Крестов Алексеевич - Сеть созвездий Страница 3

   - Тьма его побери! - Недовольно прошипел ему в след Орнон, как только удаляющиеся шаги Кавила начали затихать во мраке. - Я чуть было зубы в порошок не стер, скрипя ими от боли, что бы только успеть к нему на помощь!

   - Мы сейчас все на взводе, любой шорох и странная тень могут показаться прожорливой тварью, притаившейся на потолке в ожидании жертвы. - Ни сколько не покривил душей я, сказав чистую правду. Странствуя по подземельям мы обнаружили в них лишь страх и отчаяние, тягостное чувство обреченности, тяжким грузом лежащее на плечах постоянно, и ни на миг не позволяющее расслабиться. Даже отдых и сон не могли принести облегчения от безысходности, натянутые нервы, у каждого члена команды, могли начать сдавать в любую минуту и оставалось лишь поражаться, тому как хладнокровно мы продолжали себя вести, еще ни разу не сцепившись между собой по самому незначительному и пустяковому поводу.

   Не думаю, что Орнон поверил во все наши корявые отговорки, но выспрашивать он ничего больше не стал, оставив чужие тайны в покое, и дальнейший путь мы продолжили в полном безмолвии. Мой болтливый приятель хранил тягостное молчание почти до самой развилки, и еще никогда прежде не наслаждаясь тишиной в его обществе столь долго, я даже успел начать беспокоиться, не подменили ли кто-нибудь моего друга на не самую удачную копию, которая не могла в точности воспроизвести все особенности его неугомонного поведения.

   Лишь мельком взглянув в его лицо, я изумился появившемся на нем мрачности и серьезности, совершенно не свойственными его обычной жизнерадостной и улыбчивой натуре. Даже в самых неприятных и тяжелых ситуациях, когда все остальные впадали в глубочайшее уныние и не знали что делать, Орнон никогда не позволял себе раскисать, падать духом и не терял веры в лучшее, но сейчас, когда выражение его лица подходило лишь изнеможенному каторжнику, приговоренному до конца своих дней гнуть спину на тяжелых работах, я не узнал своего друга и эти, случившиеся с ним перемены, удручали куда больше чем все остальные наши невзгоды и неприятности вместе взятые.

   - Дронг, - как-то слишком тоскливо и словно бы робко начал наконец говорить он, когда мы уже почти успели осилить обратный путь. - Я должен тебя кое о чем попросить.

   - Что-то случилось?

   - Ага, случилось. Мы застряли в подземельях Мертвого мира. - Он замолк на долю секунды, словно бы собираясь с мыслями, но тут же выдохнул, словно давая себе команду начать и высказывать наконец все, что уже устал долго хранить в себе но, по неведомым мне причинам, не решался произнести раньше, и не став затягивать театральную драматичную паузу, все же продолжил безрадостным и печальным тоном. - Я с каждым часом становлюсь все большей обузой.

   - Что ты хочешь этим сказать? - Мгновенно насторожился я от этого вступления, тут же почуяв что-то не слишком приятное.

   - Только то, что времени у нас уже почти нет, а без меня вы двигались бы намного быстрее. Возможно, очень скоро, вам придется меня здесь бросить, и я не стану за это держать на вас зла. Сам наверняка поступил бы точно так же, если бы пришлось выбирать между собственной жизнью и чьей-то еще, но прежде, чем этот момент наконец настанет, я хочу быть уверен, что все это, хотя бы отчасти, было не совсем напрасно и причитающаяся мне доля не уплывет на девок и выпивку. - Снова замолк он на пару мгновений переводя дыхание. - Ты же передашь золото моей жене и детям если я не вернусь? - Наконец закончил Орнон, выложив все мучавшие его вопросы и опасения.

   - Что за чушь ты несешь? - Сурово нахмурил я брови, даже думать не желая, что будет со всеми многочисленными детьми моего друга и его вновь забеременевшей женой, если он не вернется. - Этого не случиться, я тебя здесь не оставлю!

   - Это Бездна, Дронг, здесь может случиться все, что угодно и даже если ты меня не оставишь, я с хромой ногой имею немного шансов выбраться отсюда живым. Мне просто нужно быть уверенным, что в любом случае ты выполнишь эту просьбу, и только тогда я смогу быть абсолютно спокоен.

   - Хорошо, - нехотя согласился я, приближаясь к развилке и мой друг тут же просиял, словно сбросив с плечей тяжкий груз. Все это время ему наверняка было жутко не по себе от тяжких мыслей, что однажды мы можем его оставить или он, своей медлительностью может погубить всю команду, но теперь, кажется, он не боялся даже смерти и вновь стал привычным мне, самим собой - улыбчивым и неунывающим, как и всегда прежде.

   - Ну и куда делся Кавил? - Обеспокоился Орнон, когда мы замерли на распутье четырех тоннелей. - Разве он не должен был нас подождать или пометить проход?!

