Макс Лукадо - В эпицентре бури Страница 29

покрывает ножки бабочки-махаона волосиками, чтобы согреть их. Та же самая сила, что

придаёт гармонию планетам, направляет крошку-кенгуру к материнской сумке, ещё до

того, как мама узнает, что малыш родился.

Он делал всё это благодаря тому, кем Он был.

84

Он сотворил рай. Безгрешное святилище. Более убежище, нежели угроза. Более

очаг, нежели жилище. Нет времени. Нет смерти, нет боли. Дар, созданный Богом для

Своего последнего творения. И когда Он окончил, Он знал, "что это - хорошо." (2) Но недостаточно.

Его величайшая работа не была завершена. До того, как остановиться Ему нужен

был один прощальный шедевр.

Посмотрите на каньоны, чтобы увидеть великолепие Бога. Дотроньтесь до цветов и

почувствуйте Его нежность. Послушайте гром и услышьте силу Его мощи. А теперь

глядите пристально вот на это - апогей Его творения - и станьте свидетелями Его

великолепия, нежности, мощи ... и ещё ...

Вообразите вместе со мной, что могло происходить в тот день.

* * *

Один кусок глины Он положил на другой, и

это

лежало безжизненной формой на

земле.

Все обитатели райского сада замерли, чтобы стать свидетелями события. Ястребы

спустились пониже. Жирафы вытянули шеи. Деревья склонили ветви, а бабочки сели на

лепестки и наблюдали.

"Ты будешь любить Меня , природа. - сказал Господь - Я сотворил тебя так. Ты

будешь Мне послушна, вселенная, потому что была задумана работать именно так. Вы

будете отражать Мою славу, небеса, потому что только так вы были созданы. Ну, а это

есть тот, кто будет подобен Мне. Это есть тот, кто будет способен выбирать."

Все молчали, когда Творец поднял руки и вынул из Себя что-то ещё невидимое.

Семя.

"Это называется "выбор". Семя выбора.

В молчании стояли Его творения, глядя на безжизненную форму.

И тогда заговорил ангел: "А что, если он...."

"Что, если он не выберет любовь? - закончил Бог. - Пошли, Я покажу тебе кое-что"

Не привязанные ко времени Господь и ангел отправились в царство будущего.

"Вон там, смотри, плоды семени выбора.

Ангел ахнул от того, что увидел. Искренняя любовь. Преданность не по

принуждению. Желание быть добрыми. Никогда он не видел ничего подобного. Он

видел любовь потомков Адама. Он слышал радость дочерей Евы. Он видел, как делятся

едой и тяготами жизни. Он впитывал доброту и восхищался теплотой чувств.

"Небеса никогда не видели такой красоты, Господи. Истинно, это Твоё величайшее

творение."

"А-а, но ты видел только сладкие плоды. Стань теперь свидетелем горьких."

Зловоние окутало двоих. Ангел в ужасе отпрянул и воскликнул: "Что это?"

Творец произнёс только одно слово: "Себялюбие."

Ангел оставался безмолвным, пока они проходили сквозь столетия мерзости.

Порочные сердца. Невыполненные обещания. Забытая верность. Дети Его творения, слепо скитающиеся в лабиринтах одиночества.

"Это - результат выбора?" - спросил ангел.

"Да."

"Они забудут Тебя?"

85

"Да"

"Они отвергнут Тебя?"

"Да"

"Они никогда не вернуться?"

"Некоторые вернуться. Большинство - нет."

"Что нужно, чтобы заставить их слушать?"

Творец продолжал идти во времени дальше и дальше в будущее до тех пор, пока

не остановился у дерева. У дерева, из которого когда-то сделают колыбель. Даже в тот

момент Он мог ощутить запах сена, которое когда-то будет окружать Его.

Ещё один шаг в будущее, и Он остановился перед другим деревом. Оно стояло

одиноко: упрямый правитель голого холма. Ствол был толст, древесина крепка. Скоро

его установят на скалистом выступе другого холма. И скоро на нём распнут Его.

Он почувствовал, как древесина трётся о Его спину, ещё не касавшуюся её.

"Ты спустишься туда?" - спросил ангел.

"Да."

"Неужели не существует другого пути?"

"Не существует."

"Может быть, было бы проще не сажать это семя? Может быть, было бы проще не

давать выбора?"

"Может быть." - сказал Творец медленно.

"Но отнять выбор - это отнять любовь."

Он оглянулся на холм и заранее увидел сцену: на трёх крестах висят три фигуры.

Руки раскинуты в стороны. Головы упали на грудь.

Люди, одетые в солдатскую форму, сидели на земле рядом с повешенной троицей.

Они играли в пыли и смеялись.

