Владимир Шилкин - Ветер истории Страница 28

   Сашенька еще долго изливала на меня радость и хвасталась успехами в учебе. Она была счастлива и немного не в себе, как бывает с влюбленными. Я даже позавидовал ей - живет спокойно, радуется жизни, не зная какой ужас нас всех ждет вскорости.

   В госпиталь я попал только через полчаса и сразу завалился в кровать. Надо было переварить впечатления и упорядочить мысли.

   Утром я начал работу над статьей, но после обеда был вынужден сбежать, уж больно любопытными были измученные скукой соседи. Я отделался от них парой выдуманных историй о своих похождениях в городе и отработанно просочившись через черный ход, пошел в библиотеку. Точнее сказать, пошел я к трамвайной остановке на Невском.

   Спокойно сесть не вышло. Пока ждал трамвая, из ресторана вывалилась шумная компания во главе с пьяным в хлам господином в распахнутой шубе. Окруженный какими-то прихлебателями и девицами не самого тяжелого поведения, одной рукой прижимал к себе одну из этих девиц, а другой сосредоточено пытался попасть в карман. Я отвернулся. Это непрекращающееся гульба во всех ресторанах вызывала отвращение и раздражала всех, включая меня.

   - Вот вам всем на чай! Знайте мою щедрость! - раздалось за спиной.

  Некоторые из стоявших на остановке, оглянулись. Я не стал. До выпендрежа пьяного ворья мне дела не было. Тем более трамвай уже показался. В том, что гуляка пропивает наворованное, я не сомневался. На войне наживались все, кто мог дотянуться до кормушки. Цены накручивали в несколько раз, поставляли откровенное гнилье, а то и просто воровали предоплаты полученные на фирмы-однодневки. . Чем-то это напоминало рассказы о девяностых. Сам я их не помнил, но образ нового русского сорящего деньгами и клинически тупого бандита, сильно напоминал местных воротил. Нет, они не носили малиновые пиджаки и не возили автоматы в багажники, но презрение к окружающим и остервенелое желание прогулять наворованное как можно быстрее было такое же.

   Неожиданно, мне в плечо вцепилась рука

   - Эй, герой, распотешь меня рассказом про свои подвиги - красненькую дам! - пьяный урод заржал. Его визгливо поддержали девки.

   Я резко развернулся и молча врезал ему тростью по красной роже. Гуляка упал на мостовую, а его прихлебалы как-то скромно начали прятаться за девиц. Офицеров побаивались. Они и раньше могли под настроение пристрелить за неосторожное замечание, а сейчас еще и контуженных развелось. Так что нарваться можно было легко. Да мне и хотелось пристрелить урода, но не стал. Скоро их итак к стрелять начнут, а у меня других дел хватает, чтобы из-за этой мрази садиться. Так что я сел в подошедший трамвай и уехал.

   В трамвае я сразу попал в центр всеобщего внимания. Кто-то просто одобрил мордобой, пара гимназистов бурно выразили восторг, кондуктор отказался брать деньги за проезд, чем снискал свою долю популярности, а какой-то студент убеждал меня всю дорогу в необходимости всеобщих равных выборов.

   Наконец, я добрался до библиотеки и усевшись за стол, перевел дух. Посидел минут пять сосредотачиваясь и начал писать. Статья вышла объемная и провозился я до вечера. В конце статьи я изобразил из себя Вангу и предсказал, что подлые британские банкиры скоро попытаются, свергнув царя, поставить во главе страны местные прозападные буржуйские силы. Цель переворота была в полном развале страны и армии, чтобы вывести Россию из числа победителей и присвоить ее богатства. Особо я напирал на то, что капиталисты активно разворовывающие казенные деньги сейчас, получив власть, разграбят ее окончательно и сбегут. Ведь это аристократия намертво привязана к стране статусом, который в карман не положишь и поэтому вынуждена хоть как-то думать о сохранении государства, чтобы не потерять кормушку, а капиталы вполне себе вывозятся. Ну да, происшествие у ресторана повлияло на статью. Ну не умею я быть беспристрастным.

   - Это замечательно, что вам удалось увязать предательство и заговор против России с классовыми интересами буржуазии. - возбужденно сказал Вениамин Петрович, читая статью. - Только вот изложение не очень стройное и терминов не понятных простому человеку многовато. Вы не против, если я отредактирую вашу статью?

   - Буду признателен, только покажите мне результат прежде чем пускать в печать.

   - Да-да, конечно. Я понимаю. Завтра в это время вы сможете подойти?

   - Да, вполне.

