Ernest Tsvetkov - Psykhologya_Prorochestva Страница 3

лейтенантом медицинской службы. Однажды батальон, где он служил,

подвергся шрапнельному обстрелу. Когда атака утихла, Цонди

обнаружил, что «предназначавшийся» ему смертоносный осколок

снаряда застрял… в переплете книги «Толкование сновидений»,

которую он носил в ранце.

В 1916 г. Цонди тяжело заболел и попал в госпиталь, где за

ним ухаживала белокурая, миловидная медсестра, в прошлом

преподавательница иностранного языка. Молодой офицер медицинской

службы, увлеченный своими чувствами к девушке, однако, не забыл

припомнить семейный эпизод, случившийся с его старшим сводным

братом, который тринадцать лет назад влюбился в очаровательную

блондинку, преподавательницу иностранного языка. Они поженились,

но брак оказался несчастливым. Вскоре Леопольду приснился сон –

его родители обсуждали неудачную жизнь его брата. Благодаря

этому сновидению Цонди пережил озарение, в котором осознал, что

бессознательно пытался повторить печальную судьбу своего

родственника. Восставший против такого рока, пациент наутро

объявил, что совершенно здоров, покинул госпиталь и отбыл в свою

часть.

Данный случай, впоследствии дополненный обстоятельными

клиническими наблюдениями, натолкнул Цонди на идею существования

«родового бессознательного», расположившегося между индивидуальным

бессознательным, открытым Фрейдом и коллективным бессознательным,

обнаруженного Юнгом. Под бессознательным понимается скрытая часть нашей

психики, которая недоступна для нашего непосредственного наблюдения, но мы

его как реальную силу вполне можем ощутить, благодаря таким явлениям как

сновидения, оговорки, описки. Это – так называемое индивидуальное

бессознательное. Коллективное же бессознательное можно сравнить

с единым энергноинформационным полем всего человечества, и оно

определяет сходность и универсальность наших мотивов, независимо

от расы, времени или социально-культурной установки.

Согласно концепции Цонди, род предков оказывает самое

действенное и непосредственное влияние на судьбу его отдельного

представителя, что проявляется в формировании «архетипа» –

фигуры предка, конечная цель которой «заключается в том, чтобы

полностью повториться в жизни потомка в той самой форме

экзистенции (то есть – бытия; понятие "экзистенция" происходит

от латинского слова existentia, буквально означающего – "бытие",

"существование"), в которой она один или несколько раз проявляла

себя в истории целого рода». Влияние родового бессознательного

настолько сильно, что в жизнедеятельности потомков определяет их

безотчетный выбор профессии, увлечений, друзей, брачного

партнера, и даже особенности смерти. Например, Хемингуэй

застрелился из того же оружия, что и его отец.

2. "Призраки" и "Склепы"

Дальнейшее развитие тема судьбы получила в работах

психоаналитика фрейдовского направления Николя Абрахама. В своих

исследованиях, касающихся механизмов передачи таинственных

влияний внутри рода, он выделил такие понятия как "призрак" и

"склеп".

Концепция "призрака" пересекается с идеей Цонди о

существовании "архетипа" – фигуры значимого предка. Анализируя

пациентов, которые не могли объяснить мотивы своего поведения и

описывали ощущение, словно за них эти действия совершал некто

другой, Абрахам решил данное сообщение принять буквально и

выдвинул гипотезу – а что если этот другой существует реально и

на самом деле оказывает самое непосредственное воздействие на

человека? Но в таком случае, кто этот другой, и откуда он

появился?

Памятуя о том, что каждый индивид органическим образом вписан

в историю своего рода, Абрахам делает вывод, что этим другим,

действующим в нас, является один из наших предков, а точнее,

тот, кто нес в себе какую-то тайну, связанную либо с особенной

смертью, либо с чем-то темным, постыдным, подозрительным,

неприемлемым с точки зрения морали того времени, выражаясь

терминологией Юнга, "теневым" аспектом существования. И этот

призрак, словно плохо захороненный мертвец, восстает из своей

могилы и через одно-два поколения начинает действовать,

вселившись в своего потомка, который, в свою очередь, становится

своеобразным хранителем этой невысказанной тайны, поселившим в

"склепе" своего бессознательного ожившего беспокойного

покойника.

