Бейтсон Грегори - Разум и природа Страница 26

Представим себе, что двигатель работает ровно и получает нагрузку. Он должен поднять машину на гору или привести в движение некоторое устройство. Угловая скорость маховика немедленно упадет. Это приведет к тому, что регулятор станет вращаться не столь быстро. Нагруженные плечи регулятора упадут, уменьшая угол между плечами и осью. Когда этот угол уменьшается, в цилиндр впрыскивается большее количество топлива, и машина ускоряется, меняя угловую скорость маховика в обратном направлении по сравнению с тем, которое было вызвано действием нагрузки.

Но в точности ли скорректирует такое регулирующее изменение изменения, вызванные нагрузкой? Этот вопрос представляет некоторые трудности. В конце концов, весь этот процесс развертывается во времени. В какой-то момент 1 начала действовать нагрузка. Изменение в скорости маховика наступает после момента 1. Изменения в регуляторе происходят еще позже. Наконец, корректирующий сигнал доходит до маховика в некоторый момент 2,после момента 1. Но величина коррекции определялась величиной отклонения в момент 1. К моменту 2 отклонение уже изменилось.

Заметим, что в этот момент, с точки зрения нашего описания событий, произошло очень интересное явление. Рассуждая так, как если бы мы находились внутри цикла, мы заметили изменения в поведении частей, величина и время проявления которых определялись силами и взаимодействиями между отдельными компонентами цикла. Наш язык описывал происходящее шаг за шагом в одной форме: изменение в А определяет изменение в Б, и так далее. Но когда описание доходит до того места, с которого оно (произвольно) началось, в синтаксисе происходит внезапное изменение. Теперь описание должно сравнивать изменение с изменением и использовать результат этого сравнения, чтобы объяснить следующий шаг.

Иначе говоря, в предмете рассмотрения произошло не вполне очевидное изменение, которое на языке последнего раздела этой главы (критерий 6) мы назовем изменением логического типа. Речь идет о разнице между языком, который мог бы использовать физик для описания, как одна переменная воздействует на другую, и другим языком, для описания цикла в целом, уменьшающего или увеличивающего различия. Когда мы говорим, что система находится в «устойчивом состоянии» (т.е. что несмотря на отклонения она возвращается к среднему состоянию), мы говорим о цикле в целом, а не о вариациях внутри него. Подобным же образом, вопрос, который инженеры задали Кларку Максвеллу, относился к циклу в целом: как можно его сконструировать, чтобы добиться устойчивого состояния? Они ждали ответа в терминах отношений между отдельными переменными. Что требовалось, и что было сделано Максвеллом – это ответ в терминах временны’х постоянных целого цикла. Это был мост между двумя уровнями рассуждения.

Объекты и переменные, которые играют главную роль на первом уровне рассуждения, отходят на задний план на следующем, более высоком или более низком уровне. Это удобно иллюстрировать, рассмотрев смысл словапереключатель, который инженеры иногда называют затвором или реле. То, что проходит через него, получает энергию из другого источника, чем тот, который открывает затвор.

На первый взгляд «переключатель» – это маленькое приспособление на стене, которое включает и выключает свет. Но выражаясь точнее, мы замечаем, что свет включается и выключается руками человека, «использующего» переключатель. И так далее.

Здесь мы не замечаем того, что понятие «переключателя» – это понятие совсем иного уровня, чем понятия «камень», «стол», и т.д. Более тщательное изучение показывает, что переключатель, рассматриваемый как часть электрического контура, не существует, когда находится в положении «включено». С точки зрения контура он не отличается от провода, который ведет к нему, и провода, который отходит от него. Это просто «удлинение проводника». И точно так же, в противоположном случае, когда переключатель выключен, с точки зрения контура он тоже не существует. Он – ничто, разрыв между двумя проводниками, которые и сами существуют как проводники лишь тогда, когда переключатель включен.

Иначе говоря, переключатель – это ничто, за исключением тех моментов, когда меняется его положение; и таким образом понятие «переключателя» находится в особом отношении ко времени. Оно скорее связано с понятием «изменения», чем с понятием «объекта».

