Поверь в свою счастливую звезду - Наталья Витальевна Олейникова Страница 3

Мои нервы были на последнем пределе. Я перестала улыбаться, взгляд стал затравленным. Тут приехала в гости моя мама, здорово помогла мне в решении бытовых проблем, и сказала решительно:

– 

Уходи из ларька. Иначе ты через месяц будешь в психбольнице.

Я ушла из ларька. По уши погрязла в детских уроках. Владьке науки давались нелегко, на него требовалось особенно много терпения и времени.

Муж жил своей жизнью: фильмы, детективы, обязательный дневной сон. Дела в его строительной фирме шли все хуже: плитка, сделанная нашими умельцами, падала с потолка, заказчики ругались и отказывались перечислять деньги, налоговая требовала свое. Сказывалась и его некомпетентность, и лень и нежелание заниматься делами. Причем, когда я пыталась что-то сказать, то слышала неизменно одну и ту же фразу:

– 

На Востоке говорят: послушай женщину, и сделай наоборот.

Только тогда, когда у фирмы арестовали счет, и следующим шагом был арест нашего имущества, он послушался меня и продал строительную фирму. После раздачи долгов у нас остался только полный сарай гипса. Обиженные строители уехали домой, еле-еле собрав денег на билет. Правда, обижены они были на Васю, а мне долго целовали руки, и говорили, что я похожа на Наташу Ростову и они меня никогда не забудут.

И вот мы опять на мели. Я пошла в центр занятости искать хоть какую-нибудь работу. На дворе 1994 год, все предприятия стоят. А те, которые работают, не платят своим работникам по пол-года. Или платят зарплату халатами, мукой, сумками, ремешками для часов. Расцвет эпохи бартера.

Работу мне не предложили, но поставили на учет по безработице и назначили пособие. Только я обрадовалась, что будет время побольше заниматься с Владиком, как через 10 дней я получила работу в самом центре занятости. Муж так психовал из-за этого, что два дня куда-то специально уходил мне назло, и мне приходилось просить то одну соседку, то другую, встречать из школы младшего сына. Старший учился во вторую смену. Позже я стала каждый обед приходить домой – одного встречать, другого провожать. Весь обеденный перерыв у меня проходил в пути, но зато душа была спокойна.

На работе меня ценили, я получала зарплату деньгами, а не валенками и фуфайками, но все-таки для семьи из четверых человек этого не хватало.

Муж мой работать не спешил, да его никуда и не брали, потому что главным его достоинством были непомерные амбиции при отсутствии каких-либо умений и образования. Хотя в былые времена я делала все от меня зависящее, чтобы муж закончил институт. Как только мы поженились, его мама стала непрерывно кидать прозрачные намеки о его загубленной молодой жизни, о том, что он должен работать, вместо того, чтобы учиться (несмотря на то, что первые два года после окончания школы об институте никто не заикался). Когда эти намеки мне надоели, я взяла его и свои документы, и отнесла их в приемную комиссию автодорожного института, который находился рядом с нашим ташкентским домом, и пошла сдавать вступительные экзамены с ним вместе. Егорке было в то время 4 месяца, на время сдачи экзаменов с ним сидела моя бабушка, ни о какой подготовке не было и речи, но я очень уверенно вылезала на старых знаниях. Вася никакой подготовкой себя вообще не утруждал, и без меня не пошел бы даже на экзамены. Я же, придя на экзамен, решала сначала его задание, ему оставалось только переписать. Из-за того, что бумага на экзамене была вся проштампована, и за присутствием посторонних листков экзаменаторы строго следили, я писала решения на носовом платке. В случае опасности можно было этот платочек скомкать и вытереть пот со лба, благо в Ташкенте в середине лета это не казалось странным. Когда я решала свое задание, то специально делала ошибки, чтобы не получить 5, тогда бы меня зачислили без остальных экзаменов, а это не входило в мои планы. Когда нас обоих приняли в институт, я не пришла на первую сессию, и меня отчислили. Все контрольные я решала за мужа, даже сама носила их сдавать, ему нужно было только появиться в институте во время сессии, за это он «автоматом» получал трояки. Так «доучился» он до четвертого курса, когда грянула перестройка, и настала эпоха кооперации. В этот момент Василий решил, что диплом ему теперь не нужен: настали новые времена и новая жизнь. Времена настали действительно новые, потому что через несколько лет, когда его «припекло» и он хотел бы восстановиться, за учебу надо было платить немалые деньги, которых у него, разумеется, не было. Так и пропали зря мои старания, когда я, имея двоих маленьких детей, сидела над книгами и его курсовыми, отрывая это время от своего сна или отдыха. А может, и не пропали: я сама стала умнее и узнала много нового. Будем считать, что этот жизненный урок мне зачем-то был задан школой судьбы. По крайней мере, не так обидно…

Но светлый миг в моей жизни все-таки настал! Я поехала с детьми в отпуск в Ташкент. В финансировании поездки помогли мне мама и брат. Встречалась с соседями, друзьями и одноклассниками, побывала на старой работе, все были рады мне. Какое счастье снова пройти по улицам моего детства! Мы с мамой и с детьми ходили в шашлычную, сидели за столиком в тени раскидистых деревьев, от души наелись мягкого, хорошо прожаренного шашлыка, щедро сдобренного специями, с горячей, только из тандыра лепешкой. На душе становилось легче, все неприятности казались далекими и нереальными, как дурной сон.

Родной город лечил мои душевные раны, а мои родные решали проблемы материальные. В течение всего отпуска можно было не думать, чем кормить детей, во что их одевать. С детьми мы ходили в Ташкентский аквапарк, построенный уже после нашего отъезда, и получили огромное удовольствие. Там были и водяные горки, и бассейн с волнами, и спиральный спуск. Мы здорово накупались и отдохнули.

Мой брат занимался в Ташкенте изготовлением и продажей свадебных платьев. У них с женой был целый пошивочный цех: одни шили юбки, другие лифы, третьи расшивали все это бисером, четвертые собирали из деталей готовое платье. А потом его жена продавала эти платья в салоны проката, под видом привозных иностранных.

На семейном совете, обдумывая мою нелегкую судьбу, родные решили дать мне с собой в Россию несколько свадебных платьев, чтобы открыть прокат. Поскольку денег на аренду помещения не было, то решено было выделить для этого одну комнату у нас дома. Но это мы так хотим,