Эндрю Кин - Ничего личного: Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные Страница 32

«Реклама», — отвечал я своим инвесторам, когда те спрашивали меня об источнике будущих доходов. По иронии судьбы, оставив работу рекламного агента в Fi, я снова был вынужден заняться продажей рекламы, теперь уже онлайн в качестве генерального директора интернет-стартапа. С единственным отличием — продавать рекламу в Интернете было гораздо труднее, чем в печатном виде. Вместо Бизнеса 2.0 Интернет в конце 1990-х был скорее Бизнесом 0.02. Как сказал тогдашний генеральный директор телеканала NBC Universal Джефф Цукер, продавать рекламу онлайн было все равно что «обменивать аналоговые доллары на цифровые пенни»4.

К тому же только на удачу можно было извлечь эти пенни у рекламодателей, которые все еще не убедились в ценности новой рекламной среды.

Катастрофа от изобилия

Однажды осенью 1999 г. мне позвонила журналистка из нового издания с символическим названием Business 2.0. «Что вы знаете о Napster? — спросила она. — Он действительно способен изменить правила игры?»

Но Napster не столько «изменил правила игры», сколько положил конец игре. Он представлял собой естественное следствие «экономики Санта-Клауса», первородного греха Интернета, когда к «потребителям» относились как к избалованным детям, которых следует ублажать непрерывным потоком бесплатных лакомств, — экономики «Нечто за ничто», как назвал ее медиаобозреватель New York Times Дэвид Карр5. Основанный Шоном Фэннингом и Шоном Паркером в 1999 г., сервис Napster сделал возможным обмен музыкальным контентом под благопристойным названием «пиринг». Фэннинг и Паркер довели выдвинутую Крисом Андерсоном идею о радикальной ценности «бесплатного» до ее самого нелепого завершения. Napster раздавал даром не только свой собственный контент, но и чужой. Наряду с другими пиринговыми сетями, такими как Scour Трэвиса Каланика, и появившимися впоследствии пиратскими бизнесами, такими как Megaupload, Rapidshare и Pirate Bay, Napster создал сетевую клептократию, маскируясь под видом «экономики обмена», где в изобилии имелся только бескрайний доступ к украденному онлайн контенту, в частности музыкальным записям.

За последние 15 лет онлайн-пиратство стало эпидемией. Иссле­до­ва­ние, проведенное в 2011 г. по заказу Торговой палаты США, показало, что пиратские сайты привлекают свыше 53 млрд посещений в год6. Только в январе 2013 г., по оценкам аналитической фирмы NetNames, 432 млн уникальных пользователей Интернета активно искали контент, нарушающий авторские права7. Согласно отчету социологической маркетинговой компании Nielsen от 2010 г., 25% всех европейских интернет-пользователей ежемесячно посещают пиратские сайты8, а исследование, проведенное в 2012 г. по заказу британского Бюро интеллектуальной собственности (Intellectual Property Office), установило, что каждый шестой интернет-пользователь в Великобритании регулярно использует доступ к нелегальному потоковому или загружаемому контенту9.

Такое «изобилие» оказало особенно катастрофическое воздействие на экономику музыкальной индустрии. В конце 1990-х, прямо перед тем как Фэннинг и Паркер создали Napster, глобальный доход от продажи компакт-дисков, пластинок и кассет с музыкальными записями достигал $38 млрд, причем почти $15 млрд приходилось на США. Сегодня, несмотря на появление легальных онлайновых торговых сетей, таких как iTunes, и потоковых сервисов, таких как Spotify, глобальные доходы музыкальной индустрии упали более чем вдвое, до чуть более $16 млрд, причем в Соединенных Штатах сжались до примерно $6 млрд10. Цифровые продажи мало чем противодействовали упадку, а в 2013 г. даже они снизились на 6%11.

Неудивительно, что 75% музыкальных магазинов на «Золотой миле винила» закрылись с 1990 г. или что крупнейший в мире музыкальный магазин — розничный филиал HMV на лондонской Оксфорд-стрит — закрыл свои двери в 2014 г., дав нам еще один повод не праздновать 25-ю годовщину Всемирной паутины12.