Как мы уже говорили, органы чувств воспринимают только различия и обычно реагируют только в ответ на изменения, то есть на события или на те различия в воспринимаемом мире, которые можно превратить в события с помощью движения органа чувств. Иначе говоря, нервные окончания аналогичны переключателям. Они должны в определенный момент «включаться» внешним воздействием. Этот определенный момент представляет собой генерацию определенного импульса в центростремительном нерве. Порог (т.е. мера события, которая необходима, чтобы включить переключатель) – это, конечно, другое дело, и он может меняться от многих физиологических условий, в том числе – от состояния соседних нервных окончаний.

Истина состоит в том, что каждый причинно-следственный цикл – во всей биологии, в нашей физиологии, в нашем мышлении, в наших нервных процессах, в нашем гомеостазе и в экологических и культурных системах, частью которых мы являемся – каждый такой цикл таит в себе или обнаруживает те парадоксы и недоразумения, которые сопутствуют ошибкам и искажениям в логических типах. Этот вопрос, тесно связанный с вопросом о циклах и с вопросом о кодировании (критерий 5), будет более полно рассмотрен при обсуждении критерия 6.

Теперь нам надо рассмотреть, каким образом различия, исследованные при обсуждении критерия 2, и последовательности их воздействий, вызывающих другие различия, становятся «материалом» информации, избыточности, паттерна, и т.д. Во-первых, следует заметить, что любой объект, событие или различие в так называемом «внешнем мире» может стать источниками информации при условии, что они включены в цикл, содержащий соответствующие элементы, в которых эта информация может произвести изменения. В этом смысле, солнечное затмение, отпечаток лошадиного копыта, форма листа, глазок на пере павлина – и что угодно – может стать частью разума, если оно запускает такие цепочки последствий.

Теперь мы перейдем к возможно более общей формулировке знаменитого обобщения Кожибского. Он утверждал, что карта – это не территория. С очень широкой точки зрения, которой мы сейчас придерживаемся, карта – это нечто вроде следствия, суммирующего различия, организующего свидетельства о различиях в «территории». Карта Кожибского – это удобная метафора, которая помогла множеству людей, но если свести это утверждение к простейшему виду, то оно означает, что следствие – это не причина.

Этот факт различия между следствием и причиной, когда оба они включены в соответствующую гибкую систему – основная предпосылка того, что мы могли бы назвать преобразованием или кодированием.

Некоторая закономерность в отношении между следствием и причиной здесь, конечно, предполагается. Если бы ее не было, то никакой разум никогда не смог бы догадаться о причине по ее следствиям. Но если такая закономерность предполагается, то можно заняться классификацией различных отношений между следствием и причиной. Эта классификация впоследствии охватит очень сложные случаи, когда мы встречаемся со сложными совокупностями информации, которые можно назвать паттернами, последовательностями действий, и т.д.

Еще большее разнообразие преобразований или кодирования возникает из того факта, что респондент, реагирующий на различие, почти всегда получает дополнительную энергию. (Критерий 3, см. выше). Тогда необязательно должно быть простое отношение между мерой события или различия, запускающего реакцию, и конечной реакцией.

Тем не менее, первая дихотомия, которую я хочу наложить на всевозможные виды преобразований, состоит в разделении всех случаев на те, в которых реакции меняются в соответствии с некоторым параметром события, запускающего реакцию, и на те, в которых реакция определяется порогами типа «включено-выключено». Паровой двигатель с регулятором – типичный пример первого типа, когда угол между плечами регулятора представляет собой переменную, оказывающую непрерывное воздействие на подвод топлива. Квартирный кондиционер, напротив, представляет собой механизм типа «включено-выключено», в котором температура, достигая определенного уровня, заставляет кондиционер переключиться. Это дихотомия между аналоговыми системами (т.е. меняющимися непрерывно и в соответствии с мерой события, запускающего реакцию) и дискретными системами (относящимися к типу «включено-выключено»).