ОЛЕГ ДРЕКТОВ - ДИССОЦИАЦИИ Страница 3

Для него это было своеобразным «дембельским аккордом». Семейная жизнь и Колян были понятиями несовместимыми, поэтому он и расставался с очередной женой быстро, легко и без скандалов, тем более, что делить было нечего - нажитого имущества Колян лишился ещё на стадии ранних браков…

Раздался звонок мобильного телефона, он автоматически продублировался на систему громкой связи и на мониторе автомобиля высветился ярославский номер иеромонаха Тихона, а в миру - друга детства, Мишки Ершова…

Иеромонах Тихон.

С Мишкой Ершовым судьба свела Захара ещё в детском саду, потом они вместе учились в школе, сидя за одной партой, вместе поступили в военное училище. Они даже родились с разницей в несколько дней.

Мишка, в отличие от Захара с его рабоче-крестьянским происхождением, был из интеллигентной семьи и с детства впитал некоторые «аристократические» черты той части советской интеллигенции, которая была приближённа к номенклатуре. Разница между ними была не имущественная (тогда доход водителя не слишком сильно отличался от зарплаты инженера), а культурная. Это выражалось в благородных привычках отдыхать летом на Рижском взморье (а не где-нибудь в Геленджике), пить чай в гостиной, иметь дома большую академическую библиотеку с дефицитными в то время книгами. Если родители Мишки рассуждали о высоких материях, то захаровские папа с мамой лихо резались в дурака «за погоны». Театральные выезды в Москву стояли контрастом к традиционным набегам туда же, но уже за колбасой, а занятия бальными танцами – к тренировкам в секции бокса.

Приятная внешность, хорошие родители - все это делало Мишку завидным женихом, и он по праву считался «первым парнем на деревне».

В то время детство у всех советских детей было как под копирку: спортивные секции, пионерские лагеря, школьная форма. Различия были разве что в мелочах. Летом ходили в походы с палатками, читали одни и те же книжки, в школе ездили на «Зарницу» (существовала такая военно-спортивная игра)…

Кто первый из друзей предложил поступать после окончания средней школы в военно-морское училище, Захар уже и не помнил. Хоть ребята и жили в самом подводницком городе средней полосы (в «атомном» Обнинске оседало после службы немало моряков-подводников) ни он, ни Мишка никакого отношения к морю (если не брать в расчёт того, что родной дядька Захара по-пьянке утонул на отдыхе в Гаграх), а тем более к флоту не имели, но, тем не менее, в десятом классе вместе отправили запрос в Высшее Военно-морское училище радиоэлектроники (ВВМУРЭ) им. А.С. Попова, параллельно пройдя медкомиссию и собеседование в городском военкомате. Захар до сих пор вспоминал, как он с отцом удивлённо рассматривал диковинную бумагу, пришедшую заказным письмом – вызов на поступление в училище за подписью контр-адмирала с грозной фамилией Бурега.

Всего лишь через неделю после школьного выпускного они поехали в Ленинград. Для совсем ещё пацанов это была первая самостоятельная поездка. Они и не подозревали, что для них началась совсем другая, взрослая жизнь, далёкая от их детских романтических представлений. Первой неожиданностью для них стало то, что вступительные экзамены им предстоит сдавать не в Петродворце, где находилось училище, а в летнем лагере, в ста километрах, в месте под названием Форт «Красная Горка». Въезд в этот район был закрыт для туристов, в него пускали только местных или по спецпропускам. КПП при въезде, где проверялись документы, охранялся почему-то женщинами в чёрной «вохровской» форме.

Лагерь находился на берегу Финского залива. Место было живописное: сосновый бор, развалины старого бастиона, находящегося на высоком береговом мысе, покрытом густым хвойным лесом. На каменистом побережье сохранился каземат, над ним выросла целая роща. Чуть дальше была бетонная платформа с пятью мощными дотами с артиллерийскими амбразурами. Мимо амбразур проходила узкоколейка – ржавая, затоптанная в землю. Чуть дальше стояли пушки, покрашенные бледно-зелёной краской. Все доты были загажены, хотя каждый из них мог бы стать отличным противоатомным убежищем или на худой конец – складом. Под землёй было два этажа. Будущие курсанты с интересом лазили по форту, пробовали даже попасть в одну из сводчатых галерей, но было страшновато. Время там как будто остановилось, была только историческая пустота, вакуум. Галереи чернели как пустые глазницы. Ряд последних дотов были оцеплены колючей проволокой и охранялись так же как и КПП женщинами-вохровцами с винтовками.

