Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.2 Страница 29

Это происходило на глазах Правительства. А сколько было случаев мелких нарушений приказов городских властей. Я помню, как министр финансов Михайлов ездил с прошением об отставке к Верховному Правителю из-за спирта. Он ограничил нормы отпуска спирта для автомобилей, а ставка не подчинялась этим нормам.

Адмирал выходил из себя, ломая телефонные аппараты, и поносил на чем свет стоит своих военных сотрудников.

Вот какова была атмосфера в дни моего возвращения к власти.

Разговор с представителями блока

— Мы желаем видеть вас товарищем председателя Совета министров, — сказал мне представитель блока.

— Это единодушное желание?

— Да, никто не возражал, но были воздержавшиеся — казаки, которые сказали, что не знают вас.

— А Вологодского вы спрашивали? Он согласен?

— Да, мы говорили с ним. Ваше удачное сотрудничество при Сибирском Правительстве заставляет думать, что вы самый подходящий человек на место помощника Вологодского.

Я указал тогда все свои недостатки, но сказал, что если Вологодский мне предложит, то я попытаюсь помочь ему.

Предложение Вологодского

Как всегда, председатель Совета министров подробно и откровенно рассказывает о всех трудностях своего положения.

— Петр Васильевич! Нужна программа и нужен помощник, который бы следил за ее осуществлением. Тогда всё устроится.

— Да, я с этим согласен. Я хотел бы видеть вас своим помощником.

— Я ничего против этого не имею, при условии, если мы сговоримся на программе.

Программа была набросана. Мы сговорились.

1 апреля состоялось мое назначение членом Совета министров, т. е. министром без портфеля.

— Почему же министром без портфеля, а не товарищем председателя?

— Видите ли, нужно составить положение о товарище председателя, и мы проведем его в первом же заседании.

Военно-промышленный комитет

В начале апреля я присутствовал первый раз, после более чем двухмесячного перерыва, на заседании Совета министров.

Был боевой день.

Первым стоял доклад министра торговли Щукина, которого называли «барышней» за его застенчивость. Он сообщил о результате обследования деятельности омского Военно-промышленного комитета. Он получил значение центрального, а между тем, как указывал Щукин, был с самого начала составлен незаконно, захватным порядком, и уже почти десять месяцев бесконтрольно распоряжался крупным казенным имуществом. Щукин указывал на ряд неправильностей в использовании заказов и ведении дел, особенно в смысле скрещивания деятельности членов бюро как

администраторов и одновременно как предпринимателей, как заказчиков и одновременно как исполнителей.

Последнее было наиболее неприятным, но и наименее обоснованным обвинением.

При голосовании голоса разделились. Восемь было подано за продолжение расследования, семь за немедленную ревизию.

Так как в бюро Военно-промышленного комитета входили видные члены омского блока, то все были в большом волнении: как разрешится скандальное дело? Газеты подняли шум. Одни поносили Щукина, называя его клеветником, другие обрушивались на военно-промышленных дельцов. Голосование Совета министров было известно в городе со всеми подробностями.

Щукин приписывал свою неудачу политической дружбе большинства Совета с деятелями блока. Может быть, это и играло некоторую роль — кто станет рубить под собою сук? Однако когда через несколько месяцев Совету министров был представлен более обстоятельный доклад преемником Щукина, обнаружившим более доказательно много странностей в распоряжении деньгами и имуществом вопрома, то Совет министров единодушно постановил назначить сенаторскую ревизию.

Товарищ председателя

В том же заседании Совета был поставлен вопрос об учреждении должности товарища председателя.

Вопрос шел формально не о кандидате на этот пост, а о власти председателя. Со времени Директории мы руководствовались Положением о Совете министров еще царских времен. Власть председателя в этом Положении была определена в очень неясных формах. Столыпин, пользуясь этим Положением, был силен, Коковцев — слаб. Всё зависело от личности. Вологодский не был Столыпиным, он не мог присвоить себе большего, чем по закону ему было отведено, и мне казалось поэтому необходимым определенно очертить круг контролирующей и руководящей власти премьера с тем, чтобы он мог полностью и по частям передавать ее своему товарищу.

