Великая Река: Зелёный рассвет - Токацин Страница 23

Он очнулся от сильного жжения в левой руке – она горела изнутри и будто распухла вчетверо. Медленно приходя в себя, Речник обнаружил, что лежит на чём-то жёстком, а под голову и под левую руку (она почему-то закинута назад) подложено что-то помягче… может быть, даже его свёрнутый плащ. Или сумка. Холодный воздух касался лица – значит, шлем с него стащили… да что там – скафандр расстёгнут до середины груди и там же обвязан вокруг тела. Тянет холодом, и запах тут очень странный – не растение и не животное, скорее металл и странные вещества, которыми иногда пахнет на сарматской станции. Тревожный запах…

Речник осторожно открыл глаза. Он лежал в пустой тёмной комнате, тусклый утренний свет проникал сквозь приоткрытую дверь. Там виднелся краешек рассветного неба – оно только ещё разгоралось, нежное зелёное сияние вплеталось в серебристые облака. Обычный зелёный рассвет… по легендам, когда-то он был алым, как лепестки Кенрилла. Речник сел и ощупал руку – она так и горела изнутри, и действительно припухла и слегка покраснела. Во рту появился неприятный привкус – кровь и сажа. Он попытался выдавить из себя хоть звук – ничего, только чуть не задохнулся.

Тёмный силуэт загородил рассветное небо. В дверях стоял тот бронированный сармат с жутким оружием – сейчас оно было закинуто на плечо. Он подошёл к Фриссу и опустился на пол, рассматривая Речника, будто диковинную зверушку.

- Не трогай руку. Я ввёл тебе флоний, он не даст тебе сгореть заживо, - медленно сказал сармат, будто не был уверен, что собеседник разумен и понимает хоть слово. – Ведь ты засветился, знорк, и хотел бы я знать, где ты нашёл такую дозу…

Слово «флоний» было прекрасно знакомо Фриссу, и глаза Речника сверкнули, хотя говорить он не мог по-прежнему. Легендарное вещество, спасающее от Сиджена! И есть оно только у сарматов, хотя Халан предлагал за это зелье большие деньги – и станциям, и алхимикам Реки… Он хотел поблагодарить сармата, но только захрипел от боли в горле. Тот кивнул, будто увидел то, что и ожидал увидеть.

- Пей, - на коленях Фрисса оказалась фляга из непрозрачного фрила.

- Вода. Не светится, - пояснил сармат. Фрисс разом осушил полфляги и почувствовал, что всё с ним в порядке – и ни крысы, ни ирренций ему всё-таки не повредили. Он улыбнулся и протянул сармату руку.

- Вот спасибо! Ты меня, похоже, спас. Я Фриссгейн Кегин…

Что он очень опрометчиво поступает, Речник понял уже тогда, когда его рука утонула в бронированной лапище. Но его кости уцелели – пожатие было крепким, но осторожным.

- Гедимин Кет, - взгляд сармата немного смягчился. – Жить будешь. Я знаю, что такое облучение…

Он медленно покачал головой. Речник видел только полоску светло-серой кожи и яркие жёлтые глаза под прозрачным щитком шлема – весь остальной сармат был закован в невероятно толстую, тяжёлую и прочную броню, и она сидела на нём как влитая, куда лучше, чем на Фриссе – лёгкий скафандр «Флана». Но и его броня тоже была скафандром… такой мощной защиты Речник ещё не видел. Иссиня-чёрная, со множеством странных пластин и чешуй, единственные яркие пятна – семь обычных сарматских значков на груди и странный серебристо-зеленоватый символ над щитком, закрывающим глаза. Нет, Речник запомнил бы, если бы такое ему встретилось – хоть на станции, хоть на берегу! Такой огромный сармат в такой роскошной броне… Где он мог прятаться?

- Хм… Гедимин, ведь я был в скафандре, а он вроде защищает от излучений! Как тогда я мог засветиться, хм? – озадаченно спросил Речник и посмотрел на рукава от скафандра, завязанные на его груди узлом.

- Это если носить его, как скафандр, а не как мешок с дырками, - глаза сармата немного сузились, Фрисс ожидал, что он пренебрежительно фыркнет, но тот сдержался. – Ни фильтрация не работала, ни охлаждение, щели нараспашку… Ты его на дороге нашёл, что ли?

«Фильтрация? Щели?» - Речник озадаченно мигнул. «Да, непростая штука…»

- Гвеннон ни полслова не сказал об этом, а я в сарматских штуковинах ничего не смыслю, - вздохнул он. – Гедимин! Может, покажешь, как всё это работает? А то так и помру неучем.

Фрисс немного схитрил, но это – неожиданно даже для него – подействовало. Сармат посмотрел на него изучающим взглядом, пробормотал что-то вроде «да был бы прок…» и развязал рукава Речника.

- Смотри сюда. Когда разворачиваешь шлем…

Рассвет ещё не разгорелся как следует, когда Фрисс смог собственными руками надеть скафандр, включить всё, что было в него встроено, и пройти несколько шагов – уже не в тяжёлом душном мешке, а в защите, мешающей чуть больше, чем обычная рубаха. Гедимин, судя по глазам, был рад такой понятливости и очень удивлялся – «как, люди разумны?!»

- Вот кстати! Теперь-то я с хранилищем разберусь. И что было Гвеннону сразу не научить меня?! Это же его хранилище и его беда, в конце-то концов, - забывшись, подумал вслух Речник.

- Стой. Ты говоришь о Змеиных Норах? – голос сармата звучал странно. – Как ты связан с Гвенноном?

- Ох. Да, Змеиные Норы… Ты ведь сармат, ты знаешь, что хранилище перекрыто. Гвеннон собрался сливать отходы в Реку, они в его подвалах не помещаются, - посетовал Речник и тоже насторожился. Гедимин кивнул.

- Видел я его подвалы. Там трещины такие, что моя рука пролезает. Станция перекошена, одни щели заварили – завтра поползут новые. Что туда, что оттуда – вода течёт спокойно, там