Пиратство поставило под смертельную угрозу существование не только музыкальной индустрии. В 2014 г. был запущен аналог Napster для фильмов — сервис Popcorn Time, представляющий собой децентрализованный пиринговый сервис для нелегального потокового просмотра. Клонированный по подобию Netflix, Popcorn Time уже переведен на 32 языка мира и предлагает, по оценке аналитика, «кошмарный сценарий» для киноиндустрии13. Проживающие в Буэнос-Айресе создатели этого сервиса утверждают, что они изобрели его ради удобства потребителей. Но чем больше контента подписчики Popcorn Time своруют у Hulu и Netflix, тем меньше средств достанется кинопромышленникам, чтобы инвестировать их в создание новых фильмов. И разумеется, чем больше мы будем пользоваться пиринговыми технологиями, подобными Popcorn Time, тем сильнее будут пустеть наши кинотеатры. В 2013 г. посещаемость кинотеатров со стороны «крайне важной», как называет ее журнал Variety, категории зрителей в возрасте 18–24 лет упала на 21%14. С ростом популярности таких продуктов, как Popcorn Time, можно ожидать, что в дальнейшем посещаемость кинотеатров будет сокращаться еще стремительнее.

Реальные издержки онлайнового пиратства с точки зрения рабочих мест и экономического роста ошеломительно высоки. Согласно докладу находящейся в Лондоне Международной федерации звукозаписывающей индустрии (International Federation of the Phonographic Industry, IFPI) от 2011 г., к 2015 г. интернет-пиратство уничтожит 1,2 млн рабочих мест в таких отраслях деятельности, как музыка, кино, издательское дело и фотография, на одном только европейском континенте вдобавок к $240 млрд недополученных доходов в период с 2008 по 2015 г.15 Менее поддается оценке количество уже потерянных вследствие этого массового воровства рабочих мест. В своем исследовании влияния пиратства на европейскую созидательную экономику, осуществленном в 2008 г., французская исследовательская группа TERA Consultants установила, что оно уничтожило 185 000 рабочих мест и привело к потере дохода от продаж в размере €10 млрд16. И это только в Европе и только в 2008 г. И с тех пор ситуация не улучшилась. Так, Бюро трудовой статистики США (US Bureau of Labor Statistics) сообщило, что в период с 2002 по 2012 г. число профессиональных музыкантов сократилось на 45% — с более чем 50 000 до примерно 30 00017.

Один из самых пагубных мифов представляет интернет-пиратство как всего лишь безобидное развлечение — эти бредни популяризируют онлайн полоумные идеалисты вроде основателя «Фонда электронных рубежей» (Electronic Frontier Foundation) Джона Перри Барлоу, выступающего за бесплатный доступ к любой информации. Но это недалеко от истины18. Сегодня онлайновое пиратство превратилось в большой бизнес пиринговых и торрент-порталов, которые зарабатывают в основном на доходах от рекламы, используя украденный контент. Американская некоммерческая организация «Союз цифровых граждан» (Digital Citizen Alliance) тщательно изучила «бизнес-модели» свыше 500 сайтов, нелегально торгующих вразнос украденными продуктами интеллектуальной собственности, и обнаружила, что в одном только 2013 г. эти сайты получили в общей сложности $227 млн дохода от продажи рекламы, причем среднегодовой объем продаж рекламы у 30 самых крупных сервисов составил $4,4 млн19.

Главными выгодоприобретателями этого экономического ограбления творческого сообщества, безусловно, являются сами воры — такие как обосновавшийся в Новой Зеландии Ким Дотком, создатель компании Megaupload, которая на пике своей популярности насчитывала 180 млн зарегистрированных пользователей и обеспечивала до 4% всего интернет-трафика. «Освобождение» принадлежащей другим людям информации сделало Доткома богачом. «Я не пират, я новатор», — заявил в 2014 г. Дотком (ростом под два метра, весом под 130 кг), так и не объяснив, каким образом его «бесплатный» ресурс Megaupload, позволивший распределять украденную собственность, принес легальный доход, обеспечив Доткома средствами на покупку особняка в стиле «Аббатства Даунтон» в сельской местности Новой Зеландии стоимостью £15 млн20.

Но хотя пираты наподобие Кима Доткома во многом повинны в уничтожении музыкальной индустрии, нельзя возлагать всю вину только на этих преступников. Проблема в том, что Интернет остается «подарочной» экономикой с бесплатным или настолько дешевым контентом, что это лишает средств к существованию все больше и больше современных музыкантов, писателей, фотографов и кинематографистов. Как утверждает Роберт Левин, бывший ответственный редактор Billboard и автор тщательного исследования — книги «Халява» (Free Ride), вышедшей в 2011 г.: «Реальный конфликт происходит онлайн между медиакомпаниями, которые во многом финансируют производство тех развлекательных продуктов, что мы читаем, смотрим и слушаем, и технологическими фирмами, которые хотят распространять свой контент — легальным или иным образом»21. Именно эта борьба между индустрией развлечений, которой, чтобы выжить, необходимо получать плату за свой дорогостоящий контент, и Интернетом, построенным на утопической идее, что «информация хочет быть свободной», именно эта борьба, как утверждает Левин, и «разрушает» Интернет22.