Было ясно, что с принятием предложенного проекта министры приобретают «начальство». Это пришлось не по вкусу.

— Нельзя ли отложить этот проект до следующего заседания? — раздался один голос.

— Да, да, отложим!

Проект больше не появлялся на повестке, и когда я через несколько дней спросил Вологодского о причинах этого, он сказал: «Многие возражают против вас».

Разумеется, и после того как вопрос из принципиального стал личным, мне не оставалось ничего другого, как отойти в сторону. Горькая чаша власти меня миновала.

Блок

А что же блок?

Его истинная природа в это время вполне выяснилась. Это была организация для обмена мнений, а не союз для достижения политических задач.

Члены блока ходили по министрам и спрашивали, как поступить. Они прислушивались к разным сплетням и сами их разносили. Они выставляли кандидатов, но сейчас же от них отказывались, если встречали препятствия.

Был такой случай. Приехал в Омск из Лондона И. К. Окулич. Он занимал пост товарища министра торговли в правительстве кн. Львова, был вице-директором в Министерстве земледелия предреволюционного периода. Образованный и бывалый человек, он мог принести большую пользу в Омске. Но он не понравился кое-кому из министров.

Вологодский предложил Окуличу должность министра торговли. Блок поддерживал Окулича. Тот отказался и предложил свои услуги за границей. Вологодский, усмотрев недоброжелательное отношение некоторых членов Совета к Окуличу, отказал ему в командировке и мотивировал это:

— Мы вас плохо знаем.

— Помилуйте, ведь вы приглашали меня министром.

Спустя некоторое время Окулич уехал. Едва ли он унес с собой хорошие впечатления. Совет министров его оттолкнул, а блок, выдвигавший его кандидатуру, по обыкновению не поддержал его.

Тяжело было положение адмирала. Слева — враги, справа — недоброжелатели, а в центре — вялый, безвольный блок и такой же безвольный Совет министров.

Несколько энергичных людей в блоке вели за собой все «четырнадцать» его групп, несколько талантливых и честолюбивых молодых людей в Совете министров незаметно опутали его сетью интриг и личных влияний.

Положение было не из легких.

После провала моей кандидатуры в товарищи Председателя Совета министров я долго чуждался Вологодского и избегал оказывать на него какое-либо влияние, стараясь не вести с ним никаких политических разговоров вне официальных встреч.

Вскоре я узнал, что группа Михайлова в мое отсутствие решила проводить в товарищи председателя Г. Г. Тельберга.

В это время я принял назначение на должность председателя Государственного Экономического Совещания вместо отказавшегося в феврале, вскоре после описанного мною инцидента, Феодосьева.

Шумиловский просит отставки

Еще один инцидент — новый симптом разложения власти. Министр труда подает в отставку по принципиальным основаниям.

В своем прошении об отставке он указывает, что его программа встречает в составе Совета равнодушие, а на местах — противодействие, что инспекторы труда не пользуются авторитетом в глазах военных и что он бессилен что-либо сделать.

Совет министров обсуждает заявление и, соглашаясь с основательностью доводов, но не видя никаких разногласий с министром, единогласно отклоняет его прошение и уговаривает остаться, обещая свое содействие.

Какая искусственность отношений! Совет министров превращается в наскоро сбитую храмину, готовую рассыпаться при первом внешнем напоре.

Отложенная поездка

В марте, когда начались внутренние нелады в составе Совета министров, было предположено, что Вологодский и несколько членов Совета совершат поездку по стране для установления связи с общественными кругами и разъяснения на местах общего положения и политики Правительства.

Поездка эта не могла состояться из-за неясности самой политики. Самые важные очередные вопросы: земельный, финансовый, продовольственный, а также о структуре власти, о способах солидаризации кабинета — оставались невыясненными.

Необходимо было решить сначала эти основные вопросы.

ГЛАВА XVI

РОССИЙСКИЙ МАСШТАБ

Армии находились за Уралом, на берегах Камы и недалеко от Волги. Деятельность правительства, «российского» по названию, начинала действительно приобретать «российское» значение. На первый план выдвинулись вопросы: земельный и финансовый. Пора было приняться за подготовку Учредительного Собрания, поднялся вопрос о сотрудничестве с общественностью в законодательной работе.