Неизв. - Так было суждено Страница 3

— А-ха-ха-ха! — заржала — да-да, именно заржала, гогот стоял такой, словно гигантские ежи рожали хрен пойми что — Юля и, уронив на пол все сумки, портфели и чемоданы, выпалила: — Нана!.. Е-мае, с чего я угораю?..

— И действительно, с чего? — скептически взглянув на гнущуюся пополам от хохота девушку, спросила Марина.

Девушка, как только увидела сей лохматый объект, поняла, что ее спокойствию точно пришел конец, причем окончательно и бесповоротно, так Юля еще пребывала в счастливом неведении. А Марина знала страшную тайну и посвящать в нее Юлю пока не хотела. Секрет состоял в том, что мама Юли — тайком от дочери, разумеется — написала директору письмо, в котором просила прислушаться к страдающей душе и поселить Юлю по возможности отдельно, пока девушка не адаптируется, или же поселить в комнате с кем-то, кто сможет иметь на нее положительное влияние и заодно присматривать за непутевой дочерью. Такая участь пала на Марину. Светловолосая могла, конечно, воспротивиться, но после того, как она пообещала матери Юли приглядывать за ее дочерью, девушка не имела никакого права теперь отказываться. Марина была человеком слова. И не столько потому, что она была из благородной и всеми уважаемой семьи, в которой ревностно следили и за поведением, и за всем, за чем только можно было следить, а просто однажды она приняла за шутку одно обещание, и его выполнили. Но об этой истории знали лишь немногие. И какой резкий поворот сделала судьба на этом моменте, ведала лишь Марина.

— Кого я вижу, — бархатный голос раздался совсем рядом с ухом Марины, но та даже бровью не повела.

— Привет, Яна, — устало поздоровалась Марина.

— Как ты догадалась, что это я?

— Только ты наклоняешься к самому уху, чтобы подойти и поздороваться с кем-нибудь. Только ты разговариваешь таким хрипловато-пьяным голосом. Только ты…

— Все-все, я поняла, мисс Всезнайка, ты меня раскусила, — став рядом с Мариной, произнесла Яна.

В девушке было добрых метр восемьдесят. И это не в прыжке, а с чуть ссутуленной спиной! Короткие черные как смоль волосы, обычно приведенные, как брякнул кто-то из класса, в «се-е-е-ексапильный» беспорядок, сейчас имели вид пьяного дикобраза. То есть пряди торчали во все стороны, что, однако, ничуть не убавляло притягательность данной персоны. По две сережки в каждом ухе, пирсинг в брови и на губе были еще цветочками. Ведь в школе такое строго запрещалось, а Яна в девятом классе ходила с ядерно-красными волосами, проколотыми бровями, губами, ушами, носом и т. д. В итоге, после бесконечных споров с директором, нашли компромисс: серьга в брови и в губе. Ну, и уши. Сейчас же все было скромненько, но со вкусом. Ах, да. Еще и татуировка в виде алой розы на шее. Было очень странно, что никто из учителей еще ее не заметил — учительница по физкультуре не в счет, сами потом догадаетесь почему. Хотя ничего странного. Если воротник черной рубашки поднять вверх, то при желании можно не только шею и пол-лица скрыть, но еще и кучу разных вещей. Только на себе ни в коем случае не пробуйте. Вот, к слову, на Яне сейчас и находилась черная рубашка с длинным рукавом да красный галстук. Стандартный набор, который всегда себя оправдывал. Можно добавить к описанию Яны еще и то, что девушка почти все время держала руки в карманах, ходила неторопливым шагом, часто закрывала глаза и загадочно улыбалась. А от кристальных серых глаз, которые так резко контрастировали с черными волосами, многие были без ума. Если пред Мариной все благоговели, потому что она многим казалась воплощением стойкости, терпеливости, спокойствия, недюжинного ума и загадочной красоты, то Яну попросту обожали за то, что она была такая вот шикарная. Хотя у многих свое понятие о шикарности.

— Марина, я так по тебе скучала, — трелью разлилась Яна, коварно опуская одну руку на талию подруги, а другой придерживая подбородок светловолосой.

— Я не сомневаюсь, — усмехнулась Марина, убирая со своей талии подозрительный предмет. Подозрительный в том смысле, что, сколько его ни убирай, он каким-то волшебно-магическим способом появлялся вновь, причем спускаясь все ниже и ниже.

— Фубл*! Лесбиянки! — заорала как резаная жертва очень странной шутки про «нана», которую только эта жертва и смогла понять.

В целом, к лесбиянкам и геям Юля относилась совершенно нормально. Мол, что они есть, что их нет. Главное, чтоб жить не мешали. Но тут случай был особый. Заранее невзлюбив Марину, любой недостаток старосты тотчас же увеличивался в глазах Юли раз эдак в сто пятьсот. И это было совершенно нормальное явление. Вы не замечали, что у человека, который вам противен или неприятен, любой недостаток попросту был ужасным и огромным. Вот с любящим человеком дело другое, там порой даже как-то недостатков и вовсе не замечаешь.

