Падение империи. Раскол престола - Кольцов Сергей Страница 25

Ноа подойдя немного посмотрела, куда указывала четвёртая принцесса с улыбкой, проговорив:

— Вот это происходит, когда Эшарион злится.

Баронесса посмотрела на расположенную внизу серую массу из расплавленного камня, только сглотнула, увидев, что камни моста были так же оплавлены. А после задумчиво посмотрела на Калерию, спросив:

— Что случилось?

— Эшарион разозлился и разрушил целую башню.

— Калерия перестань, ты зря её пугаешь. — Недовольно проговорила Эдита, смерив взглядом сестру и пояснила. — Тогда с нами жил дядя Бернард. Однажды созвал всех принцев и решил потренироваться с ними. Он ударил Эшариона и сломал ему руку. Эшарион не заплакал, нет, он ударил дядю магией с такой силой, что выбил им главные ворота, а затем в башне начался пожар…

— А чёрный огонь плавил даже камни, и это все что осталось от неё. — Махнула рукой Калерия, на каменную массу, довольно улыбаясь. — Так что будь с ним осторожней, Ноа, если разозлишь его, можешь повторить судьбу башни.

— Хватит её запугивать. — Тихо проговорила Эдита, посмотрев на сестру, которая услышав знакомые нотки, даже перестала улыбаться. — Не слушай её баронесса, когда-то она была довольно близка с братом, но её испортили. Сейчас ей есть дело лишь до красивых мальчиков с большими достоинствами.

— Ах ты…

— Почему вы опять ссоритесь? — тихо спросила подошедшая Аниса.

— Только не ты…

— Я помню, как он читал нам сказки в укромном месте библиотеки, где мы прятались от излишнего внимания наших матерей, а ты Калерия пряталась от учителей и даже просила найти истории про благородных героев и…

— Это было слишком давно.

— Эдита правильно сказала — ты испортилась.

— Вы ещё слишком маленькие чтобы всё понимать. — Смерила она младших сестёр высокомерным взглядом, подойдя к баронессе, смотря в её глаза проговорила. — Эшариона по праву называют — самым опасным человеком во дворце. А ведь ты уже знаешь, как он поступил с теми, кто хотел его убить… Мне пора, скоро у меня занятие по верховой езде.

Калерия двинулась обратно провожаемая взглядами младших принцесс и скоро скрылась за воротами, захлопнувшихся за её спиной с противным скрипом несмазанных плохо смазанных петель.

— Не обращай внимания на её слова, Ноа, — улыбнулась Эдита, — Эшарион гораздо добрее, чем все желают его выставить и во многом лучше жителей этого дворца.

— Только Эшарион не любит когда ему угрожают. — Добавила Аниса с грустной улыбкой.

— А вы общаетесь?

— Нет, Ноа, мне запретили делать это. Моя мать слишком сильно его боится. — Тихо ответила ей шестая принцесса и лишь качнула своими длинными волосами. — Хотя бояться нужно совсем других людей.

— А что случилось с дядей Бернардом? Эшарион же его не…

— Не убил. Лишь переломал много костей. После этого лежал у целителей почти месяц, а после покинул дворец и уплыл на южные острова…

— Давай покажем ей интересные части дворца, — предложила Эдита, с весёлой улыбкой, но с непониманием посмотрела на грустное лицо младшей сестры и спросила. — Что случилось?

— Ничего, Эдита. Просто мне грустно, что Эшарион уезжает…

— Мне тоже, но его невеста ничего не видела во дворце, так что пойдём и всё ей покажем. — Уверенно взяла она за руку сестру и баронессу и потянула за собой.

Девушки немного расслабились, через несколько секунд уже более весело обсуждая маршрут экскурсии для баронессы, прошли через отворившиеся посредством магии ворота и скрылись во дворце…

* * *

С самого раннего утра прибыли казначеи, принявшиеся считать мои трофеи, добытые в подземельях замка, при этом отдельно работал маг, проверяя их на подлинность, а так же изучал артефакты, что мне было попросту не нужны, а Малграфу не интересны. Дело шло медленно, но, тем не менее, шло, всё-таки у меня набралось пять больших сундуков забитых полностью. На мелкие расходы я оставил себе тысячу золотых империалом, а вот остальное забрали казначеи, предоставив мне два векселя на каждый из которых на сто тысяч золотых империалом, а маг ещё один на пятьдесят тысяч, что было выше моих ожиданий. Ведь как оказалось, некоторые предметы были ценны из-за своей исторической ценности, например, корона первой принцессы Василики, которую считали утерянной, обошлась императорской казне в пять тысяч золотых монет.

После этого я некоторое время собирал свои вещи, большую часть багажа составили мои дневники, куда я записывал не только то, что мог вытащить из глубин своей памяти, но и некоторые идеи которые планировал воплотить уже здесь.

Звон полуденного колокола заставил меня прерваться и отправится в малый зал, где сейчас собрались остальные члены императорской семьи. Войдя, лишь прошёлся взглядом по присутствующим и проговорил:

— Доброго дня.

После чего занял своё место и принялся ожидать, наблюдая за мысленным диалогом между Эдитой и Анисой, шестой принцессой выделяющейся из всех членов семьи вьющимися золотистыми волосами, но оттенком бледнее в отличие от матери, но обладающей такими же глубокими голубыми глазами.

— Эшарион, значит, ты скоро уезжаешь? — спросила меня Инесса Валенс, первая императрица, — прости, что вчера не поздравила вас с баронессой с помолвкой.

Первая императрица не выглядела старой, несмотря на свои сорок семь лет. Она выглядела по моим меркам молодой женщиной тридцати лет, обладающей густыми прямыми светлыми волосами и пронзительными карими глазами, вкупе с немного резкими чертами лица была волевой женщиной.

— Ничего. Вчерашний вечер омрачили дуэлью, поэтому я и покинул его. — Спокойно проговорил ей с дежурной улыбкой. — Что же до вопроса, мне же нужно помочь своей невесте в управлении баронством. Не стоит мужчине перекладывать такую ответственность на хрупкие девичьи плечи.

— Кажется, ты стал взрослее, неужели будешь просить меня дать тебе совет, как и где, гулять по ночам в поисках… — получив вежливое покашливание матери, Вильям прервался, смотря на меня с интересом.

— Ночные приключения слишком затратны, поэтому я предпочитаю их избегать. Мне достаточно и того что я имею сейчас, не думая что моя невеста будет рада слушать слухи о моих хождениях в ночи.

— Жаль, что ты так думаешь. Живём мы только раз, поэтому и стоит попробовать все удовольствия, что дарует нам жизнь.

— Если охота за удовольствием лишает человеческих черт, то такая