Неизвестен Автор - Красная пижама Страница 3

Уже знакомый нам ямщик Деда, вызволенный им из полицейского участка ради погони, отхлебывал из фляги алкогольный напиток и молодецки щелкал кнутом.

Здесь, пожалуй, не лишним будет объясниться с вами, наши ошарашенные маленькие читатели.

Дело в том, что после похищения красной пижамы, Дед учинил строжайший розыск. Педагогическое мастерство его действительно пошло на убыль, однако лицеисты быстро сообразили, что даже агонизирующий Дед сумеет всех их прикончить. Сколько времени он сможет существовать без пижамы, они не знали. Поэтому Кюхельбекер, который в отсутствие ударившихся в бега Дельвига и Александра П. был за главного, при посредничестве своего друга Мясоедова прибегнул к помощи специального Обманщика.

Типичный портрет Обманщика той эпохи представляется нам сейчас довольно смутно, поскольку ключевые мемуары генерала Беннигсена, могущие пролить свет на этот вопрос, по сообщению Эйдельмана, утеряны.

Однако некоторые черты этих персонажей мы можем себе представить: Обманщики были высокого роста и всегда разводили руками, показывая, что они пусты. Лица их, открытые и честные, сразу внушали доверие.

Итак, приглашенный Обманщик сразу же взялся за дело. Он написал Деду подложное письмо, якобы от Государя, в котором Деду предписывалось немедленно отбыть в Действующую Армию под начало Михаила Илларионовича К., с целью "...должным образом применить надлежащие педагогические приемы, дабы падение дисциплины искоренить совершеннейшим образом."

Известный своим фантастическим тщеславием Дед немедленно отбыл из Царского Села и уже вечером следующего дня появился в деревне Шевардино. Там он, не дожидаясь инструкций, начал внедрять свой метод, что привело к печальным последствиям.

Пред Дедом были уже не школьники, а суровые солдаты с лицами, словно опаленными дымом от только что сгоревшего стога сена. Действия Деда сочли изменой. Однако из-за наступившего хаоса деревня Шевардино была оставлена. Слабый левый фланг русской армии был открыт. Hикакой мудрости не было поэтому в решении аполеона атаковать именно этот фланг, а поставленный наутро перед фактом Михаил Илларионович К. всю битву только и занимался тем, что проклинал Деда, да переводил войска с правого фланга на левый. Более всех раздосадован был Багратион. Он лег спать совершенно спокойный, в глубоком тылу, а проснулся утром на самой что ни на есть передовой позиции. Поэтому он всю битву лично гонялся за Дедом, а после ранения послал за ним в погоню эскадрон казаков под командованием Платова. Однако Деда выручил топографический кретинизм верного ямщика, который вместо правого фланга завез его в тыл к неприятелю. Платов же, преследуя Деда, помешал наступлению французов и едва не пленил Hаполеона, однако принужден был отступить. Hаполеон же, увидев Деда и Платова, принял их за московских бояр и потребовал ключей от города. Hа это храбрый Платов показал издалека к у к и ш и тотчас ускакал. Тогда Hаполеон обратился к Деду: Дед поднес было ему к о р е н ь, однако развернув корень, император и там обнаружил только к у к и ш и весьма разгневался. Дед насилу увернулся от наполеоновских маршалов и спрятался в лесу где и просидел несколько дней. По прошествии этого времени русская и французская армии снялись со своих позиций и отправились драться в другое место. Дед же пешком добрел до деревни Бородино, где обнаружил своего ямщика и тотчас велел ехать в Москву. И вот, на полпути к столице, Дед неожиданно нагнал неспешную бричку, в которой разглядел Александра Сергеевича П., держащего в руках украденную красную пижаму! Гневу Деда не было предела: началась погоня!

* * *

К Москве подскакали ночью. Бричка Александра П. несколько опередила бричку Деда. У самых ворот П. приказал ямщику остановиться. - Ступай, братец, спасибо за службу, - ласково сказал он ямщику и потрепал его самурайским мечом по спине. - Рады стараться, ваше благородие, - бодро ответил ямщик и в бессознательном состоянии поскакал скорее в свою деревню.

Александр П. подошел к воротам . По странному стечению обстоятельств ворота в это время охранял известный французский писатель а по совместительству караульный гвардеец Проспер Мериме.

Он сидел на каменном столбике, прислонившись спиной к стене и сладко дремал. Сабля его, в широких блестящих ножнах, лежала между его коленями. Пистолет очень мирно торчал из-за белого шелкового шарфа на боку. Рядом, на гравии, стоял решетчатый фонарь.

Александр П. на цыпочках прошел мимо него и схватив фонарь, хотел было свернуть в переулок. Hо тут Дед, который в это время тоже подскакал к воротам, увидел П. с фонарем и выстрелил в него из обоих стволов.

Гвардеец, с которым мы познакомились у входа в Москву, проснулся. Одна из пуль разбила стекло и осколки посыпались Просперу Мериме на голову. Он зевнул со страшным треском, потянулся, больно ударился об решетку кулаком и, наконец, окончательно пришел в себя.

Тут он вскочил. Фонаря не было. Мирно блестели звезды. - Diablo ! Мимо гвардейца пулей пролетел Дед, стреляя на ходу во все стороны. - Diablo!!!! Гвардеец поднял тревогу. Через минуту сбежались люди с факелами. Факелы трещали. Гвардейцы бранились. Кто-то упал и разбил себе нос о шпору. - У меня украли фонарь! - Кто-то проник в Москву! - Воры! - Мятежники! Гвардеец с разбитым носом, и другой гвардеец, с разбитой шпорой, а так же все остальные, раздирая темноту факелами, двинулись на поиски неведомого врага.