— Не лесбиянки, а лесбиянка, — ничуть не обидевшись, проворковала Яна, вновь и вновь пытаясь обнять за талию свою подругу. — Ты же у нас по мальчикам, мисс?

— Да-да, по мальчикам, — отмахнулась Марина. Девушка мало спала, поэтому ей не терпелось уже дойти до общежития и рухнуть в кровать. У нее было в запасе несколько часов сна, а потом нужно было решить кучу организационных вопросов.

— А это, я так понимаю, новенькая? — заинтересованно посмотрела на Юлю Яна.

— Эй, ты чо на меня палишь? Я это, я по мальчикам… Отвали от меня, ненормальная!!! — заорала Юля, когда Яна задумчиво приподняла ей майку.

— Слушай, а ничего у тебя такое тело. Подтянутое, спортивное… занимаешься?

— Не твое дело!

— Да и на личико ничего… Впрочем, не мой вкус, прости, — последнее было произнесено с таким видом, с каким обычно пафосные парнишки или девушки говорят в фильмах: «Детка, ты просто космос, но мы не можем быть вместе, потому что я круче, чем яйца Фаберже и хорьки в этом сезоне почему-то не вырастили на лужайке петрушку, если ты понимаешь, о чем я».

— Ян, не трогай ты ее…

— Слушай, что-то ты как-то неважно выглядишь. В медпункт, может, сходишь? На руках понесу, хочешь? Через все общежитие. Вот тогда наши фанаты просто с ума сойдут и обделаются кипятком от сумасшедшего счастья. О фансервисе, дорогая моя, забывать не стоит… — уходя от темы начала Яна, но Марина ее оборвала, сказав:

— Мне эту поселить с соб… в общем, поселить ее надо.

— Вам составить компанию? — коварная улыбка и взгляд, блуждающий далеко не по лицу Марины.

— Изыди, демон! — буркнула Юля и, силясь взять весь свой багаж, устало рухнула наземь.

— Боже, на хрена тебе столько шмоток? — поинтересовалась Яна.

— Я не Боже, можешь обращаться ко мне «Ваше Величество». Если ты вставишь…

— О, я-то вставлю…

— …несколько прилагательных типа «неповторимая» и т. д., то ваще будет отлично, — становясь красной, как зад у бабуина, и никак не реагируя на Янино «вставлю», закончила Юля.

— Ладно, бывайте, красавицы, — махнув рукой на прощание и удаляясь летящей походкой по безлюдному коридору, крикнула Яна.

Угрюмо смотря вслед удаляющейся фигуре девушки, Юля что-то бурчала под нос и силилась поднять бесконечное количество чемоданов. В итоге, не выдержав, Юля злобно спросила:

— У вас тут все такие, что ли? — девушке попросту надо было выплеснуть куда-нибудь весь свой гнев. Чемоданы бесили не на шутку!

— Таких, как ты, уж точно не было, — холодно отрезала Марина.

— Тх! — только и смогла ответить Юля.

Все-таки сжалившись над девушкой, Марина произнесла:

— Давай помогу.

— Это ты предлагаешь, потому что тебе надоело меня ждать? Или потому что хочешь мне помочь? Или…

— Или потому что меня уже достало то, что мы отошли от кабинета всего на пять шагов, а ты уже выдохлась и не можешь нести чемоданы, — отрезала Марина, не говоря ни слова, взяла часть багажа и пошла дальше по коридору.

— Я не выдохлась! Я сильная! — досадливо бросила Юля, нагоняя девушку.

— Это нужно не словами доказывать, — спокойно произнесла Марина, даже не удостоив девушку ни единым взглядом.

Так они и шли молча еще несколько минут, пока не вышли на крыльцо первого корпуса. На улице вовсю палило коварное солнце, злобно хохоча и заставляя жалких людишек с криками типа «боги, нет, так жарко, спасите, я плавлюсь!» умирать. Все облака взяли отпуск и уехали на тусовку в Сибирь. Почему именно в Сибирь, оставалось загадкой для всех.

Пройдя несколько корпусов школы, Юля отметила про себя, что, несмотря на все ее решительное фи к этому месту, оно было очень красивым. Место разумеется, а не фи. Вокруг корпусов школы были ухоженные клумбы, на которых произрастали самые разнообразные цветы, большинство из которых Юля видела впервые. Все знания по цветам у Юли сводились к «роза», «ромашка» и «чо-то еще». По дороге встретилось и несколько цветников, и пара фонтанчиков. Невдалеке располагался просторнейший парк, в котором, если как следует присмотреться, можно было увидеть несколько площадок для игр. Лавочек было несметное количество.