Шанора Уильямс - Остерегайся Страница 26

— Где мы? — тихо спрашиваю я.

— Узнаешь. Пошли. — И Эйс открывает дверцу с моей стороны. Он протягивает мне руку, его лицо сосредоточенно. Вздохнув, я принимаю его помощь и выхожу.

— Не переживай, — говорит он, когда мы останавливаемся у лифта.

— Просто скажи, где мы.

— Думаю, ты сама догадаешься.

Он нажимает на число 4, и мы поднимаемся на два уровня, проходим мимо дверей с номерами. Я понимаю, что это не офис, поскольку кое-где висят почтовые ящики.

И тут до меня доходит.

Я останавливаюсь, наблюдая, как Эйс идет дальше. Перестав слышать мои шаги, он оглядывается.

— Что случилось?

— Зачем ты привел меня сюда? — Надеюсь, мой голос звучит достаточно громко.

Он смотрит на меня, затем вздыхает и отворачивается. Я слышу ещё один тяжелый вздох. Затем он снова поворачивается ко мне и быстро подходит, но на его лице нет улыбки. Я слышу громкое биение своего сердца, и в этот момент Эйс берет меня за запястье, не сильно, но достаточно крепко, чтобы удержать.

— Посмотри на меня, — шепчет он. Моя нижняя губа дрожит, но я заставляю себя встретиться с ним глазами. — Ты мне доверяешь?

Я долго смотрю на него. Знаю, он хочет что-то сказать. Я вижу это в его глазах, но не знаю, что ответить. Я действительно не знаю, доверяю я ему или нет. У меня нет оснований доверять. Безусловно, мне нравится все, что он сделал для меня... и все, что мы вытворяли в постели, но я не знаю, доверяю я ли ему.

— Эйс, я… — Слова застревают в горле.

Он моргает и смотрит на мою руку в своей руке. Затем медленно наклоняется ко мне и целует в уголок рта. Я дрожу, когда его палец касается центра моей ладони. Мы переплетаем наши пальцы.

— Лучше тебе этого не делать, — бормочет он. Мое дыхание замедляется, когда я смотрю в его глаза и вижу намек на улыбку. — Но я хочу, чтобы ты пошла со мной. Так нужно.

Кивнув, я чуть сжимаю его руку и позволяю вести себя дальше. Возле очередной двери он останавливается и, найдя в кармане ключ, отпирает ее.

В нос сразу же ударяет спертый воздух, но Эйс заходит внутрь и тянет меня за собой. Я не вижу ничего необычного, хотя чувствую прокисший запах, который, скорее всего, исходит из мусорного ведра.

Здесь полно мебели. Я вижу черный кожаный диван, что стоял у нас в Атланте, и улыбаюсь, вспоминая, как Джон частенько засыпал на нем. Он, наверное, продолжал спать на нем, когда переехал сюда.

Высвободив свою руку, я иду в гостиную. Телевизор с плоским экраном стоит на купленном мне журнальном столике, а не установлен на стене. Я тихо смеюсь, качая головой при мысли о лени брата.

Горячие слезы жгут мои глаза, когда я вспоминаю, как он отказывался принимать этот столик. Джон говорил, что мне он нужен больше, хотя это было не так. Чтобы купить столик, мы заехали в мой любимый винтажный магазин. Брат потратил на него все деньги.

— Дерьмо, — шепчу я.

Я стараюсь бороться с воспоминаниями, но это сложно. Я чувствую запах Джона везде. Я вижу его повсюду. Каждая мелочь напоминает о нем. Я вспоминаю его старую квартиру, но я никогда не была в этой.

Повернув голову направо, я вижу дверь, которая, скорее всего, ведет в спальню. Я иду туда. Напротив входа стоит кровать королевских размеров, над ней окно. Одежда Джона повсюду: на стульях, столе, кровати. Как будто он все еще здесь. Он никогда не клал чистую одежду в шкаф, а грязную в корзину для белья.

Мое сердце гремит в ушах. Как только я замечаю фото, стоящее на прикроватной тумбочке, мое тело холодеет. Я медленно приближаюсь к нему. Кажется, в эти секунды умостилась вечность.

На этом фото я и Джон в аквапарке. Мне пять лет, ему девять. С нами люди, которых я ненавижу, потому что нам пришлось расти без них. Я их практически не знаю.

Мои родители.

Я вспоминаю, насколько идеален был тот день, и меня накрывает боль. Я пытаюсь сделать вдох и успокоиться, но слезы уже бегут по моим щекам. Какое идеальное семейное фото. У меня перехватывает дыхание, и я ставлю рамку на место.

Внезапно в моей крови начинает закипать гнев. Он проходит сквозь меня, и я начинаю швырять все, что попадается на моем пути. Его одежда, его трофеи, его принтер. Я порвала несколько статей, выкрикивая ругательства, даже не понимая этого. Все, что я знала, уничтожено. Я одинока. Я напугана. И я ненавижу то, что он оставил меня. Я ненавижу, что его сейчас со мной нет. Я ненавижу то, что у меня нет нормальной жизни и семьи. Я ненавижу то, что если я когда-нибудь буду иметь детей, то мои близкие их никогда не увидят. И мои дети никогда не увидят своих бабушку, дедушку и дядю.

