, ни не существо­вать.

Но это видимое присутствие предполагаемой сущности может быть таковым только по причине его ноуменального отсутствия. Если бы оно не от­сутствовало в непроявленном, оно не могло бы присутствовать в проявленном, то есть в видимом, и значит, если бы оно не отсутствовало ноуменаль­но, оно бы не могло присутствовать феноменаль­но. Отрицать видимость как таковую, называть ее ложной, иллюзорной, не-существующей — значит просто играть словами: это психический феномен, ни больше ни меньше, но как любая другая види­мость, она концептуальна, неосязаема, сноподобна, полностью лишена какой бы то ни было собствен­ной природы.

Все, что она есть, — это ее ноуменальное отсутст­вие, и только в нашем ноуменальном отсутствии то- что-мы-есть — это не сущности и не не-сущности, то есть полное отсутствие «бытия».

Если феноменальный «ты» присутствует, его но­уменальное отсутствие также присутствует, а от­сутствие как присутствия, так и отсутствия — это все, чем ты являешься.

Замечание: Феноменальное присутствие есть ноуменаль­ное отсутствие, где присутствие — проявление непрояв- ленного. Отрицательное отсутствие и положительное присутствие неразделимы, то есть отрицательное отсутст­вие — это ноуменальное присутствие, а положительное присутствие — это ноуменальное отсутствие.

В этом примере, когда «я»-концепция феноменально присутствует (в буддийских терминах «возникает лож­ный ум»), она также ноуменально отсутствует, то есть ее отсутствие присутствует ноуменально.

Ноуменально она может присутствовать только как [ее] феноменальное отсутствие или отсутствовать как [ее] фе­номенальное присутствие: феноменально она присутству­ет как ее ноуменальное отсутствие, и когда она отсутству­ет феноменально, присутствие ее отсутствия ноуменально.

61. Я и другие

Концепция «я» — это также концепция .

Они неразделимы, поскольку если есть один, тре­буется и другой, и другой не может существовать без одного.

Все буддисты теоретически принимают «нереаль­ность» «я»-концепции, но, боюсь, это редко случается на практике или в учении. Мы только что рассмотре­

ли причину могущества этой концепции и, возможно, поняли, почему она не может исчезнуть, пока есть «мы», продолжающие думать с точки зрения фено­менального объекта.

Но буддисты в целом, кажется, еще более редко отрицают концепцию другого, как на словах, так и на деле. Тем не менее эти две концепции нераз­делимы, и что верно для одной, верно и для другой.

Если буддизм укоренится на Западе, разве мы не должны подчеркнуть абсурдность концепции

другого, поскольку это, несомненно, прямой способ подчеркнуть абсурдность концепции я, ведь оба этих отрицания резко противоречат нашему обусловлен­ному непониманию?

Более того, пока остается понятие другого, никто никогда не сможет избавиться от понятия я, и пока понятие я остается центром, из которого он думает, ни одно чувствующее существо не сможет пробу­диться к просветленному состоянию, принадлежа­щему ему по праву.

Замечание: Вы заметили, насколько может ввести в за­блуждение последнее предложение? Может показаться, что оно предполагает некое «я», у которого есть «центр», какое-то «чувствующее существо», которое может «про­будиться», и некое просветленное «состояние», которое может ему принадлежать. Когда ум постится, такие по­нятия, выраженные будто бы феноменальной сущностью, просто не могут возникнуть. Феноменально они могут послужить своей цели, но ноуменально их вообще нет.

62. «Я»-концепция, аналитически

Гласная «я» прикрепляется к каждому импульсу, возникающему в психической структуре, каки­ми бы противоречивыми ни казались эти импульсы. Из этого процесса возникает идея о множественнос­ти личностей.

Эти импульсы эмоциональны, поэтому получен­ное в результате «я» более эмоционально, чем рацио­нально.

Каково происхождение гласной «я»? Каждый «жи­вой» феномен, каждая чувствующая структура долж­ны иметь центр, назовите его «сердцем», как в Китае

(что логично с точки зрения физиологии), или «голо­вой», как в Европе.

Такой центр сам по себе столь же феноменален, как и явление, «сердцем» или «центром» которого он является, но его необходимая функция — организа­ция феномена, который он контролирует, и забота о нем. Такие эмоции, как страх, жадность, любовь, ненависть, возникают ради феномена, для которо­го они осуществляют защиту и стимулируют выжи­вание и сохранение в пространственно-временном контексте проявленного. Соответственно, гласная «я», представляя «центр», представляет физическое тело, и это представление ответственно за отождест­вление, приводящее к несвободе.

Этот «центр», таким образом, является феноме­нальной основой концепции я, или эго, или личнос­ти, которая выведена путем умозаключения и не су­ществует как нечто, способное к независимому дейст­вию как вещь-в-себе. Из-за того что я-концепция при­нимает на себя ответственность за эмоции, имеющие физическое происхождение, вся структура кажется независимой сущностью, каковой не является, по­скольку полностью «проживается» или «сновидится» ноуменальностью, которая есть все, что есть.

Именно к этому «центру» и каждому импульсу, возникающему в психике, и прикрепляется гласная «я», и именно этому приписывается ответственность за каждую возникшую в сознании мысль и каждое действие мнимого «индивидуума». Именно это на­зывается термином «эго», чье функционирование из­вестно как «волеизъявление». На самом деле, однако, оно просто функционирует в абсолютном неведении того, что ему приписывается.