Nataly - Михаил Абрамович Мильштейн Страница 32

Работы по ядерной тематике, возобновленные в СССР, как от­мечалось выше, в 1943 году, сразу же столкнулись с большими трудностями. Было упущено время, а наверстывать упущенное, да еще в военных условиях - очень непростая задача. Необходим был дееспособный научный коллектив, а война разбросала во все концы даже тех сравнительно немногочисленных специалистов, которые работали на этом направлении исследований до войны. Сразу же возникли сложности с необходимым сырьем и оборудо­ванием. Может быть, единственное, в чем советские создатели ядерного оружия не испытывали недостатка, была информация о работах ученых на Западе, которой их снабжала разведка. Судя по некоторым, на сегодняшний день рассекреченным документам, речь шла о сотнях единиц информации. Между тем Курчатов се­товал на недостаток технических подробностей, хотя в то же вре­мя писал: «Естественно, что получение подробного технического материала... из Америки является крайне необходимым».

Такая высокая степень информированности советской развед­ки о совершенно секретных работах в ядерной области, осущест­влявшихся в Соединенных Штатах, может быть объяснена только тем, что ее резиденты работали с весьма широким кругом лиц, так или иначе имевших отношение к «проекту Манхэттен». Среди них были очень разные люди. Одни оказывали помощь Советскому Союзу в силу своих убеждений. Например, Клаус Фукс, в прошлом немецкий коммунист, благодаря которому в течение нескольких лет в Москву поступала исчерпывающая информация о ходе анг­лийских, а затем и американских работ над атомной бомбой.

Но и Фукс многого не знал из-за системы суперсекретности, а также еще и потому, что ряд важных исследований проводились за пределами главных лабораторий. Были и десятки других лю­дей, полагавших своим долгом помочь сражавшемуся с фашизмом Советскому Союзу и при этом придерживавшихся отнюдь не ком­мунистических убеждений. Авторы вышеупомянутого доклада ко­митета палаты представителей по антиамериканской деятельно­сти с удивлением отмечали, что среди людей, сотрудничавших с советской разведкой, были «молодые американцы, воспользо­вавшиеся некоторыми из величайших преимуществ и выгод, кото­рые предлагает наша страна». Доклад перечисляет несколько десятков фамилий. Но для того, чтобы понять размеры операции, уместно сослаться на мнение Анатолия Яцкова, работавшего в 40-х годах в Нью-Йорке под именем Яковлев, который утвер­ждает, что не менее половины наших агентов, так или иначе во­влеченных в «атомные дела», так никогда и не были разоблаче­ны Федеральным бюро расследований.

Итак, шел 1944 год. Весной этого года Михаил Абрамович Мильштейн почти четыре месяца «путешествовал» по Соединен­ным Штатам Америки и Канаде. Доклад комитета по антиамери­канской деятельности палаты представителей содержит любопытные сообщения о поездке Михаила Абрамовича. Он прибыл в Нью-Йорк 3 апреля под именем Михаила Мильского вместе с Гри­горием Косаревым: оба в качестве дипломатических курьеров. В докладе утверждалось, что контрразведке США был хорошо из­вестен подлинный статус прибывших, и с первых же шагов по американской земле они находились «под колпаком». ФБР при­стально следило за всеми передвижениями московских «гостей», их встречами и контактами. В докладе, например, приводится фактический отчет о командировке. Там говорилось о том, что М. Мильштейн прибыл в страну, чтобы проинспектировать работу ГРУ за океаном, а перед Г. Косаревым, утверждается в этом до­кументе конгресса, были поставлены аналогичные задачи, но уже по линии НКВД.

Высокопоставленные курьеры 15 апреля отбыли в Мехико че­рез Ларедо (шт. Техас), а 10 мая вернулись в Соединенные Шта­ты через пограничный пункт в Эль-Пасо (шт. Техас). В мае они побывали в Калифорнии, где инспектировали советские консуль­ства в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, а также в Портленде (шт. Орегон). В начале июня вернулись в Нью-Йорк и выехали в Канаду, где пробыли две-три недели. В июле они снова в Нью-Йорке и Вашингтоне, а в конце месяца вылетают в Москву.

Доклад комитета не содержит никаких конкретных сведений о встречах М.А. Мильштейна с американцами в ходе этой поездки. Но в докладе канадской Королевской комиссии по борьбе со шпи­онажем, опубликованном в июне 1946 года, упоминаются некото­рые детали его пребывания на этот раз в Канаде. Например, ука­зывается воинское звание М.А. Мильштейна - полковник и его псевдоним «Командир». Авторы доклада Королевской комиссии сообщают, что он встречался не только со своими коллегами, ра­ботавшими под крышей посольства, но и с некоторыми агентами из числа канадских граждан. В докладе утверждается, что в ходе этих встреч его особенно интересовала возможность получения канадских паспортов и других документов для легализации аген­туры.

