Рустам Максимов - Ментовский вояж.Везунчики Страница 30

   - Я всё-таки спрошу: а где вы раздобыли свой Пэ-Пэ-Ша, Александр Матвеевич? - не удержал любопытства мой напарник. - Уж больно он хорошо сохранился, ажно завидно.

   - Где взяли, там, к сожалению, больше нет, - вместо Доценко отозвался Никитин. - Мы же не спрашивали вас, где вы отрыли Эм-Гэ.

   - Михаила интересует, каким образом удалось обеспечить столь хороший внешний вид оружия, - усмехнувшись, уточнил я. - С патронами, кстати, как - не сгнили?

   - Секрет сохранности прост: герметичная бочка, солидол, отсутствие перепадов температур, - улыбнулся в ответ Василий. - Патроны ещё толком не отстреливали, не до того было. Наташа! Гости, что, так и уйдут голодными?

   Появилась хозяйка, вполне симпатичная женщина около сорока лет, принесла большой поднос с разнообразными холодными закусками. Затем на столе появился чайник, домашний пирог, банка с малиновым вареньем. Пожелав всем приятного аппетита, супруга Никитина удалилась, шурша юбкой. Василий хмыкнул, гордо глянув в нашу сторону, мол, хороша Маша, да не ваша.

   За трапезой поговорили практически обо всём, обсудили многие вопросы, согласовав некоторые позиции с местной властью. В частности, новый глава реорганизовал работу наблюдателей на колокольне, заменив местных девушек квартетом пенсионеров уже непризывного возраста. Кроме этого, Никитин послал в Замятино ещё пятерых ополченцев, чтобы усилить отряд Семён Семёныча. На эту деревеньку, как мы поняли, местные власти возлагали огромные надежды в плане расселения народа.

   Попутно мы решили вопрос о замене 'витязя' парой грузовиков, чтобы лётчики смогли демонтировать двигатели с 'боинга'. Василию ещё раньше понравилась идея превратить авиалайнер в комфортабельное общежитие, но он сразу же предупредил, что без помощи местных пилоты сразу же сядут в лужу. Почти в прямом смысле этого слова, т.к. почва вокруг того участка шоссе очень вязкая. Самолёт можно было столкнуть с трассы, лишь построив бетонные дорожки под его шасси. Материал для этого - бетонные плиты - как оказалось, имелся, и, по идее, в достаточном количестве. Не так давно в Данилово началось возведение двух особняков для каких-то не самых бедных горожан, материалы для стройки подвозили весь апрель, в т.ч. кирпич, арматуру, бетонные перекрытия. Теперь местные планировали использовать всё это добро для ремонта домов в Замятино и в заброшенных деревнях.

   Кроме этого, Никитин намекнул, что еремеевский забор построен из очень хороших плит, которым нашлось бы и иное применение. Я согласился с идеей Василия, предложив для приличия дождаться одобрения со стороны хозяина этого забора. А то как-то неприлично ломать постройки в доме человека, который приютил тебя и многочисленных незваных гостей. Начнёшь с забора, а там и до брусчатки руки дойдут, и до прочего.

   В конце разговора, уже под чаёк, обсудили американцев, которые оставались 'тёмной лошадкой', непредсказуемой, но с очень хорошими зубами. Никитин предложил идею интегрировать морпехов в силы самообороны Данилово, чтобы амеры не оказались в стороне от общественных процессов, и не стали бы источником каких-нибудь проблем. Коллинз в этом случае назначался бы главным по медицине, с весьма широкими властными полномочиями. Я пообещал подумать, прозондировать позицию Дэвида на этот счёт, обставить данное предложение так, чтобы подполковнику сложно было бы пойти в отказ.

   - Василий, думаю, ты прекрасно понимаешь, что завтра трибунал вынесет десяток смертных приговоров, которые надо будет приводить в исполнение, - я решил заранее расставить все точки над 'и'. - Имей в виду: ни я, ни мои люди в палачи не пойдут. Одно дело убить, когда на тебя нападают, и совсем иное - казнить, пусть даже преступников. Поверь, я знаю, о чём говорю.

   - Умеешь ты под конец обломать, майор, - тяжело вздохнул глава. - Думаешь, если мы деревенские, то нам пофигу, кого закалывать - кабанчика, или человека? Да у меня самого эта мысль о казни не выходит из головы, постоянно давит, и давит, как не знаю, что. Не знаю я, кому поручить это дело! Не знаю!

   - Смягчить приговор, как я понимаю, невозможно? - на всякий случай закинул удочку Ковалёв. - Ну, типа, заменить 'вышку' пожизненным, или каторгой?

   - Нет, Миша, не в данном случае, - отрицательно покачал головой я. - Да, никто и не пойдёт на такое, не тот мир, и не то время.

   - Есть один вариант, товарищи начальники, - неожиданно заговорил Доценко. - Даст бог, никому из наших не придётся проливать кровушку, и брать лишний грех на душу.

