Светлый город детства - Наталья Витальевна Олейникова Страница 3

Я думаю, что многие со мной согласятся – песни у костра под гитару одно из самых увлекательных занятий во время отдыха в горах. При полном отсутствии вокальных данных петь я очень и люблю, и с удовольствием включилась в этот увлекательный процесс. Остальные певцы не сильно отличались от меня вокальными данными. Довольно долго мы оглашали ночные горы песнями «Машины времени» и порядком подустали, когда к костру подошел еще кто-то, я сначала не разглядела кто. Но когда он взял гитару и подвинулся ближе к костру, я увидела, что это белобрысый «Иванушка» – объект Ленкиных страданий. На этот раз он был один, без разукрашенной девицы. Он уверенно взял гитару, возможно, это была его гитара, подкрутил чуть-чуть, взял пару аккордов.

– Юрка, спой, – попросил черненький Сережка.

Так, значит его Юркой зовут, отметила я про себя.

Тот не стал ломаться, заиграл и запел:

«Ушел от нас последний день

Как исчезает в полдень тень

Любовь уходит с пожелтевшею листвой

И расстаемся мы с тобой».

Это была популярная песня Демиса Русоса. Голос у мальчишки был хороший, сильный, и в то же время какой-то уютный. И пел он просто и здорово, безо всяких завываний и выкрутасов. Все слушали, затаив дыхание, как слова песни улетают в ночное небо, вместе с отсветами пламени костра.

Потом он запел еще какую-то песню, а мы слушали и слушали. Впечатление от его голоса было таким сильным, что я готова была забыть его высокомерное поведение и разукрашенных девиц. Думаю, что и остальные испытывали похожие чувства.

Подняв голову, я увидела, что Большая Медведица переместилась в другую половину неба, значит, было уже за полночь. Костер догорал, и все стали расходиться, оставаясь под впечатлением удивительного вечера.

Глава 3

Яркое солнечное утро, на траве роса. Солнце выглянуло из-за гор, и залило все вокруг ярким светом. Небо ярко-голубое, безоблачное. Настроение такое, что хочется без причины прыгать и смеяться. Мы собираемся в поход на снежник. Мы – это я и мама, наши девчонки, дядя Володя из крайнего домика с десятилетней дочкой Настей, Рустик с другом Сашей.

Возле домиков веселая суета: мы упаковываем в рюкзаки еду и воду – поход продлится до самого вечера. Сидя на крыльце, я собираю кинокамеру. Заряжаю пленку, кладу с собой в кофр сменные объективы и светофильтры, в карман джинсовой кутки запасную пленку. Краем глаза замечаю, что у дверей своего домика Сергей с Юркой-«Иванушкой» негромко о чем-то спорят. Слов я не слышу, но догадываюсь, что Сережка настаивает на чем– то, а Юрка жмет плечами и не спешит соглашаться. После этого они подходят к моей маме и что-то тихо ей говорят. Мама отвечает громко, и я сразу догадываюсь, о чем речь. Они хотят идти с нами в поход. Ого! А раскрашенные девицы, интересно, тоже пойдут?

Ленка тут же бежит в домик, надевает новую майку и подводит тушью глаза. Через десять минут наша живописная группа выходит на тропинку, и растянувшись гуськом берет курс на Малый Чимган. Сначала идти было легко, подъем не крутой, сил у нас много. Тропинка прячется в траве, внизу журчит горная речка. А вокруг – море цветов. Мята, душица, полынь, одуванчики, а многим я не знаю названия. Мы пытались было петь, но дыхание сбивается и идти намного тяжелее. Я шла самая последняя – выбирала ракурс. Несколько раз приходилось бегом догонять остальных. Потом я заметила, что Юрка с Сережкой специально остановились и ждут меня. Когда я поравнялась с ними, Юрка сказал:

– Покажи кинокамеру.

Я отдала ему кинокамеру. Кинокамера «Кварц» – это моя гордость. Больше двух лет снимала фильмы школьной камерой. Родители подарили мне собственную после того, как моя работа заняла призовое место на республиканском конкурсе любительских фильмов. Мне было тогда 14 лет, и мама собирала все газетные вырезки, где писали об этом конкурсе и упоминали обо мне.

Мальчишки тем временем рассматривали объектив.

– А у меня есть «Аврора», – сказал Юрка, – только она у сестры сейчас.

А Сергей взял у меня рюкзак.

– Давай, понесу, он же тебе мешает.

– Спасибо.

Без рюкзака и правда было лучше, он постоянно мешал мне при работе с камерой.

После двух часов пути и нескольких десятиминутных привалов мы заметили, что окружающий пейзаж меняется. Все меньше становилось травы и цветов, а больше скал и камней. Тропинка, которая часто терялась среди камней, пошла круче вверх. Кое-где мы подсаживали друг друга. Маленькая Настя стала съезжать по камням вниз, и завизжала так, что у меня уши заложило. Дядя Володя поймал ее и стал подталкивать сзади, а оказавшийся рядом Рустик тянул за руки наверх. Потом мы шли по скользким шатающимся камням. Несмотря на прохладный ветер, от напряжения было жарко, пот заливал глаза. Все поснимали кофты и куртки, завязав их рукавами на поясе.

И вдруг– о чудо! Мы увидели среди серых скал большой белый снежник. Это было так неожиданно, что мы в один голос ахнули. Снег был не такой белый, как зимой, а с оттенками серого, но все равно это был настоящий снег! И его было много! Какие-то туристы играли в снежки, дети катились с горы на целлофановых пакетах, клеенках, кусках линолеума. И одеты при этом все были в шорты и майки.

Не теряя времени даром, мы тоже кинулись наверх, нашли кем-то брошенный кусок клеенки и началось веселье…Мы катались, и хохотали, и кричали, и падали. Даже мама тоже каталась с нами. Потом мальчишки принялись кидать в нас снежками, мы в ответ. Сережка поймал меня наверху, когда я собралась сесть на клеенку, и спросил:

– Сдаешься?

– Нет!

Тогда он натолкал мне снега за шиворот и толкнул вниз. Я полетела кубарем. Внизу меня поджидал Юрка. Не успела я подняться на ноги, он тоже спросил:

– Сдаешься?

– Конечно, нет!

Тогда он тоже натолкал снега мне за шиворот. Эта сцена повторилась несколько раз, прежде чем я поняла, что на мне нет сухого места. Футболку, джинсы, и даже кепку можно было выжимать. Правда, было лето. Хоть я попыталась накинуть поверх мокрой майки полусырую джинсовую куртку, это не очень помогло. Правда, вниз идти было легче, но я никак не могла согреться и зубами выбивала дробь.

– Натик, завтра у поварихи тети Шуры день рождения., –