Andrey Maidansky - Spinoza Izbrannyie sochineniya Страница 26

вещей, то в нем должно быть нечто, почему он

99

делает то, что делает и не может не делать. Так как мы говорим, что

свобода состоит не в том, чтобы делать нечто или не делать, и так как

мы только что доказали, что то, что заставляет бога делать нечто, не

может быть ничем иным, кроме его собственного совершенства, то

мы заключаем, что если бы его совершенство не побуждало его

делать это, то вещи не существовали бы или не получили бы

существования и не были бы тем, что они ныне. Это то же, как

если бы сказали: если бы бог был несовершенен, то вещи были бы

иными, чем они ныне.

Все это сказано о первом свойстве. Теперь мы перейдем ко

второму, которое мы называем собственным признаком бога, и

увидим, что нам следует сказать о нем и так далее до конца.

ГЛАВА V

О ПРОВИДЕНИИ БОГА

Второе свойство, которое мы называем собственным признаком

его (proprium), есть провидение, которое для нас является только

стремлением к поддержанию и сохранению своего существования,

которое мы находим во всей природе и в отдельных вещах. Ибо

очевидно, что ни одна вещь по своей собственной природе не

стремилась бы к своему уничтожению, а, наоборот, каждая вещь

имеет в себе стремление сохранить себя в своем состоянии и

привести его к лучшему. Согласно этим нашим определениям мы

признаем общее и особенное провидение. Всеобщее провидение это

то, которым всякая вещь произведена и поддерживается, поскольку

она есть часть всей природы. Особенное провидение есть стремление,

которое имеет каждая вещь отдельно к сохранению своего бытия,

поскольку она рассматривается не как часть природы, а как целое.

Это объясняется следующим примером: все члены человека

предусмотрены и обеспечены как части человека, и это есть общее

провидение; а особенное есть стремление, которое имеет каждый

отдельный член (как целое, а не как часть человека) к сохранению и

поддержанию собственного благосостояния.

100

ГЛАВА VI

О ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИИ БОГА

Третье свойство бога, говорим мы, есть божественное

предопределение. Выше мы доказали,

1) что бог не может не сделать того, что он делает; именно он

создал все так совершенно, что оно не может быть совершеннее;

2) что ни одна вещь без него не может ни существовать, ни быть

понята.

Теперь надо обратить внимание на то, есть ли в природе

случайные вещи, которые могут случиться и не случиться. Затем,

есть ли такая вещь, о которой мы не можем спросить, почему она

существует?

То, что нет случайных вещей, мы доказываем следующим

образом:

Нечто, не имеющее причины к существованию, никоим образом

не может существовать; нечто случайное не имеет причины;

следовательно.

Первое вне всякого спора; второе мы доказываем так:

Если нечто случайное имеет определенную известную причину

для существования, то оно должно быть необходимо; но быть

одновременно случайным и необходимым есть противоречие;

следовательно.

Может быть, кто-нибудь скажет, что нечто случайное не имеет

определенной и известной причины, но имеет случайную причину.

Если бы это было так, то оно должно было иметь место либо в

раздельном смысле, либо в составном, т.е. либо причина случайна,

поскольку она существует, а не поскольку она причина, либо же

случайное состоит в том, что нечто (хотя бы оно само было

необходимо в природе) служит причиной того, что возникает нечто

случайное. Однако то и другое ложно.

Ибо что касается первого, когда нечто случайное потому

случайно, что причина его случайна, то и причина должна быть

случайна, потому что причина, вызвавшая ее, также случайна, и так

до бесконечности. А так как уже доказано, что все зависит от одной

единственной причины, то и эта причина должна была бы быть

случайна, что, очевидно, ложно.

Что касается второго: если бы эта причина не была определена в

большей степени произвести одно или

101

другое, т.е. вызвать это нечто или не вызван, то вообще невозможно

было бы как то, что она произвела бы это, так и то, что она не

произвела бы этого, что было бы прямым противоречием.