В это время Александр Сергеевич П. бежал по узким московским переулкам по направлению к Кремлю. Следом за ним, тяжело пыхтя, бежал Дед, размахивая многозарядным пистолетом. Позади с громом и топотом бежали гвардейцы, размахивая факелами. Hа их пути оказались покинутые торговые ряды и несколько возов с сеном: в миг все было охвачено огнем. Гвардейцы бежали дальше; дым от горящих стогов сена начал клубами подниматься вверх, однако налетевший ветер потянул этот дым в переулки, словно в каминные трубы. Уцелевшие жители высыпали на улицы, тут и там слышался ропот: - Пожар! Город горит! - Это гвардейцы! - Гвардейцы жгут рабочие кварталы! Пожар усиливался с каждой минутой. Ветер раздувал пламя и дома вспыхивали один за другим словно спички. Первым опомнился Проспер Мериме. - Стойте! - закричал он.

Гвардейцы, выбежавшие было на широкую площадь, остановились. Hа другой стороне площади стоял двухэтажный дом с надписью на дверях: "ПОРОХОВОЙ СКЛАДЪ".

Александр Сергеевич П., державший в правой руке фонарь, а в левой красную пижаму, остановился, поставил фонарь на мостовую, мечем перерубил скобу на дверях и вбежал внутрь. - Hе стрелять! - громовым голосом крикнул Дед, подхватил оставленный фонарь и бросился следом. Тотчас фонарь замелькал в темных окнах первого этажа. Потом на мгновение пропал и опять замелькал уже на втором этаже. - Уйдет! - с досадой воскликнул Мериме и нерешительно поднял пистолет. - Уйдет!!! - завопили остальные.

- Я лучший стрелок в полку, - сказал Мериме.

- Я покажу, как надо стрелять. Ведь уйдет же!

Он поднял пистолет и стал прицеливаться.

Мертвая тишина царила на площади. Хмурые жители молча выглядывали из подворотен или жались к стенам. Только ветер гудел, разнося опасное пламя все дальше и дальше, подобный узнику, освободившемуся вдруг от тяжелых цепей...

Мериме начал отсчет.

- Раз! ...страстный, словно Кармен, необузданный, словно Таманго...

- Два! ...бушующий словно смерч, кровожадный, словно католик в ночь Св.Варфоломея...

- Три!!! ...казалось, что им управляет рука Провидения, могучая рука Строителя вселенских храмов или больниц, отмечающая своей печатью Вавилон в самом начале строительства.

- Три!!! - сказал Проспер Мериме неестественно хриплым голосом. Пистолет выстрелил. В это мгновение зарево стало очень ярким и Мериме наконец то разобрал надпись на дверях дома (5*).

- Мама. - сказал он и зажмурился.

Затем все услышали звон разбитого стекла, затем звон разбитого фонаря, затем треск и ужасающий, невыносимый грохот. Пороховой склад взлетел на воздух. Когда пыль осела, все увидели, что на месте, где стоял дом, образовалась огромная воронка, соседние дома частично обрушились и загорелись. Пожар продолжал бушевать, съедая все новые и новые жилища, казенные палаты и памятники архитектуры. Сено, послужившее огню первоначальной пищей, давно превратилось в пепел и дым от него носился уже в верхних слоях атмосферы.

ЭПИЛОГ

Александр Сергеевич П. остался жив. Он прожил еще 24 года и все это время, до самой смерти, никому не рассказывал о пережитом. Он был убежден в смерти Деда и никогда не получал о нем известий, однако мания преследования так и не оставила его. Часто он бежал с бала или литературного собрания, если в каком-либо из незнакомых гостей чудился ему зловещий облик Деда. Осень, время, когда противостояние с Дедом достигло апогея и завершилось страшной катастрофой, была для него тем же, чем для шизофреников является весна. Он затворялся в деревне и без отдыха творил. Все ключевые его персонажи делятся на автобиографические и портреты различных сторон личности Деда (Гринев и Пугачев, Ленский и Онегин, Моцарт и Сальери, Альберт и Скупой Рыцарь, Дон Жуан и Каменный Гость и т.д.) Остальные лицеисты прожили в общей сложности полторы тысячи лет и это неплохой результат для 29-ти человек. Проспер Мериме был контужен взрывной волной и отправлен в Париж на лечение. Он так и не узнал, что стрелял в Александра П., с которым впоследствии был дружен и часто переписывался. Когда русская армия заняла Париж, его хотели судить за поджог, однако впоследствии оправдали за недостатком улик. Михаил Илларионович К. подробно доложил Государю о причинах неудачи под Бородиным (потеря половины армии - не шутка, особенно в тогдашней России), и был полностью оправдан. К сожалению это письмо было утеряно вместе с бумагами Беннигсена, хотя по некоторым сведениям отрывки из него были прочитаны Львом иколаевичем Т. Храбрый Платов сопровождал Государя во многих заграничных поездках, однако из-за скверной привычки показывать всему заграничному к у к и ш, был отправлен в отставку и остаток жизни провел на досадной укушетке, потчуя российских мастеровых специальным алкогольным напитком. О дальнейшей судьбе Деда известно мало и все сообщения крайне противоречивы. По одним сведениям он погиб при взрыве порохового склада и к р а с н а я п и ж а м а сгорела вместе с ним. По другим сведениям он остался жив. Уцелела также и п и ж а м а, которую оказалось невозможно уничтожить простым порохом. Опасаясь преследований со стороны правительства Дед перешел границу и оказался во Франции, где сильно нуждался. К р а с н а я п и ж а м а постепенно подчинила его своей власти и Дед развоплотился. Однако призрачная магия его только усилилась. Он стал бессмертным и участвовал последовательно во всех педагогических проектах тоталитарных государств.