Пожарский-2 - Владимир Олегович Войлошников Страница 29

— Тогда ты за руль садись, я пока не обучен.

Пассажиром ехать тоже было приятно. И мягкость хода, и низкий сытый звук мотора — да всё мне понравилось. И закрытая. Нафиг мне кабриолеты, скоро дожди пойдут! А снег? Нет, эта — однозначно.

— Беру. Можно счёт управляющему?..

— Да без проблем! Пришлём в особняк Пожарских. И машину подгоним. Я так понимаю, возить тебя пока шофёр будет?

— Правильно понимаешь. Я бы и сам, конечно, но всё времени разобраться в теме нет.

— Так я бы мог помочь, — Илья облокотился на руль, демонстрируя, какой он классный водитель и ещё более классный учитель.

— Когда — вот вопрос вопросов! Рвусь на сотню лоскутов каждый день.

— А… — глаза у Ильи заблестели: — А давай в обед? Академическая — сонная улица. Вышли минут на двадцать — вот тебе и урок. Там надо-то несколько раз показать, для закрепления. Обслуживать её ты всё равно механика вызовешь, а рулить…

Н-да, думаю, не сложнее, чем большим драккаром.

— О! Чуть не забыл! Мне бы ещё грузовичок для работников.

— Типа того, на каком мы серебро возили?

— Да, пойдёт!

— Сделаем.

Илья немного помялся, похлопал по рулю:

— Слушай, Дим, отец просил меня переговорить, а я даже не знаю, как начать…

Так-та-а-ак, кажись, я чую, куда ветер дует. Вот он — первый звоночек.

— Да скажи прямо, как есть.

Илья вздохнул.

— Мы… понимаем, что наглостью будет просить продать копию… ну… дневников, ты говорил…

— Первого Пожарского?

— Да. Но хотя бы то, что нашего рода касается?

Я тоже тяжко вздохнул:

— Там, понимаешь ли, защита от копирования стоит. И предупреждение, что не стоит этого делать, и нельзя выносить, и что будет с тем, кто — ну ты понял. А в комнате, где я её нашёл, всё обгорелое и остатки на стенах такие… Короче, я не рискну.

— Жаль… — Илья явно расстроился.

— В утешение могу сказать, что кроме истории про болезнь Муромца и чоботы с клюкой больше про вас пока ничего не было. Но если вдруг что-то вычитаю — на словах перескажу, это с меня.

Надо припомнить, в самом деле, писал я про того Илью ещё что-то или нет. Да рассказать — люди переживают.

— И на том спасибо, — немного повеселел Илья. — А с нас дружеская скидка, двадцать процентов. Кстати, цвет оставляем этот?

— Да, белый — вполне.

— Я почему-то думал, что ты чёрный захочешь.

— Ты на чёрной, я на чёрной — нескладуха. А так ты на чёрной, я на белой, а Ванька Демигнисов на своей красной — вот и будем мы как три волшебных коня.

— Из сказки про Василису? — засмеялся Илюха.

Я чуть не спросил: «Почему из сказки?» — но вовремя остановился и просто сказал:

— Ага.

— Главное, чтоб потом Яга не явилась дать всем огоньку, — ухмыльнулся Илья. — Ты, кстати, слышал, что почётную ректоршу Ягой за глаза зовут?

— Неужто так страшна?

— Вроде нет. Но вредная такая, сразу веришь, что живьём сожрать может. Архимагиня! Говорят, на посвящение в студенты в конце осени всегда является.

— Посмотрим.

Мы вышли из машины и теперь стояли по разные её стороны.

— Зайдёшь на рюмку чая? — предложил Илья. — Отметим приобретение.

Блин, что-то я не хочу сейчас со старшим Муромцем знакомиться и снова разговор о своих архивах начинать.

— Давай лучше в понедельник, ребят с группы позовём и куда-нибудь завалимся посидеть?

— Тоже тема, — легко согласился Илья. — Тебя куда подкинуть?

Можно было меня вообще никуда не подкидывать — я собирался в схрон портануться, но как-то мне не хочется сам этот факт афишировать. Будут потом вокруг портального следа танцы с бубнами устраивать, ничего, конечно, не поймут и ещё больше начнут подозревать. Не надо нам такое.

— До особняка Пожарских, если не трудно.

— Вообще без проблем! Поехали!

КАМЕНЮКИ

Дружески распрощавшись с Илюхой я вошёл во двор (или правильнее говорить «в сад»?) и сразу увидел, что Фёдор странным образом кого-то уговаривает в беседке.

— Да он Ирину успокаивает! — возмущённо заявил Кузьма. А возмущённо — потому что оба мы сразу заподозрили, почему наша докторша сидит в нашей беседке и плачет.

— Выгнали? — спросил я растерянного Фёдора.

— Сказали, что без дозволения начальства никаких даже самых целительных процедур недопустимо, а она начала доказывать, что для блага, ну и…

Ирина только пуще заревела.

— А ну, кончай реветь! — велел я. — Пошли новые хоромы смотреть. Веди, Фёдор.

— Так не до конца готово…

— Сколько уж готово.

Мы направились в основное здание особняка и осмотрели наше жилое крыло.

— Ваши покои готовы, — отчитался Фёдор, — для Пахома с внучкой — тоже. В прочих, кроме двух последних, отделочные работы завершены.

— Эти комнаты пока всё равно пустыми будут стоять, так что нам они не помешают. Сегодня же организуйте переезд — и мне, и дядьке и тебе с семьёй. А флигель вычистить, выбелить и немедля закупить необходимое для медицинской практики. И во все газеты подать объявление, что доктор Лапшина принимает по женской части — расписать, как это положено.

— Ваше сиятельство, — Ирина прижала к груди руки, — да ведь практика годами нарабатывается! Меня здесь никто не знает!

— Напиши: малоимущим приём за счёт князя Пожарского, —