Лев Бразоль - Публичные лекции о гомеопатии Страница 30

Вы, конечно, заметили, милостивые государыни и милостивые государи, что я до сих пор говорил почти исключительно о физико-химическом и физиологическом действии гомеопатических лекарств, т. е. о возможности их действия на неорганическую и органическую природу и, в частности, на здоровый человеческий организм. Этим я, так сказать, делал уступку логической непоследовательности или вынужденной увёртливости наших противников. В самом деле, когда они вам говорят: докажите нам ad aculos действие гомеопатических лекарств, вызовите пот, понос, слюнотечение, рвоту, расширение зрачка, и т. п., словом, произведите на наших глазах явное и несомненное физиологическое действие гомеопатических лекарств, то они или не понимают требование нашей дозологии, т. е. не понимают сущности спора, или же уклоняются от предмета спора, переносят центр тяжести диспута на вопросы, не подлежащие спору, опровергают такие положения, которые нами не поддерживаются — словом, применяют тот вид отлагательного софизма, который постоянно употребляется в случаях, когда оппонент боится прямо и честно подступить к спорному вопросу, не будучи в состоянии его опровергнуть, и который имеет целью избежать необходимости рассмотрение вопроса по существу. Для устранения такого софизма, нужно только ясно и точно определить и установить положение спорного вопроса.

Итак, мы вовсе не утверждаем, чтобы посредством наших гомеопатических лекарств, особливо в высоких разведениях, можно было бы производить абсолютные физиологические эффекты, хотя из всего мной сказанного вы видите, что мы не отрицаем этой возможности на восприимчивых или чувствительных организмах, ограничивая, так сказать, сферу этой возможности случаями идиосинкразии, т. е. существования эксквизитной восприимчивости организма к известным специфическим раздражителям. Я имел честь вам разъяснить прошлый раз, что главный и самый ценный материал нашей гомеопатической фармакологии основан на наблюдении действия лекарственных веществ в обыкновенных физиологических и фармакологических или несколько меньших дозах, и что для изучения тонкой характеристики действия лекарственных веществ мы уменьшаем величину лекарственного приёма до тех пор, пока он ещё в состоянии производить физиологическую реакцию в здоровом организме. Следовательно, мы не оспариваем, что для физиологических эффектов потребны в большинстве случаев и физиологические дозы лекарства, но мы утверждаем, что во всякой идиопатической, т. е. первичной и самостоятельной болезни, аналогичной с другой, ранее изученной лекарственной болезнью, это лекарственное вещество будет в состоянии излечить эту родственную ему болезнь и притом обыкновенно в дозе, несравненно меньшей, чем физиологическая, но насколько меньшей — это вопрос индивидуальный: раз в 1-м децимальном, в другой раз — в 30-м центесимальном делении. Мы, значит, утверждаем, что гомеопатические лекарства, даже в высочайших делениях, способны производить терапевтический эффект. Противники наши тотчас возражают, что это, очевидно, невозможно, потому что если лекарство не в состоянии произвести физиологическое действие, то ео ipso оно не будет в состоянии произвести терапевтического действия. Но это опять софизм, известный под названием petitio principii, посредством которого допускается верным и доказанными именно то, что составляет спорный вопрос и ещё требует доказательства. Мы не оспариваем, что для аллопатического лечения, действующего на здоровые части организма и стремящегося вызвать в них грубый физиологический эффект, потребны и физиологические дозы лекарств. Но мы утверждаем, что для гомеопатического лечения, действующего не на здоровые, а на больные части, весьма чувствительные к своим специфическим раздражителям, и имеющего целью вызвать в них не грубое физиологическое, а только динамическое действие, мы утверждаем, я говорю, что для гомеопатического лечения терапевтическая доза необходимо должна быть меньше физиологической. Эта необходимость вам, может быть, станет понятнее, если вы мысленно сравните себе состояние больного и здорового организма с известными состояниями физического равновесия тел. Здоровый организм находится в состоянии устойчивого равновесия, для нарушения которого потребно приложение довольно значительной силы. Больной же организм находится в состояли неустойчивого равновесия, и вывести его из этого состояния чрезвычайно легко посредством самой незначительной силы, особливо когда она действует в направлении наименьшей устойчивости. Точно так же больной организм, находящейся в состояни известного болезненного расстройства, легче всего поддаётся действию таких раздражителей, которые способны вызвать в нём подобное же расстройство, т. е. действуют в одном направлении с болезнью, и гомеопатические лекарства только потому и действительны в малых приёмах, что производят однородное или аналогичное раздражение в больных частях. Вирхов, помните, говорит, что минимум весьма энергического раздражителя может иметь весьма продолжительное и сильное каталитическое действие. Но всякое лекарственное вещество, действуя на больные органы и ткани, находящиеся с ним в избирательном, предпочтительном или специфическом сродстве, является по отношению к этим органам и тканям весьма энергическим раздражителем, или, другими словами, больные органы и ткани