   - Говори, Александр Матвеевич, что за вариант такой? - сразу же оживился Никитин. - А то хоть самим в палачи идти.

   - Тех, кого приговорят казнить, надо попросту запереть в подвале старой водонапорной башни, не кормить их, и не поить, - промолвил гость, очень внимательно наблюдая за нашей реакцией. - Остальное они сделают сами. Жестоко, конечно, но Романа Георгиевича нам никто не заменит, да и Антонову они не дали ни одного шанса. Такой вариант, товарищи.

   - Жестоко. Жестоко, но справедливо, - помолчав, согласился глава. - И я не вижу никакого иного решения. Наверное, так и поступим, если никто не захочет марать руки о всякую грязь.

   - Ладно, товарищи, будем считать, что вопрос решён, - глянув на часы, я поднялся на ноги. - Нам ещё надо американцам застолье выкатить, напоить, накормить, и в печь посадить. Шучу. Удачи, мужики.

   - Чёрт, да этот Доценко хуже маньяка, - уже на улице произнёс мой напарник. - Интересно, не сидел ли он, часом? А если сидел, то по какой статье?

   - Да, пофигу, Миша, - отозвался я, садясь за руль. - Забудь и забей. Жизнь пошла другим путём, и всем нам дали второй шанс. Наше прошлое осталось в другом мире. Извини.

   Ковалёв ничего не сказал, лишь громче обычного хлопнул дверью. Мы поехали на базу через 'госпиталь', проведали раненых, поговорили с сиделками. Выяснили, что ни Николай, ни девушка ещё не пришли в себя, а полчаса назад пациентов проведала американская докторша-капитан, приехавшая с переводчицей на 'хамви'. Джулия, как я понял, намеривалась заступить на ночное дежурство, чтобы лично контролировать состояние пациентов. Американцы взяли очередные очки в свою пользу.

   Вечером пили почти все, невзирая на национальность, звания и пол. Кто-то выпил чуть больше, кто-то - часовые на воротах - лишь пригубил символически. Зато все поели, сколько хотели, никто не остался голодным. Во дворе дома развели большой костёр, пару костров поменьше для шашлыков и барбекю, пустили по кругу пару бутылок отличного виски. Зеленцов распорядился, чтобы Костя сгонял в 'госпиталь' с угощением для Джулии и сержанта Мак-Кинли, которые следили за состоянием раненых.

   Пока народ отдыхал и расслаблялся, я улучил момент, отловил Марину, а затем попросил Коллинза улизнуть для беседы тет-а-тет. Дэвид, похоже, нисколько не удивился, и пошагал с нами к мостику через ручей. Предупредив переводчицу, что отныне она включена в круг посвящённых, я приступил к беседе я подполковником.

   Американец удивил. Как оказалось, он сам хотел занять какое-то место в местной иерархии, чтобы форматировать многонациональную толпу пассажиров во что-то более похожее на коллектив. Надо сказать, что иностранные граждане сразу же прониклись уважением к Коллинзу и его людям, признали влияние и авторитет морпехов, и прислушивались к мнению подполковника.

   В то же время, Коллинз не хотел давать никаких обещаний сейчас и здесь, отшучивался, предлагал для начала освободить шоссе, и совершить облёт хотя бы ближайших окрестностей нового мира. Американец не исключал, что кроме всех нас в чужом мире оказалось множество землян, среди которых могут оказаться самые разные люди и сообщества. К примеру, подполковник не хотел бы встречаться с китайцами, с вьетнамцами, не желал бы жить по соседству с арабами, и с любыми другими мусульманами.

   Я быстренько прикинул национально-религиозный состав населения Данилово, и стал активно расписывать Коллинзу, как ему повезло с русскими. Дэвид не спорил, соглашался, но продолжал гнуть свою линию. В конце концов, мне удалось выжать из американца обещание, что тот подумает денька три, и примет какое-либо решение.

   Марину этой ночью я так и не отпустил. Как-то само собой получилось, что после ухода Коллинза мы остались на мостике одни, и продолжили разговор о нас. Затем уединились в одной из запирающихся на ключ комнат еремеевского особняка, и перешли к сладкому. Девушка оказалась горячей, достаточно опытной, жаждущей ласки и ощущений после пережитых стрессов. А стрессы, как известно, хорошо снимаются интимной близостью с особями противоположного пола.

   Под утро меня разбудил Толик, и страшно зевая, сообщил, что шефу пора бы отправляться на дежурство, а не почивать с красавицей под боком. Я шутливо погрозил Новичонкову кулаком, тихонько, чтобы не разбудить Марину, улизнул из комнаты, вышел во двор. Стоял тот предрассветный час, когда ночь постепенно сдавала свои права нарождающемуся дню, таяли сумерки, а по низинам стлался туман. В почти полной тишине с моря доносился лёгкий шум прибоя, обычно не слышный в дневное время.