   Мы распрощались. Вениамин Петрович снял пенсне и активно его протирая, склонился к моим бумажкам, практически водя по ним носом. Похоже, он уже погрузился в работу. Я попрощался с Еленой Владимировной, которая в последнее время стала смотреть на меня с уважением, нахлобучил фуражку и пошел в госпиталь. Кстати, фамилия Вениамина Петровича, как выяснилось, была Кромков.

   Статью после редактирования я не узнал. Практически она была написано заново, но Кромкова это не смущало и записаться в соавторы он отказался. Вместо этого он спросил, под каким псевдонимом статью печатать. Узнав, что Волков и есть псевдоним, кивнул каким-то своим мыслям и засобирался. Уходя, он наклонился к библиотекарше и чуть слышно сказал

   - Елена Владимировна, передайте товарищу Максиму, что нам нужно больше чернил и желатина.

   Похоже, своего печатного органа они не имели. Вышли мы вместе.

   - Скажите, а к какой партии вы относитесь? - спросил я

   - РСДРП, слышали про такую?

   - Краем уха - честно ответил я - а как это расшифровывается?

   - Российская социал-демократическая рабочая партия.

  Я кивнул и попрощавшись пошел в госпиталь. Опять мимо, на этот раз даже упоминания коммунизма не было, хотя название партии казалось знакомым и как-то связанным с Лениным. Как все-таки плохо не знать историю.

  Сашенька сдержала слово. Она действительно навестила солдат и офицеров нашего полка. Причем пришла не одна, а с целой делегацией будущих фельдшериц. Пока сама Сашенька обходила однополчан, они группками разбежались по палатам и устроили вакханалию заботы и веселья. По всему госпиталю восторженные и патриотично настроенные девушки дарили раненым какие-то рукоделья, читали стихи и пели романсы.

   Добралась Сашенька и до меня, чем я и воспользовался, презентовав ей баярд.

   - Ой, какая прелесть! - Сашенька изумленно крутила пистолетик в руках - но ведь это страшно дорого! Я не могу принять такой подарок.

   - Не волнуйтесь, Александра Александровна, мне он достался бесплатно - отмахнулся я - а оружие вам необходимо. Времена наступают смутные и ходить по улице становится небезопасно.

  Соседи по палате проявили мужскую солидарность и активно поддержали меня. Даже пару жутковатых историй из Петербуржских желтых газетенок привели в пример. Наконец, Сашенька сдалась и позволила себя уговорить.

   - Главное не показывайте его никому - негромко скал я ей.

   - Почему?

   - Ну, во-первых он сам по себе может привлечь нехороших людей, а во-вторых оружие вообще без дела доставать не стоит. Вы, кстати, умеете стрелять?

   - Нет. Я просила папу научить, но он сказал, что девушке не пристало.

   - Вы уж изыщите возможность пострелять, а то незнакомое оружие больше для хозяина опасно, чем для противника.

   - Хорошо. - озадачено ответила Сашенька.

   На этом мы и расстались. Вовремя она нас навестила. На следующий день, первого декабря я с предписанием в руках явился в Военную Автомобильную Школу на Загородном проспекте.

   - Мда-а-а, необычный случай. - Начальник школы генерал-майор Секретов разглядывал мои бумаги с разных сторон, непонятно что пытаясь там увидеть сверх прочитанного. Наконец он положил их на стол и внимательно меня рассмотрев, поднял глаза в потолок и начал рассуждать

   - С одной стороны, вы в армии служите слишком мало, чтобы считать вас пригодным для командования хотя бы парой солдат. Да и документы у вас не в порядке и эта амнезия совсем некстати. Вы уж, господин прапорщик, не обижайтесь - говорю что есть. С другой стороны, за столь краткий срок вы убедительно доказали свою храбрость, верность Отечеству и способности к руководству. Отсутствие опыта, увы, сказалось на ваших действиях, но в общем они достойны похвалы.

  Начальник перевел взгляд на меня, сложил бумаги на столе в аккуратную пачку и вздохнув, продолжил.

   - Опять же, заработать за месяц три Георгия... я такого еще не встречал.

   Я упорно молчал и ел начальство глазами. К чему все эти рассуждения, если есть внятное предписание принять меня в школу, я понять не мог. Наконец, высокому начальству, видимо, надоело разговаривать с истуканом и я был передан на руки дежурному офицеру. Через два часа я был поставлен на довольствие, ознакомлен с распорядком и передан дежурному по классу. Тот в свою очередь представил меня одноклассникам, показал мое место и совместно с двумя сослуживцами разъяснил мне традиции и неформальные правила. Так началась моя учеба.