   - Нам туда, - уверенно потянул я его на лево, ни сколько не сомневаясь, что Кавил последовал совету покойного мага.

   - Почему именно сюда? Он же мог выбрать любой из проходов! - Тут же возмутился Орнон, ничего толком не понимая, но я не стал вдаваться в подробности.

   - Ты же знаешь насколько он торопливый? Сказал мне заранее, что бы не тратить драгоценного времени попусту. - Попытался я успокоить и убедить друга, но он лишь подозрительно прищурился в мою сторону, словно почувствовав, что от него что-то скрывают, но не стал устраивать мне допросов, вероятно отложив их до лучших времен.

   Новый туннель оказался довольно узким для двух человек, идущих бок о бок, с каждым шагом своды сужались, словно желая раздавить непрошеных визитеров, и вскоре мне пришлось отпустить хромого подельника от себя, но к счастью, оставшись без надежной опоры, Орнон не только не сбавил своего неспешного темпа, но даже немного ускорился обеими руками опираясь на тесные стены. Этот путь уводил нас все глубже, я чувствовал как пол под ногами приобретает все больше наклона и впервые задумался стоило ли верить указаниям призрака. Конечно же при жизни Минор был нашим верным другом и ни за что не стал бы заманивать нас в ловушку, указывая самую короткую дорогу в лежбище ближайшего дикого монстра, высиживающего там свои яйца, и готового защищать гнездо любой ценой от всех кто посмеет приблизиться, но кто знает, что твориться в бесплотной, сотканной из света, прозрачной голове мертвеца? Вдруг призракам может быть завидно, что другие все еще живы, или он винит нас в своей скоропостижной кончине? Строго говоря именно так оно и было, слишком торопясь скрыться от прожорливых тварей, Кавил рано выстрелил разрывным болтом прямо в свод, Минор не успел проскочить к нам, и теперь меня одолевало все больше сомнений.

   Сужающийся проход оказался довольно коротким, не прошествовав во мраке больше четверти часа, мы вынырнули из тесной расщелины под высокий, усеянный сталактитами, свод огромной пещеры. После давящего на сознание своей теснотой узкого перехода, где ощущаешь себя жертвой зажатой тисками со всех сторон, здесь мы оба смогли наконец вздохнуть с облегчением, испытав несказанную радость, что больше не придется протискиваться вперед боком, рискуя застрять между острых камней.

   Где-то далеко, в теряющейся во тьме неведомой дали, слышалась отчетливая, разносящаяся над головой тихим эхом, звонкая капель местной мутной и ядовитой воды. На ближайших камнях рос огненный мох, внешне ни чем не отличающийся от самого обычного, зеленого и влажного моха прочих миров, но обжигающий кожу до волдырей от самого легкого и мимолетного касания. Даже воздух здесь показался мне, хоть и сырым, но куда менее холодным и затхлым, чем во всем остальном подземелье. Впервые за все то долгое время, что мы, как слепцы блуждали во мраке, я почувствовал приближение долгожданной и вожделенной поверхности, зашагал вперед куда быстрее и охотнее, чем прежде, и позабыв об усталости, буквально потащил Орнона на себе, даже не замечал всей его тяжести на собственном плече.

   Свернув в ближайший, первый встреченный левый проход, с низким сводом, где постоянно приходилось пригибать голову чтобы не задевать макушкой серый камень, по началу мы вновь начали уходить в низ, но вскоре туннель изменился и словно бы проходя дугой, поменял свое направление и повел нас куда-то по направлению к верху. Подниматься в эту нежданную горку мне, а в особенности Орнону, было гораздо сложнее, но когда наших лиц коснулся самый первый, легкий и едва заметный ветерок, верный признак приближающейся поверхности, мы даже не поверил собственному счастью и полетели вперед, как на крыльях, позабыв обо всем на свете и живя лишь предвкушением того сладкого мига, когда сможем уже оказаться на воле.

   Никогда не думал, да и не поверил бы, что однажды несказанно обрадуюсь, придя в дикий и неописуемый словами восторг, от одного только зеленоватого света солнца Мертвого мира. Он, как и все прочее в Бездне, вызывал во мне лишь тревогу и не самые хорошие ассоциации, но заметив вдалеке его первый отсвет, я чуть было в голос не заорал от свалившегося на мою голову счастья. Вылетев на открытое пространство, несколько долгих минут я не видел перед собой ничего, кроме танцующих перед лицом цветных пятен. Привыкшие к кромешному мраку глаза, долго не могли освоиться на слепящем и ярком свете, и как только я наконец смог рассмотреть пустынный пейзаж Мертвого мира, по щекам потекли крупные слезы, вызванные не радостью, хотя именно так и могло показаться со стороны, а мучительной резью в распахнутых настежь болящих очах.