Василий Клюкин - Коллектив Майнд Страница 24

С вокзала они сразу же поехали в университетский городок, который располагался в сорока минутах езды от Лондона. Теперь этот университет носил имя Джереми Линка. Приветливый водитель такси, индус, поинтересовался, впервые они в Лондоне или нет?

– Впервые. Приехали починить карму, – поведал Байки.

Индус широко улыбнулся и сказал, что ее не чинят, а восстанавливают.

– Меня зовут Рашид. Хотите, поясню, что такое карма, и как она влияет на жизнь человека?

Байки кивнул. Чем ехать молча, можно было послушать что-то интересное, и не из уст журналиста, а от настоящего индуса.

Айзека не слушал, его снова увлекли мысли о Викки.

По пути попалось несколько заброшенных университетов и парочку демонстраций безработных преподавателей. Наконец они приехали к своей цели.

– Спасибо, Рашид, было интересно. – Байки в отличие от Айзека всю дорогу обсуждал и спорил с водителем по поводу своей кармы. – Поедем обратно, я тебе наберу, заберешь нас.

– Понял, Айзек? Если ты плюнул в кого-то в прошлой жизни, то рискуешь поймать свой плевок в этой!

– Чего? – Айзек, пропустивший разговор, ничего не понял.

– Болван ты, с дырявой кармой. У тебя две дырки, в левом ухе и в правом. В одно влетело, в другое вылетело. Все прослушал! – Байки был разочарован. – Тебе только что столько интересного рассказали, а ты все профукал.

– Прости, я был не в настроении слушать. Я прекрасно знаю, что такое карма.

– В твоем случае это соломенная шляпа против метеоритного дождя, – едко ответил Байки. – Я не буду все повторять. Слушай меня в следующий раз, и я заменю твою кармическую сомбреро на нормальный противотанковый шлем!

– Договорились, – улыбнулся Айзек. – А на противо-байковый можно?

– Ну вот! Сделал себе еще одну дырку! – возмутился Байки. – У тебя не карма – а дуршлаг. И в голове у тебя извилины, но это не мозги, а макароны.

– Надеюсь, итальянские хотя бы?

– Итальянские, итальянские, из тупых сортов пшеницы!

Айзек и Байки подошли к зданию библиотеки. Хотелось заглянуть внутрь. Наверняка она очень красива! Ей много лет, коллекция книг должна быть огромна. Все университеты негласно соревновались своими библиотеками. Та же кладезь идей и мыслей великих людей, только не компьютеризированная. Если бы «Кома» нашла способ пополнить свои мощности за счёт написанных книг, а не людей, вот это была бы сила! Хотя в искусственном интеллекте тоже нет ничего хорошего. Все фильмы на эту тему неизбежно заканчиваются тем, что компьютер объявляет войну человечеству.

Университет был красив и пах неким аристократическим благородством. Вокруг зеленели выстриженные лужайки, на которых о чем-то переговаривались студенты. Кто-то сидел, читал учебник, кто-то, лежа на траве, копошился в компьютере. Сказочная картинка. Девчонок симпатичных много.

– Я бы пошел сюда преподавателем, – Байки тоже находился под впечатлением только что прошедших мимо двух молоденьких красоток.

– И что бы ты преподавал? Бунтарство и рок-н-рол?

– Либертарианство и свободомыслие!

– Это же смешанный университет. Иди уже тогда сразу в чисто женский. Читай лекции, хотя тебя, наверное, больше интересует прямая практика?

– Иди ты. Завидуешь полету моей фантазии, так и скажи. Ты своими макаронами до таких высот никогда не домечтаешься.

– Я правильно понял, что ты не возьмешь меня на свою кафедру лаборантом?

– На моей кафедре лабораторные работы я провожу только лично сам, – торжественно произнес Байки, похотливо поправляя джинсы. – Хотя и для тебя найдется милая толстушка.

Дурное настроение Айзека испарилось. Ему передалось по-студенчески беззаботное настроение, витавшее в воздухе, и он старался вслушаться в обрывки разговоров молодых людей, чтобы получше вспомнить то время, когда учился сам. Хотя вокруг болтали по-английски, он прекрасно понимал, о чем речь. Как-никак язык – международный, распространившийся повсеместно и завоевавший все континенты. Все благодаря могуществу Британской империи, покорившей многие территории, параллельно внедряя свой язык. Британские колонисты и переселенцы, прекрасно почувствовали себя и на открытом испанцами континенте, и в Азии, и в далекой Австралии. Глядя на то, сколько было университетов в Англии, Айзек подумал, что эта страна – иллюстрация того, что как покорялся мир не только за счет военной мощи, но и с помощью образования.