Относительно же второго нашего вопроса о том, что в природе

нет вещи, о которой нельзя было бы спросить, почему она

существует, сказанное нами дает нам знать, что нам следует

рассмотреть, по какой причине нечто существует; ибо при отсутствии

причины было бы невозможно, чтобы это нечто существовало. Но

эту причину мы должны искать или в самой вещи, или вне ее. Если

же спросят о правиле для этого исследования, то мы скажем, что, по-

видимому, в нем нет надобности. Ибо если существование

принадлежит природе вещи, то достоверно, что мы не должны искать

причину вне ее. Если нее это не так, то, конечно, мы должны искать

причину вне ее. Но так как первое принадлежит только богу, то этим

доказывается (как мы это сделали уже выше), что один бог есть

первая причина всего. Вместе с тем отсюда очевидно, что та или

другая воля человека (ибо существование воли не относится к его

сущности) также должна иметь внешнюю причину, которой она

необходимо вызывается, что очевидно также из всего сказанного

нами в этой главе и будет еще очевиднее, когда мы будем рассуждать

и говорить во второй части о свободе человека.

Против всего этого другие возражают, как возможно, что бог,

который считается в высшей степени совершенным и единственной

причиной, руководителем и попечителем всего, допускает тем не

менее повсюду в природе такой очевидный беспорядок? А также,

почему он не сотворил человека так, чтобы он не мог грешить?

Прежде всего нельзя справедливо сказать, что в природе есть

беспорядок, так как никому не известны все причины вещей так,

чтобы он мог судить о них. Это возражение имеет источником скорее

такое незнание: думают, что при признании общих идей с ними

должны согласоваться все частные, чтобы быть совершенными. Эти

идеи, по их утверждению, находятся в разуме бога; как говорили

многие из последователей Платона, эти общие идеи (кате «разумное

животное» и т.п.) созданы богом. И хотя последователи Аристотеля

говорят, что

102

эти вещи не действительные, а создания мысли, однако они часто

рассматриваются ими как действительные вещи, так как они ясно

сказали, что попечение его простирается не на отдельные вещи, но

лишь на роды; например, бог не имеет попечения о Буцефале и т.д.,

но только обо всем роде лошадей. Они говорят также, что бог не

имеет знания об отдельных и преходящих вещах, но лишь о

всеобщих, которые, по их мнению, непреходящи. Но мы справедливо

рассматриваем это как их незнание, так как причину имеют только

отдельные вещи, а не всеобщие, ибо они ничто.

Таким образом, бог есть причина и попечитель только отдельных

вещей. Если бы отдельные вещи должны были согласоваться с

другой природой, то они не могли бы согласоваться со своей

собственной и, следовательно, не могли бы быть такими, каковы они

действительно. Если бы, например, бог сотворил всех людей, как

Адама до грехопадения, то он сотворил бы тогда только Адама, а не

Петра и Павла. Но истинное совершенство бога состоит именно в

том, что он дает всем вещам, от наименьших до наибольших, их

сущность, или, лучше сказать, он имеет их все в совершенном виде в

себе самом.

Что касается второго, почему бог не сотворил людей, чтобы они

не грешили, то на это надо сказать, что все, что говорится о грехе,

говорится о нем лишь с нашей точки зрения, т.е., когда мы

сравниваем две вещи друг с другом или одну с различных точек

зрения. Если, например, кто-либо сделает часовой механизм для того,

чтобы он бил и показывал часы, и если произведение хорошо

согласуется с целью мастера, то говорят, что оно хорошо; в

противном случае оно плохо, хотя оно и тогда могло бы быть хорошо,

если бы задачей мастера было сделать его неправильным и бьющим

не вовремя.

Итак, говоря, что Петр необходимо должен согласоваться с идеей

Петра, а не с идеей человека, мы заключаем, что хорошее, дурное или