Я ненавижу все.

Я ненавижу свою жизнь.

Я ненавижу свои чувства.

Я хочу ничего не чувствовать!

Так что все на моем пути должно быть уничтожено. Чтобы мне стало легче. Я должна уничтожить все это. Я должна избавиться от него.

Ослепленная слезами, я хватаю компьютер. Я хочу швырнуть его в стену, но кто-то останавливает меня. Он отбирает у меня компьютер и ставит обратно на стол. Он сурово смотрит на меня.

— Хватит, Лондон.

Этот приказ меня бесит. Он не должен останавливать меня. Он должен помогать мне. Он должен хотеть избавиться от этого дерьма так же, как и я. Эйс обнимает меня за плечи, но я вырываюсь.

— Не трогай меня!

Выражение его лица не меняется. Он подходит ко мне, не обращая внимания на мои слова, и пытается взять меня за руки, но я отступаю.

— Прекрати! Пожалуйста!

Я отхожу в угол, и меня охватывают воспоминания о Джоне и Эйсе. Мой живот скручивает от боли. Сердце бешено колотится в груди.

— Почему ты не расстроен? Почему тебя это не колышет? Почему ты позволил ему умереть, Эйс? Ты мог спасти его! Ты мог помочь ему! Он мог бы быть здесь, если бы ты помог!

Я бью его по груди. Он не двигается, даже не смотрит на меня. Его взгляд направлен на стену позади меня, и это бесит еще больше.

— Скажи хоть что-то! Ты мог помочь! Хватит вести себя как мудак!

Видимо, мои слова задевают его, потому что он берет мое лицо в руки и смотрит прямо в глаза. Я вижу гнев, но не вырываюсь, потому что уверена, что он не причинит мне боли.

— Меня это колышет. И очень, Лондон. Больше, чем ты думаешь. И не говори, что я ничего не делал. — Он отпускает меня и поворачивается ко мне спиной. — Хотя я и не должен был. В этом вся проблема.

— Что ты имеешь в виду?

— Забота иногда бывает лишней, Лондон. Поверь. Я взял его под свое крыло и… потерпел крах. Ты не думаешь, что это я виноват в его смерти? Потому так и есть. Если бы мы никогда не встретились, он бы по-прежнему продавал часы. Или что он там, черт возьми, делал. Он был бы несчастным, но был бы жив.

Я замираю. Я добилась, чего хотела: он сам себя обвиняет. Я думала, что хотела услышать эти слова, но мне не становится легче. Я чувствую себя ужасно, потому что вижу, что ему не все равно. Он любил Джона. Просто не знал, как это показать.

— Я просто не понимаю почему, — бормочу я.

Молчание становится невыносимым, и я чувствую, как стены начинают давить на меня.

— И никогда не поймешь. — Я поднимаю на него взгляд и вижу, как он тяжело выходит из спальни. — Идем. Видимо, еще слишком рано было приводить тебя сюда.

Он исчезает, но для меня теперь все стало еще более запутанным. Я смотрю на устроенный мною бардак и быстро выхожу, оставляя позади все принадлежащее Джону.

Глава 22

Эйс

Мы возвращаемся в полной тишине, что вполне понятно. Увидев, как она крушит комнату, думаю, я понял, как она чувствует себя, осознал ее отношение к смерти Джона и положению, в котором находится.

Она злится. Ей больно. Она сердится и чувствует, что у нее нет никакой надежды. Ей настолько больно, что я не хочу видеть ее страдания, поскольку не могу притворяться. Мне плохо рядом с ней. Я знаю, что она не заслуживает и половины того, через что прошла. Но мой девиз по жизни: «Дерьмо случается», потому что это действительно так, хотим мы этого или нет. Однако бывают и хорошие дни. Я знаю, что виноват в ее теперешнем состоянии. Если бы она была дома, в Атланте, то, может быть, чувствовала бы себя лучше. Но я держу ее рядом из-за своих эгоистических потребностей.

Остановившись у обочины, я стараюсь не смотреть на Лонни. Спустя пару минут она, наконец, поднимает голову, чтобы посмотреть, где мы. Громко сглотнув, она отстегивает ремень, хватает сумочку и открывает дверь. Мельком глянув на меня, она шепчет:

— Спасибо... за сегодняшний вечер.

— Нет проблем.

Кожа сиденья хрустит под ней, когда она ерзает.

— Хочешь выпить стаканчик или два? У меня есть вино и полбутылки виски.

Я качаю головой.

— Ты должна немного отдохнуть. Может, успокоишься.

— Нет, не говори мне успокоиться. Все, что мне нужно, — это компания. — Она наклоняется вперед, и аромат ее духов бьет мне в нос. — Пожалуйста.

Я смотрю ей в глаза. Они все еще влажные. И печальные.