Пожарский-2 - Владимир Олегович Войлошников Страница 26

Я аж остановился:

— А флот Рюриков куда дели? Тоже в Великую войну сгинул?

— Так и есть. Те куски, что из оплавленных скал выковырять удалось, по музеям да по коллекциям разобраны. Честно тебе скажу, ловить там нечего.

Ядрёна-Матрёна! Редкость теперь, значит. А ведь летающая лодка Демигнисовых едва превышала размерами автомобиль и по грузоподъёмности не шла ни в какое сравнение с дедовыми драккарами. А с другой стороны посмотреть — наверняка, она быстрее и маневреннее. Между прочим…

— Прикинь-ка, Кузьма: скорость лодочки ты видел. За сколько она до Астрахани допилит?

— Я бы часов пятнадцать дал, это если на максималках, — прибросил Кузя.

— А на средней — и все двадцать. Это ж насколько Ванька домой едет? Если только спать по дороге, тогда хоть резон есть. Хотя-я-я… раз уж Демигнисовы столь рачительны, что смогли летающую лодку уберечь да соблюсти в рабочем состоянии, не исключено, что и портал универсальный заначить смогли, а? Такой, в строго заданную точку, чтоб любой мало-мальский маг открыть мог. Вылететь за город — да в прореху и скакнуть. А если маленький вход-выход, можно экипаж на заимке оставить, а самому проскользнуть.

— Сомневаюсь я. Куркули они, конечно, известные, но чтоб этакий секрет в тайне содержать, да никто хоть полсловом не проболтался?

— Любопытный, всё же, род, однако. А чем занимаются?

— Вроде, рыболовством. Заводы у них: икру солят, осетров коптят.

Дело не хуже других, но не алмазные горы. Ладно, посмотрим.

ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЕЦ…

И хорошо я сделал, что не пошёл ни на какие гулянки. Первым делом Фёдор предъявил мне шесть лучших предложений по вкладу серебра.

— Извольте видеть, ваша светлость, самый высокий процент предлагает «Кавказский товарищеский банк», но репутация у них не самая чистая.

— Сам что посоветуешь?

— На мой взгляд, лучшим вариантом будет «Сибирский золотопромышленный». Этот банк на хорошем счету у многих семей, и даже государь его услугами пользуется.

— Значит, и мы согласимся. Договорись на завтра — в восемь тридцать мы подъедем, да машину для серебра организуй.

Знаю, что суббота, утро, но ради кучи денег банкиры и не на такие жертвы готовы.

От серебряных вкладов перешли к землям, людям и налогам. Голова у меня от вылезших подробностей пошла кругом. Бумажки, документы, проценты такие-сякие-разные…

— Слово моё, Фёдор: всё должно работать как следует и меня не колыхать! Если потребно — ещё людей найми, без избытка, но и без недостачи.

— Тут, ваша светлость, сложность ещё в чём: все имения в разных уездах находятся, одного управляющего никак не поставить. Зато большие. Тут и разные хозяйственные угодья, и заводики числятся. По-хорошему, ехать надо своими глазами посмотреть да проверить.

— Думай, Федя, у тебя голова большая. Если всё сложится, в следующую пятницу с вечера и двинем. С обзорным, так сказать, визитом.

— По Суздальским землям у меня сомнения большие.

— Что, опасаешься, как бы не обчистили нас?

— Да людей бы тихой сапой с земли не вывели.

— Проверим. Если что, я ж и повторный счёт могу предъявить. Теперь вот что. Супружница твоя рассказывала, что мы в госпиталь приходили?

— Очень сдержанно.

— А вот зря. Пусть с тобой поговорит, пока нигде на сторону не высказалась. Далее хочу сказать: мысль моя по поводу флигеля укрепилась, будем приёмную делать. Как только в большой дом переезжаем — тут незамедлительно пусть работы начнут. И пару палат для лежачих организуют, коек на десять. Платить за приём Ирине я лично буду, вдвое против того жалованья, что она в госпитале получает. Спросишь у неё, какие вещи для больнички прикупить надо — всё обеспечь в лучшем виде.

— Слушаю, ваша светлость.

— И вот ещё что. Выясни мне про камнерезные мастерские. Фигуры нужны из чего-нибудь прочного — гранита, что ли. Крупные, в настоящий размер или даже больше — львы, волки и прочие звери хищные, можно монстров и тварей сказочных. Если готовое есть — я бы посмотрел. И заказать кое-что хочу.

— Завтра же сделаем.

— Да работников поторопи, хочу уже в большой дом переехать.

Неуютно как-то становится, а там всё-таки древние охранные щиты ещё живы.

Я отпустил управляющего, и сели мы ужинать. Кузя хвастался, как он сегодня хвост старому сопернику прищемил, а я всё крутил: на какую же большую фигуру Экскалибур затачивали? Выходит, есть кто-то, кого простым оружием не возьмёшь? А тут — так неожиданно Кузенька-сынок подвернулся и выскочку альвийского поломал. Какая незадача. Я усмехнулся, и тут Пахом меня спросил:

— Митька, а чего это Кузьма тебя батей кличет?

Кузя чуть плюшкой не подавился. Спалился где-то всё-таки! Так я и знал, что забудет…

— Так ить, — Кузьма проглотил неудобный кусок, — сколько лет я Пожарских не видел! А тут — последний! Да он для меня отец родной! Никого ближе в мире нет! А как на первого Дмитрия Михалыча похож, вы бы знали! Одно лицо…

— Балабол! — проворчал Пахом.

— Да пусть зовёт, — усмехнулся я. — Жалко тебе, что ли? Как ни крути, мы с ним родня по крови. Не могу ж я его дядей звать?

— По чину не положено! — сразу вставил Кузьма, и с этим доводом Пахом сразу согласился:

— Не положено, это точно. Старше главы рода никто не может быть.

— Ну и вот, пусть отцом зовёт, я не против.

На том дискуссия и закончилась.

Остаток вечера я строил узор для накопителя. Чтоб по моим нынешним силам, да с запасом — но небольшим, иначе фонить начнёт, любопытство ненужное к себе привлекать, а для мага это всё равно что запах еды для голодного. Не хочу, что в Академии на меня все с подозрением таращились, и так внимания к моей персоне — дальше некуда.

Узор получился сильно похожим на те накладки, которые я мальцом