Люди, одетые в рясы, стояли поодаль. Они улыбались: высокомерно и заносчиво.

Им казалось, что, убивая этого фальшивого бога, они защищают Настоящего.

Женщины, одетые в траур, теснились у подножия холма. Безмолвные. На лицах

следы слёз. Глаза опущены вниз. Одна обняла рукой другую женщину, пытаясь увести её

прочь. Но та не уходила. "Я останусь, - говорила она тихо, - Я останусь."

Все небеса поднялись, чтобы вступить в борьбу. Вся природа встала, чтобы спасти.

Вся вечности приготовилась защищать. Но Творец не подавал команды.

"Это должно произойти..." - сказал Он и удалился.

Но отступив назад во времени, Он услышал крик, однажды сорвавшийся с Его губ:

"Мой Бог, Мой Бог, почему Ты покинул Меня?"(3) Он резко дёрнулся от завтрашней

боли.

И снова заговорил ангел: "Может быть, это могло быть менее болезненным...."

Творец перебил его мягко: "Но это не была бы любовь."

Они вновь вернулись в райский сад. Мастер серьёзно посмотрел на глиняное

творение. Волна любви захлестнула Его. Он умер за Своё творение прежде, чем создал

его. Бог склонился над скульптурным лицом и дохнул. Пыль облачком взвилась над

губами нового создания. Грудная клетка поднялась, и по красной глине легли трещинки.

Щеки порозовели. Шевельнулся палец. И открылись глаза.

Но момент пробуждения духа был более невероятным, чем момент, когда плоть

стала двигаться. Те, кто мог видеть невиданное, взволнованно задышали. Возможно, то

86

был ветер, сказавший об этом первым. Возможно, то что увидела в тот момент звезда, заставило её сверкать вечно. А может быть, то оставили прошептать ангелу:

"Оно похоже... кажется оно так похоже... на Него!"

Ангел говорил не о чертах лица или теле. Он смотрел внутрь - в душу.

"Оно – вечное!" - произнёс в волнении кто-то ещё.

В человека Господь поместил священное семя. Семя Себя самого. Могущественный

Бог сотворил самого могущественного на земле. Творец сотворил не творение, а ещё

одного творца. И Тот, кто избрал любовь, сотворил того, кто может любить в ответ.

Теперь это - наш выбор.

27. БЕЗ ТРУСОВ, НО С ВЫСОКО ПОДНЯТОЙ ГОЛОВОЙ

СТИВА ЛАЙНСА БУДУТ ПОМНИТЬ как игрока, скинувшего свои спортивные трусы во

время матча. Его могли бы запомнить как выдающегося полевого игрока команды

Чикаго Вайт Сокс... игрока, умеющего играть на любой позиции ... парня, всегда

бросавшегося на переднюю линию противника... любимца публики, которого

приветствовали, аплодируя поднятыми над головой руками, и который мог поймать

гнилой мяч, летящий в трибуну. Он мог бы запомниться как игрок высокого класса, которым он стал, несмотря на свои средние физические данные.

Но этого не будит. Его запомнят как игрока, который 16 июля 1990 скинул трусы во

время матча.

Команда Вайт Сокс играла с Тиграми Детройта. Как бодающийся бык, Лайнс

врезался в первую линию игроков. Он знал, что придётся туго, поэтому нырнул под ноги

противников. Порядок! Но подающий Тигров запротестовал. Вместе с судьёй он

принялся шуметь, Лайнс тоже возмутился, бурно выражая свой протест.

Поглощённый игрой и спором, Лайнс, однако, почувствовал, как грязь струйкой

затекает ему за трусы. И, о ужас, - на глазах у потрясённой публики, у которой аж

челюсти стукнулись о доски трибун от изумления, - Лайнс, не прекращая перепалки, но

для того, чтобы вытереть грязь, сдёрнул с себя спортивные трусы.

Можете себе представить, какие посыпались шутки. Когда он шёл по полю, то

женщины, болельщицы команды Вайт Сокс, размахивали банкнотами. А один

обозреватель писал: «Никто и никогда не скидывал своих подштанников на поле. Такого

не сделала ни одна знаменитость!»(1) Двадцать четыре часа на всеобщем обозрении! Он

удостоился внимания к своей персоне за эти часы больше, чем за всю свою карьеру: пять прямых телевизионных и около двадцати радиопередач.

«У нас тут есть подающий, ну тот, кто в начале этого месяца подал неотбиваемый, -

говорил Лайнс, - «так я вам даю гарантию, что после этого он не имел и двух прямых

теле-интервью. А я, спустив штаны, имею семь. В этой игре к сумасбродству не

адекватное отношение.»

К счастью Стив носил обычные трусы под своими спортивными штанами, в