Университет был прекрасен, волнение вызывала только предстоящая задача – найти зацепки на профессора Линка.

– Смотри, Байки, вон и наша цель. Сам профессор. Бронзовая голова.

– Все! Хватит прикалываться. Нам нужна легенда, нам могут задать вопросы о том, кто мы и почему нам интересен профессор.

– Это не сложно Байки! Я об этом уже пошевелил своими твердыми сортами пшеницы. Тема про Линка до сих пор среди событий, которые интересуют народ. Представимся студентами-журналистами. Из монакского университета. Никто не потрудится проверять, существует ли в природе студенческий журнал, скажем, «Княжество и наука».

– Ок, Айзек, сам хотел подобное предложить! – кивнул Байки и вне всякой связи принялся говорить о том, что зависть берет, когда смотришь на тех, кто учится в Англии. – Ты посмотри, какое здание, сколько тут земли, газоны. Футбольные, гандбольные площадки – тут кого готовят, спортсменов или высоколобых? А поля для гольфа, которые мы видели, когда ехали сюда!…

– А заброшенные университеты, которые мы видели, когда ехали сюда, – возражая, отозвался Айзек.

– Это да, – согласился Байки. – Многие студенты побросали учебу. Как бараны погнались за деньгой, которую им посулила «Кома». Что лишний раз доказывает…

– Правильность наших намерений, – завершил мысль Айзек.

Два дня Айзек и Байки провели в поисках всего, что связано с Джереми Линком, рылись в университетских изданиях, разговаривали с коллегами и бывшими студентами. Даже с уборщицей его кабинета-музея. Изучали открытые архивы, и, конечно, спрашивали про Линка всех, кто попадался им под руку.  Новой информации было ноль, все, что им рассказывали – они уже знали. Линк исчез внезапно, даже не дочитав курс.

Выходя из здания, Айзек обратил внимание на галерею портретов великих ученых. На Айзека сверху вниз взирали великие люди: Эйнштейн, Леонардо да Винчи, Галилео Галилей и среди них – Линк. На портрете он слегка наклонил голову вбок, смотрел насмешливо, прищурив глаза. Настоящий человек. Даже на портрете ни капли пафоса. Какой был в жизни, такой и запечатлен.

– Байки, а ведь должны быть другие фото Линка? Может, в них найдем зацепку? – осенило Айзека.

Они снова просмотрели собранное, на этот раз внимательнее вглядываясь в изображения. Спрашивали про снимки у студентов. У кого-то нашлись фото с неофициальных мероприятий, некоторые похвалились, что у них есть селфи в стиле «я и тот самый Линк». Люди охотно показывали свои фото со знаменитостью, а ребята старались подмечать новые детали.

Часть третья. Глава седьмая

В Париже у себя в кабинете Пеллегрини еще раз пролистал материалы с места происшествия и опросы свидетелей. И увидел в отчете, составленном учетной службой «Коммуны», запись о том, что компьютер требует замены и не подлежит ремонту по причине нехватки деталей. Компьютер был списан как потеря при теракте.

«... Разбит монитор, клавиатура, Нехватка деталей». Пеллегрини обрадовался: все же что-то потерялось! Можно будет прокатиться еще раз. Отличный повод снова побывать на море за казённый счёт. Но главное, всплыли новые подробности – надо понять, какие детали компьютера исчезли. И эта маленькая заноза все-таки требовала уточнений.

В отделении «Коммуны», когда туда снова наведался Пеллегрини, его приняли радушно, как старого знакомого. На его прямой вопрос, каких деталей поврежденного компьютера не хватает, никто ответа не знал. В курсе был только системный администратор, Симон Друа, а его не было уже третий день.

– Дело в том, что он лечится от рака, – пояснила одна из сотрудниц.

– От рака? – удивился Пеллегрини. – И уже третий день его нет? Вообще-то я в курсе, что рак лечится приемами таблеток и больничный не нужен. Мой подчиненный в прошлом году лечился.

– Да, это если сразу к врачу идти. А Симон слишком затянул, поэтому теперь ему пришлось взять больничный… Мы говорили, пойди к доктору, получи рецепт. А он отвечал: «Пока Трота убью, не пойду».

– Убью Трота? – напрягся Пелигрини. – В смысле?

– Он в сетевую игру играл… Мир миров… Или как там она называется. И у него был закадычный соперник Трот, – сотрудница слишком охотно рассказывала и знала такие подробности, что Пеллегрини понял, девушка неровно дышит к тому, о ком она рассказывает. Или тоже играет в эту игру.

Наконец, администратора смогли вызвонить, и Пеллегрини по телефону пояснил, что он расследует теракт и хочет знать, какая деталь отсутствует в разрушенном компьютере.