Квант удачи - Антон Александрович Карелин Страница 30

– Мне было тошно начинать жизнь заново, оказалось проще сбежать. Я купил заброшенную аграрную планету со старыми роботами и потратил годы на отшельничество и «постижение себя». Какая же глупость, я просто выкинул несколько десятилетий, потому что был обижен на всю вселенную, – Одиссей презрительно выдохнул и покачал головой. – Но жизнь преподала мне очередной урок. Глубоким стариком я споткнулся и упал в сухое русло ручья, который пересох так же, как моя воля. И не сумел подняться и вылезти оттуда, а все роботы на планете-развалюхе безнадёжно устарели. Тогда у меня был нейр, прошивки и прочее… Но связь с другими мирами и с колонистами по соседству я сам обрубил и упрямо не хотел возвращать. Вот чёртовы апгрейды добросовестно исполняли свою задачу и не давали мне умереть. Долго-долго. В итоге я проклял всё на свете, особенно себя, аугменты и бессмертие.

Ана беспомощно смотрела на Фокса, пытаясь уместить всё это в голове.

– Так вот почему ты отказываешься от апгрейдов? – взволнованно спросила она.

Одиссей не ответил, но сумрачно улыбнулся.

– Каждая пытка когда-нибудь завершается, уж можешь мне поверить. Я умер и ожил, опять молодой и сильный… Такой поразительный контраст. Выкинутая по глупости жизнь стала мне ненавистна; я сбросил планету в какой-то аграрный фонд и убрался оттуда со скоростью света.

Он поднял голову и посмотрел на Ану – в растерянных глазах девушки горело желание понять и помочь.

– После десятилетий бездействия ужасно хотелось сделать что-то полезное: например, отдать другим всё, что у меня есть. Уже через месяц я вступил в отборочную программу та’эронов.

Сказка начинала складываться.

– И, разумеется, ты её прошёл?

– Так бывший фермер стал одним из архитекторов рая. Первые пять лет мы учились работать в единстве и проектировали будущий мир. И тут произошло закономерное, хотя никто, кроме меня, его не ожидал. Я раз за разом проявлял себя… крайне полезным проекту, и в итоге был назначен как Аксиом. Старший в ангельском хоре.

– К тому моменту ты жил больше четырёх столетий, – зачарованно кивнула наследница олимпиаров. – Конечно, ты был самый мудрый и крутой из всех.

– В те годы был пик моих способностей, – поёжился Одиссей. Он сидел к Ане в пол оборота, неловкая поза, когда не хочешь восхвалять себя, но должен рассказать правду. Этого требовала логика сказки: Ане нужно понять место Фокса в истории лучшего из миров.

– В те годы? – осторожно переспросила принцесса, ведь знакомый ей Одиссей не раз бывал далеко за пиком способностей всех остальных. – Не сейчас?

– Нет. Тогда я только родился, был переполнен желанием творить добро, и делал это по та’эронски беззаветно. Я отдал этой планете знания и умения нищего дикаря, пирата, гонщика, целителя, бизнесмена и олигарха, оппозиционера и революционера, правителя, свободного странника и даже пророка…

– Ты был пророком? – Ана вовсе не удивилась, просто хотела узнать как можно больше.

– А кем может стать человек, который управляет теллагерсой, спасает неизлечимо больных и может создавать капли аспары, которая нарушает физику вселенной? Конечно, «пророком», – со спокойным равнодушием ответил Фокс.

Принцесса в смятении покачала головой. И этот мужчина прижимал её к себе и целовал, позволял целовать его, быть с ним, учиться у него. Раскрывал свои тайны девчонке, которая не была даже настоящей принцессой. Ане всё ещё было сложно понять, что она Одиссею дороже любой правительницы любых миров.

– В общем, моя карьера резко пошла вверх. Прошлые жизни подсказывали решения почти всех проблем, с которыми нам пришлось столкнуться, – Одиссей усмехнулся. – За предыдущие сотни лет я так много ошибался, что теперь видел каждую ошибку до того, как мы её совершим. Путешествуя по мирам, я столько узнал и пережил, что легко мог вспомнить или придумать решающую идею на каждый тупик, в который мы зашли и каждую пропасть, которую нужно было перепрыгнуть.

– Я более чем верю, что ты стал для них незаменим. И как та’эроны тебя наградили за вклад в развитие проекта?

– Мне выпала честь именовать наш новорожденный мир. Я взял название из памяти старой Земли.

– Какое?

– Танелорн.

Это слово было в базах, в зрачках Аны мелькнули данные, она секунду помедлила и тихонько кивнула:

– Идеально подходит.

– Пять лет проектирования, десять лет разработки. Гигантские кластеры ресурсов и технологий сошлись к на удивление адекватной цели.

– И что же у вас получилось?

– Самый нужный мир из всех. Место, где просто можно жить счастливо.

Улыбка осветила его лицо, как солнце.

– Танелорн принимал кого угодно, единственным условием была способность жить в парадигме та’эронов. И оказалось, когда планетарная система обеспечивает всем условия жизни и творчества, распределяет личные цели, не позволяя им войти в противоречие, и защищает каждого от каждого другого – то гражданам не приходится друг с другом бороться. Они становятся честны, готовы к разумному альтруизму и сотрудничеству ради общего блага. При достижении этого состояния красивые слова превращаются в реальность, и утопия воплощается в жизнь.

– То есть, ваши расчёты и модели экспериментально подтвердились?

– В основном да. Через двадцать лет после запуска на Танелорне в мире и согласии жили сто миллиардов разумных – и каждый был свободен. Занимался своим делом, не мешая остальным.

Фокс смотрел сквозь Ану, прямо в сказку. А «Мусорог» заходил виражом от Врат к станции назначения, где их ждало новое дело. Через прозрачные панели на крыше мусорного зала пролегли лучи незнакомого солнца, осветившие его лицо. И в этот момент он показался Ане гораздо, гораздо старше двадцати трёх лет.

– Мы помогали разным народам сходиться в единстве и открывать новые грани взаимного познания мира. Ведь на самом деле, ключ к пониманию мира в осознании того, каков он для других.

Апгрейды, прошивки, нейр? Руководство миром-экспериментом огромной важности, стратегический контроль? Неужели это был её Одиссей, межпланетный сыщик в простых штанах и потрёпанном старом свитере, владеющий только гамаком, кружбаном и «Мусорогом»? Должно было произойти что-то серьёзное, чтобы одно сменилось другим.

Волосы Аны отливали осторожным светло-серым, когда она спросила:

– Что стало с Танелорном? Что-то пошло не так?

– Я, – глухо ответил Одиссей. – Я пошёл не так.

Он помолчал, прежде чем продолжать сказку.

– Чем больше в Танелорне уживалось разных культур, тем выше росла сложность координации процессов.