находятся в состоянии чрезмерной восприимчивости или идиосинкразии к своим гомеопатическим раздражителям. Поэтому, если физиологическая идиосинкразия составляет своего рода редкость или исключение, то терапевтическая идиосинкразия больных частей к своим гомеопатическим лекарствам является общим правилом, физиологическим законом, в котором и заключается ключ к пониманию этой способности действия гомеопатических лекарств в бесконечно малых приёмах на своих чувствительных физиологических реагентов. Следовательно, весь вопрос состоит в том, чтобы испытать чувствительность больного организма к его специфическими раздражителями и определить границу реакции и принцип исследования тут должен быть тот же самый, как и тот, который прилагается к исследованию всякого другого факта и явление природы, т. е. опыт и наблюдение. Смешно спорить и спекулировать о том, что прямо и легко разрешается простым экспериментом. Когда Галилей открыл своим телескопом спутники Юпитера, то его современники и знаменитые в то время астрономы отказывались верить этому открытию, потому что эти спутники невидимы простым глазом, а первый профессор Падуанского университета, фамилию которого я забыл, упорно отказывался смотреть в телескоп, и вообще по всему этому вопросу была поднята целая буря толков и пересудов, между тем как вопрос просто разрешался наблюдением. Точно так же, когда мы говорим, что мышьяк может быть обнаружен в весьма разведённых растворах посредством маршевского аппарата, то для проверки нужно взять прибор, содержащий цинк и серную кислоту, т е. выделяющие водород, и прибавить известное количество кислородных соединений мышьяка, причём образующийся от действия водорода в момент его выделения из серной кислоты мышьяковистый водород, при прохождении через накалённую стеклянную трубку, легко разлагается на водород и металлический мышьяк, который и осаждается в виде блестящего слоя на трубке, ниже накалённого места. Это и есть известная, весьма чувствительная реакция Марша на мышьяк. Что бы вы сказали химику, если бы он сказал: «Не верю этой чувствительности». Вы бы ему ответили: «Испытайте, милостивый государь, тогда сами увидите». Или хорош был бы химик, который отказался бы поверить столь чувствительной реакции на мышьяк на том основании, что мышьяк не может быть открыт какой-нибудь другой, ну, хотя бы фелинговской реакцией, которая чувствительна на сахар. А между тем, в таком смешном и карикатурном положении находятся врачи, спорящие о невозможности действия гомеорптических лекарств, отказывающиеся верить этому действию или предлагающие проверить их действие посредством физиологических реакций на здоровом организме, что равносильно желанию открыть мышьяк посредством фелинговской реакции на сахар. Когда мы говорим, что гомеопатические лекарства способны оказывать терапевтическое действие, то реагентом на известное лекарственное вещество является больной организм, находящийся в элективном сродстве с лекарственным веществом, причём реакция, вытекающая из взаимодействия между лекарственным веществом и больным организмом, выражается в виде восстановления патологически расстроенных его функций к физиологической норме, т. е. в виде искусственного излечения или выздоровления. Поэтому, по самому существу предмета, весь спор только и может и должен быть разрешен не на основании беспочвенных отзывов медицинских факультетов или журнальных постановлений Медицинского совета, а на твёрдой и незыблемой почве терапевтических опытов и наблюдений. Поэтому, если какой-нибудь отважный экспериментатор возьмётся на ваших глазах проглотить целую гомеопатическую аптеку в доказательство ничтожности гомеопатических лекарств, то вы, конечно, не будете опасаться за его драгоценную жизнь — она вне всякой опасности, потому что наши лекарства рассчитаны для произведения не физиологических, а терапевтических действий. Но если этот самый испытатель будет иметь несчастье заболеть когда-нибудь воспалением лёгких — от чего храни его Бог, — то я желал бы видеть, куда денется вся его храбрость, если он станет в это время испытывать на себе действие тех лекарственных веществ, которые имеют способность также вызывать воспаление лёгких в здоровом человеке, например, фосфор, и притом в том самом низком разведении, в котором он безнаказанно глотал его вместе с другими лекарствами, будучи здоров. Теперь он тотчас увидит, что больной орган иначе реагирует. чем здоровый, что воспалённое лёгкое находится в состоянии идиосинкразии к фосфору, потому что он производит в нём аналогичное раздражение и даже в малой дозе способен вызвать значительное ухудшение болезни. Таким образом, при наличности чувствительных реагентов в собственном организме, он удостоверится в активной силе гомеопатических лекарств, которая прежде, при отсутствии этих чувствительных реагентов, т. е. больных органов, находилась в потенциальном состоянии. Затем, поднявшись вверх по ступени гомеопатической шкалы разведений и найдя то индивидуально соответствующее ему деление, которое уже больше не производит у него ожесточение, наш экспериментатор убедится, какая громадная разница в течении лёгочного воспаления при гомеопатическом и при аллопатическом лечении, и почувствует на собственном организме всё несомненное превосходство первого над последним и, таким образом, из неверующего Савла обратится в верующего и убеждённого Павла.