Это сейчас весело вспоминать, как они, вчерашние школьники, попали в казармы с трёхъярусными койками, с дневальным «на банке», с непривычными ночными дежурствами и «большими приборками». Думая о морской службе, Захар с Мишкой представляли белоснежные парусники, красивую флотскую форму (обязательно с кортиком) и прочую чепуху. От всего увиденного, ничего общего не имеющего с их мечтами, они в первые несколько дней пребывали в подавленном состоянии. Всё здесь было непривычно и незнакомо, ребята захандрили, хотелось к родителям и своим друзьям…

Будущим курсантам давалось полмесяца на подготовку к первому экзамену. Через несколько дней, еле стоявшие от усталости после дежурства на камбузе, где им пришлось почистить несколько мешков картошки, друзья между собой решили завалить экзамены и как можно скорее возвратиться домой. Тут ещё пришло письмо от бывших одноклассников, готовящихся к вступительным экзаменам в институты. Судя по тексту и присланным фотографиям, у них в жизни мало что изменилось: готовились к экзаменам в комфортных домашних условиях, совмещая подготовку с приятным времяпровождением, ездили купаться на озеро с девчонками, ходили на шашлыки…А тут чистка гальюнов, ранние подъёмы и ночные дежурства!!! Так тоскливо на душе стало, захотелось всё бросить и вернуться в родной Обнинск. Хорошо хоть увольнительные давали без проблем. А ведь это было только начало, малая толика тех трудностей, которые ждали их в случае поступления. Но постепенно Захар с Мишкой попривыкли, обустроились, познакомились с другими ребятами. Абитуриенты оказались в основном местные, из Питера, а некоторые приехали из Москвы, с Украины, из Сибири. Много было впечатлений и со знаком плюс: для друзей будто открылись новые горизонты уже взрослой жизни, которая манила своей свободой. Cтолько всего нового и интересного: ночные прогулки по Питеру, здесь они впервые услышали о Ленинградском рок-клубе, узнали о группах «Алиса», «Кино», о Гребенщикове, прикоснулись к той незабываемой неформальной питерской атмосфере, где уже тогда витал запах свободы и перемен. Именно в то время Захар впервые задумался о том, что такой уровень свободы не очень вяжется с существующей идеологией и, наверное, страну скоро ждут большие изменения…

Как-то после очередного построения к ним в курилку подсел их командир взвода, курсант пятого курса Алексей со звучной фамилией Комиссаров. Увидев кислые лица своих подчинённых, он сначала расспросил, кто откуда родом, а потом стал рассказывать, как сам поступал в училище. За какие-то двадцать минут, он «прокачал духом» неуверенных и ещё неопределившихся абитуриентов, вернул их к жизни, сделав им своеобразную инъекцию оптимизма, уверенности в правильности выбранного «курса». Тогда молодые ребята впервые испытали на себе силу человеческого слова, мастерство убеждения. Надо пояснить, что большинство поступающих были всё-таки далеки от военной службы и плохо представляли себе что их ждёт впереди, поэтому испытывали схожие чувства сомнения и неуверенности в своих силах.

Конечно, среди поступающих встречались и более опытные ВС (пришедшие со срочной службы), а также выпускники-«нахимовцы», но их было мало, да и рассказать что-то путное они не могли, а может и не хотели.

Алексей говорил о славной истории училища, о флотских традициях, о том какая интересная учёба ждёт ребят в случае поступления, о захватывающих морских практиках и стажировках, о том, какие в училище великолепные преподаватели, сами прошедшие суровую морскую школу. Этот рассказ вселил в ребят осознанное желание (даже стремление!) попасть в училище.

Накануне, перед первым экзаменом, лёжа после отбоя в казарме на втором ярусе, Захару с Мишкой не спалось. Шумел ветер в кронах вековых корабельных сосен, смешиваясь с лёгким морским бризом, который шёл с залива. Хвойный сосновый воздух сливался с йодистым запахом водорослей. В голове у ребят крутились тревожные мысли…

Сейчас, вспоминая тот момент, Захар понимал, что, наверное, именно тогда состоялся его переход от детства к самостоятельной взрослой жизни, в которой только ты сам решаешь, как жить дальше…

Именно в ту ночь у друзей состоялся серьёзный мужской разговор. Они впервые почувствовали меру своей ответственности, им вдруг стало стыдно за себя, за свою слабость, трусость, стало жалко своих родителей, которые надеялись на успешное поступление своих сыновей. Стоит пояснить, что в то время высшему образованию уделялось большое значение, оно являлось своеобразной путёвкой в жизнь. Не поступить в институт, значило попасть осенью на службу в армию, где, к сожалению, не приходилось говорить о повышении интеллекта. А через два года молодой человек с большой долей вероятности успешно пополнял ряды рабоче-крестьянской молодёжи с соответствующими перспективами, а точнее отсутствием таковых. Словом, ребята решили идти до конца, сдавать экзамены, а там будь, что будет. Назавтра их ждал первый экзамен.