Авторы американского доклада считают, что в общих чертах результаты инспекционной поездки М. Мильштейна и Г. Косарева известны. Констатируется, например, что «Мильский и Косарев были удовлетворены рабочей сетью, созданной разведкой Крас­ной Армии и НКВД в Канаде, и остались очень недовольны опера­ционной деятельностью в Соединенных Штатах. Результатом этой инспекционной поездки стали отзыв многих лиц, действовавших в Соединенных Штатах, и их замена через некоторое время более энергичными разведывательными агентами».

Так, например, совершенно неожиданно в старых американских и канадских государственных документах можно наткнуться на сведения, которые приоткрывают завесу секретности над еще од­ной интересной стороной профессиональной деятельности М.А. Мильштейна. Сегодня далеко не секрет, что во имя максимально­го ускорения сроков создания советской атомной бомбы ученые-атомщики активно использовали в своей работе разведыватель­ные данные, добытые за океаном. Информация, полученная по­добным путем, оказала большое влияние на успех дела. Не знаем, как с точки зрения конспирации следует оценивать факт обсужде­ния в докладах парламентских комитетов США и Канады хода и результатов зарубежной командировки Мильштейна и Косарева, но то внимание, которое американские государственные службы уделили визиту советских эмиссаров, говорит о многом. Если же рассматривать поездку М.А. Мильштейна в Северную Америку в широком контексте советской разведывательной деятельности в этом регионе, становится понятным, что в обеспечении нашей страны информацией о новейших военных технологиях, позволив­шей сделать рывок вперед и вырваться из ядерного цейтнота, со­здать бомбу за предельно короткий срок - четыре года, есть и его, может быть, незаметный, но весьма весомый вклад.

Приложение 2

Краткая биография исторических лиц, упомянутых в мемуарах

Озолин Эдуард Янович (1898-1938). Латыш. Член Рабоче-крестьян­ской партии большевиков с 1919 г., в том же году вступил в Красную Армию. С мая 1924 года работал в разведывательном отделе штаба Кавказской Краснознаменной армии: старшим бухгалтером, старшим шифровальщиком. В 1926-1930 гг. - помощник начальника 1-й (шиф­ровальной) части Разведывательного управления Рабоче-крестьянской Красной Армии, в 1930-1937 гг. - начальник шифровальной службы Разведуправления РККА. Полковой комиссар - (1935 г.). Арестован 29.11.1937 г., расстрелян 25.04.1938 г.

Берзин (настоящее имя Кюзис Петерис Берзиньш) Ян Карлович (Павел

Иванович) (1889-1938). Армейский комиссар 2-го ранга - (1937 г.).

Латыш. Сын батрака. Член партии большевиков с 1905 г. С декабря 1920 г. работал в Разведуправлении РККА начальником отдела (1920-1921 гг.), заместителем начальника (1921-1924 гг.). Начальник 4-го (Разведывательного) управления (1924-1935, 1937 гг.). С апреля

1935 г. по июнь 1936 г. - заместитель командующего войсками Особой Дальневосточной армии. В 1936-1937 гг. - главный военный советник в республиканской армии в Испании. Арестован 27.10.1937 г., расстрелян 29.07.1938г.

Урицкий Семен Петрович (1895-1938). Комкор (1935 г.). Член РСДРП с 1912 г. Организатор и командир Красной Гвардии в Одессе. Командир и комиссар кавалерийских частей 3-й армии, командир кавалерийской бригады 2-й Конной армии. В 1920 г. - начальник оперативного отдела

Разведуправления Полевого штаба РВС. В 1920-1922 гг. учился в военной академии РККА, по окончании направлен в Германию на нелегальную работу (1922-1924 гг.). В 1924-1927 гг. - помощник начальника, а затем начальник и военком Московской интернациональной пехотной

школы. С апреля 1935 г. по июнь 1937 г. - начальник 4-го (Разведывательного) управления Генштаба РККА. С июня 1937 г. – командующий войсками Московского военного округа. Арестован 01.11.1937 г., расстрелян 01.08.1938 г.

Вартанян Артак Арменакович (1896 - 1993). В 1913 г. поступил в Пе­тербургский университет на физико-математический факультет. С 1914 г. призван на фронт, окончил унтер-офицерскую школу элект­ромехаников. В апреле 1920 г. - прапорщик армянской армии. В РККА с 1920 г. - на радиотехнических должностях. В 1928 г. окончил военно-электротехническое отделение Ленинградского Электротех­нического института. В Разведуправлении РККА - с 1934 г. В командировке в США с 1934 по1939 гг. С июля 1943 г. - заместитель на­чальника академических курсов РККА. С апреля 1946 г. - заместитель начальника ВА СА. Затем работал в НИИ «ОСНАЗ» МО СССР и в ЦНИИ «ОСНАЗ». Генерал-лейтенант. В мае 1958 г. уволен в запас. С 1960 по 1981 гг. - зав. Отделом научной информации института востоко­ведения АН СССР.