Подобная связь осуществляется через бессознательные механизмы

интроекции, инкорпорации, то есть символического включения

объекта внутрь себя, и становится стихийным соединением двух

душ. При этом потомок может ничего не знать ни о жизни, ни о

кончине своего предка, но подобное незнание как раз и усиливает

давление призрака, проявляющего свою активность через странные

ситуации, симптомы и жизненные коллизии, которые быстро

прекращаются, как только тайна призрака оказывается разгаданной.

В последнем положении содержится и основной феномен

психоанализа:

мы страдаем от невысказанности; и если

невысказанное продолжает удерживаться, оно проявляет тенденцию

прорываться на уровень ситуаций; однако, как только мы

высказываем невысказанное, озвучиваем его, вербализуем в текст,

тиски невротического рока разжимаются и отпускают нас.

Оригинальный психоаналитик, развившая технику трансгенерационного анализа,

А.А. Шутценбергер, так и полагает, что немецкий термин das Unbewusste,

традиционно переводимый как "бессознательное", более близок таким понятиям как

"невысказанное", "невыраженное".

Накапливая это "невысказанное" в себе, мы формируем трагедию

своего существования. И основа нашей жизненной драмы, ее

гнетущий и тяжеловесный сюжет произрастает из наших тайн. В

связи со сказанным интересно отметить последствия пресловутой

декларации о том, что "в женщине должна быть какая-то тайна,

загадка". Из обследованных мною четырехсот пар, исповедовавших

веру в эту формулу, ни одна, в конечном итоге, не оказалась

счастливой.

"Призрак, - пишет Абрахам, - это работа в бессознательном с

тайной другого, в наличии которой нельзя признаться". И этот

неведомый призрак способен передаваться от бессознательного

("невысказанного") родителя к бессознательному ребенка.

Соответственно, "склеп" собою представляет сокрытую часть

нашей личности, в которой и размещается "призрак".

Исходя из данной концепции, можно достаточно четко объяснить

и случаи так называемого одержимого поведения. Сюда можно

отнести все случаи, которые заставляют человека страдать и

проявляют характер навязчивого повторения – либо мыслей, либо

чувств, либо состояний, либо ситуаций, либо поведения…

3. Бабочка взмахнула крыльями, и обрушился ураган

Если присмотреться внимательнее к своей жизни, то можно

обнаружить в ней множество совпадений. И главный вопрос

заключается не в том, существуют ли совпадения – очевидность

хода вещей выявляет их на каждом шагу – а в том, насколько они

случайны или закономерны. Сколь бы мы ни философствовали по

поводу этих категорий, наглядный опыт психоаналитической

практики подтверждает, что случайностей в расхожем смысле этого

слова не бывает. Есть то, что случается. Но случающееся совсем

не случайно. Оно обусловливается целым множеством

взаимопересекающихся и взаимообусловливающихся рядов причинно-

следственных связей. В науке хорошо известен butterfly effect

("эффект бабочки"), который в 70-х годах двадцатого века

обнаружил Эдвард Лоренц, изучавший методы прогнозирования

погоды. Бабочка просто взмахнула крыльями в Амазонии, и над

Техасом пробушевал Торнадо. Полетели линии электропередач,

застопорилось движение на автострадах. Кто-то не успел вовремя

на фондовую биржу, и в результате – обанкротился.

Динамика хода событий проявляется в том, что все связано со

всем и с каждым в отдельности. Легко понять, что грандиозная

механика подобной тотальной взаимообусловленности поддерживает

постоянство мира, и если допустить хотя бы одну

"несанкционированную" (этой самой механикой) случайность, то

само существование мира становится весьма проблематичным, потому

что – бессмысленным.