Темный янтарь-2 - Юрий Павлович Валин Страница 28

Командиром товарищ Васюк вроде бы никогда не собирался становиться. Как-то в голову не приходило. А тут, курад его возьми, раз! – и «едешь в училище». А сомнения-то есть. И по здоровью, и по способностям.

Сомнения у товарища Васюка оставались, но появилась и практическая польза от посещения майора – на обеде в стакане ранбольного оказалась полноценная сухофруктовская груша. Такие вещи на кухне случайно не бывают, это все ранбольные отметили.

— Четыре груши равняются медали «За боевые заслуги»! – огласил со своей койки ленинградец Гоша. – Восемь груш – это уже «Красная звезда». Подсчитаем, заценим серьезность представления, Серый.

— Не, восемь за «Звезду» маловато будет, – запротестовал Серега.

Госпитальная жизнь продолжалась, после отбоя снова мысли одолели – зачем же приезжал майор? Э… так-то понятно зачем, но у него несколько целей было. Василек… это да… но как можно потерять такого знающего разведчика? А Яна военные органы определенно плохо искали. Впрочем, понятно, в запарке майор, обстановка-то совсем… Интересно, куда он теперь поехал? Не может же целый майор исключительно расследованием происхождения погибшего Василька заниматься?

***

Майор Осташев действительно не мог заниматься исключительно «Лиепайским делом», собственно, и само дело не было выделено в отдельное производство, хотя начальство и начало интересоваться теми обстоятельствами более детально. Отсюда и краткая командировка в Ленинград, и разрешение потратить дни и часы на расследование странной истории.

Машина шла в сторону аэродрома. Майор постукивал пальцами по полевой сумке, вздрагивал и подскакивал вместе с этой сумкой и машиной на выбоинах мостовой. Ленинград трудно узнать – уродует город сука-фашист. А еще лететь… пусть недалеко, но сложно.

В штабе 54-й армии Осташев уже был, и дважды возвращался оттуда в Ленинград. Поиск людей, даже при помощи местного аппарата, был чертовски сложен. Трудные дни. И мысли возвращались к фронтовой ситуации, к целям операции…

Мга… Городок с мрачноватым названием и железной дорогой. Раньше о нем не слышал, служить в здешних местах не приходилось. А упомянут город впервые оказался в коротком ночном разговоре 27-го июня. На ЗКП дивизии 67-й стрелковой дивизией на окраине Лиепаи это было…

…— должны мы пройти. С потерями, но организованно. Должны… – старший лейтенант Василек любовался штабным подстаканником – да, там было на что глянуть: серебряные пятиконечные звезды, винты аэропланов, штыки и орудийные стволы – к двадцатилетию РККА подстаканник делался. Придется бросить здесь такую красоту.

— Ладно, вот мы пробиваемся, мы в районе Риги. Что дальше? Ты утверждаешь, что немцы туда выйдут широким фронтом, одновременно с нами. Если не раньше.

— Это предположение. Но обоснованное. А насчет «дальше», ты, товарищ капитан, с какой целью интересуешься? Проверяешь? — Василек смотрел с невеселой усмешкой.

Прекрасно знает, что люди из ведомства Осташева всегда проверяют. Для того они и поставлены, для того им выданы полномочия, удостоверения и пистолеты.

В штабной комнате разом зазуммерили два телефона, донеслись голоса отвечающих, кто-то смачно характеризовал ситуацию…

Осташев кивнул в ту сторону и качнул ополовиненным стаканом:

— Нецензурная брань во время исполнения служебных обязанностей в боевой обстановке. Нехорошо. Но мы пьем чай и не слышим. И нас не слышат. Без протокола: что, по твоему пониманию, будет дальше? Понимаю, прогнозы у тебя нерадостные, но, маму их, точные. Ригу, как я понимаю, мы оставим. Дальше?

Василек пожал плечами:

— Дальше не лучше. Мы пока гада остановить не можем. Поэтому…

…Старший лейтенант говорил, короткие четкие фразы падали, невеселый смысл их постукивал как учебные гранаты-болванки – вес есть, пользы мало. Оборона Таллина, упорные бой в окружении, отход с потерями… Сбит Лужский и Карельский рубежи. Немцы у Ленинграда, относительно плотное окружение столицы Революции. Блокада, голодная зима города…

Осташев подумал, что это очень странное слово – «блокада»… ладно бы «осада» или там «окружение». Гонит Василек жуткие пророчества, как по писанному нагоняет. Но это не пораженческие настроения, тут другое. В медицине сказали бы «неблагоприятный прогноз».

…— Но, говоришь, устоим? Есть шансы? – пробормотал Осташев, покручивая опустевший стакан на порядком испачканной скатерти.

— Определенно. Ленинград продержится. Но адова зима будет, – вздохнул старший лейтенант.

— А Москва? Тоже такая блокада и окружение по твоему предположению?

— Нет, там попроще. Есть маневр, есть дороги, сконцентрируемся, отбросим Гитлера. А Ленинград… – Василек вырвал лист из блокнота, быстро накидал очертания залива, город, Ладожское озеро… — Полагаю, фронт вот так станет…

…Сколько он черкал карандашом по бумаге? Минуту, две? Чернели на бумаге заштрихованные темный Ленинград, Нева и плацдармы. И нужно было идти в штабную комнату, готовиться к выходу-прорыву дивизии, уже протопали по коридору командиры, промчался мальчишка-связной «Линды-2»…

— Логику я понял, – Осташев смял карандашный план обороны Ленинграда, щелкнул зажигалкой. – Пойдем работать. И слушай, Василек, то, что нас здесь прижали, еще ни чем не говорит. Фронт большой. Так что ни к чему нам исключительно мрачные прогнозы событий. Могут не понять, даже если достоверно излагаешь. Ты командир талантливый, пользы много можешь принести. Но… Можно и ответить за неверие.

— Ну, может, я и хочу ответить? Знающим людям, которые отфильтруют, оставят правильное и отринут мрачное лишнее? – спокойно сказал Василек. – Лучше же предусмотреть и самый плохой вариант, так? Ты, капитан, вроде бы, из очень знающих и фильтрующих, доведешь плохие мысли до кого возможно?

— Еще я думающий, – пробормотал Осташев. – Пока тут нечего доводить, одни предположения. Ситуация может иначе повернуться. Мы с тобой здесь сидим, пусть и отрезанные, а наши собирают силы, контрудар готовят.

— Готовят, – согласился старший лейтенант. – Много у нас будет контрударов. Но не все успешные. Это ты тоже знаешь. Ну, если что, вспомнишь разговор, я уверен.

Они смотрели на пепел. Осташев знал, что довести подобный вариант развития события до руководства попросту невозможно. Даже если вариант выглядит отвратительно логичным. Поверить в такое категорически невозможно, есть тысячи вполне объективных возражений. И не совсем объективных, но которые тоже невозможно отмести. «Старший лейтенант В. предполагает…» Отличное обоснование, серьезнее не представишь. Это если не знаешь логику действий и предлагаемых практических решений этого самого старшего лейтенанта здесь – в Лиепае. Полезен он, прямо почти бесценен. И все же, откуда он – НКО[1] или флотский? Что за игры-то в такой момент….

— Товарищи командиры, да сколько чаевничать