Неизвестный - i_c699dbffce9f276a Страница 32

– Ты же прекрасно знаешь, что все хорошо, и она любит тебя, – попробовала заговорить с ней на больную тему Эрика.

– Знаю, – ответила Джорди. – Прекрасно знаю.

– Что тебя так беспокоит?

– А вот этого не знаю. Меня просто лихорадит. Может, я простудилась?

Эрика потрогала ее лоб. Он и правда был теплым. Но жара не было.

– Ложись пораньше спать.

– Я не хочу спать. Мне кажется, я не могу спать, – тут же ответила Джорди.

– Постарайся заснуть. Тебе надо отдохнуть, – уговаривала ее Эрика.

– Мне надо успокоиться. А я не могу этого сделать. Я не могу бороться с собой. С чужими сомнениями – да. Со своими – нет. Это какой-то кошмар. Я даже гвоздь забить не могу, не то что… Никогда еще в такой степени я не ощущала своего бессилия…

Джорди прикрыла глаза. На лбу пролегла глубокая складка от постоянных дум.

Майкл молчал, решив, что сейчас не лучшее время принимать участие в разговоре. Хотя ему очень хотелось как-то успокоить Джорди. Он был готов целый день полоть сорняки, только бы она вновь стала веселой, а на улицу вернулось лето.

После ужина Джорди отправилась к себе. Зайти в комнату Оливии она не смогла. Потому что не была уверена, что теперешняя Оливия хотела бы этого.

Следующее утро встретило девушку еще более зверским холодом. Температура упала как минимум градусов до десяти. И Джорди почувствовала, что ее кошмар продолжается. Серая дождливая действительность и раздираемый жуткими мучительными сомнениями внутренний мир.

Девушка поняла, что завтракать она не сможет, накинула на спину свитер, даже не одевая, потому что согреться в таком состоянии она все равно не могла, и отправилась к гаражу. Внешний холод хоть немного, но отвлекал ее от непрекращающихся раздумий о том, кого из них двоих с Грегуаром выберет Оливия.

С самым серьезным выражением лица она приставила лестницу к стене гаража и посмотрела наверх. Моросящий дождь становился все сильнее. Джорди бросила свитер в мокрую траву рядом с лестницей и полезла на крышу. Вторая половина вчерашнего дня у нее ушла на борьбу с рулоном кровельного материала, который никак не поддавался при резке обыкновенными садовыми ножницами, и Джорди натерла у основания большого пальца мозоли на обеих руках. Но ей все-таки удалось отрезать кусок метр на два, чтобы сегодня приладить его поверх прохудившегося. Сильно прохудившегося, надо сказать, за те несколько часов, пока Джорди пыталась его залатать. Потому что вчера она сделала в кровле несколько дополнительных прорех, пока пыталась отогнуть гвоздодером козырек, чтобы подсунуть под него новый кусок материала.

Джорди взяла гвоздодер в руки, когда услышала Эрику. Та пришла звать ее на завтрак.

– Я не пойду, – ответила ей девушка. – Я не голодна.

– Джорди, тебе надо поесть, – уговаривала ее Эрика, запрокинув кверху голову и пытаясь углядеть свою подопечную на крыше.

Джорди ничего ей не ответила.

– Может, к обеду проголодаюсь, – донесся секунду спустя до Эрики голос Джорди. Такой бесцветный и равнодушный, что у пожилой женщины тут же сжалось сердце.

– Брось ты эту крышу! – попробовала зайти с другой стороны помощница. – Роберт все равно покрывает автобус брезентом.

– Ну уж нет, – слабо усмехнулась Джорди так, что Эрика даже не услышала ее.

Пожилая женщина сделала пару шагов назад и увидела Джорди, склонившуюся над козырьком с гвоздодером в руках. Когда Эрика поняла, что девушка в одной футболке, которая уже насквозь промокла, она с новой силой попыталась поговорить с ней:

– Давай я принесу тебе куртку, ты же заболеешь!

– Не надо, Эрика. Если я заболею, мне станет легче. Но этого не произойдет.

И Джорди вновь принялась за козырек. Она, конечно, понимала, что никто так не делает, и отгибать козырек в одном месте посредине крыши является не самым правильным вариантом при починке кровли, но проснувшийся в ней дух противоречия заставлял ее упорствовать в своем заблуждении. К тому же она как всегда верила, что как-нибудь у нее все получится. Пусть и не самым привычным и ожидаемым способом.

В обед Эрике снова не удалось склонить Джорди к тому, чтобы поесть. Единственное, на что она смогла уговорить девушку, так это на бутылку воды. Джорди спустилась на минуту к пожилой женщине. Футболка и джинсы на ней были насквозь мокрыми и практически одинакового грязного цвета. Хотя дождь перестал, а небо несколько просветлело, изредка радуя пробивающимися сквозь тучи солнечными лучами.

– Как продвигаются дела? – спросила Эрика участливо.

Джорди неуверенно пожала плечами и посмотрела на нее с таким видом, что Эрика поняла: Джорди сама не знает, как они продвигаются.

– Ты закончишь к ужину?

– Хотелось бы. Или я ее, или она меня, кто-нибудь кого-нибудь точно закончит, – слабо попыталась пошутить девушка.

– Я приду за тобой и отговорок не приму! Тебе придется поужинать! – произнесла Эрика с напором.

В этот момент тучи расступились, и гараж вместе с торцом здания пансионата озарился солнечными холодными лучами, в которых уже чувствовалось приближение осени.

Джорди посмотрела на небо и улыбнулась.

– Вы, оказывается, такая заботливая, фрау Голденблюм, – сказала она. А после паузы, наполненной тем, что помощница Оливии тревожно всматривалась ей в профиль, добавила, – Я люблю тебя, Эрика, знай это.

– Да как же не знать, когда ты всех любишь, – ответила ей пожилая женщина, не прерывая своего занятия. – Ты плакала? – воскликнула она.

– Нет, – ответила Джорди, поворачивая к ней голову, открыто улыбаясь, зная, что следы слез на ее лице, так отчетливо заметные при солнечном свете, выдадут ее с потрохами.

– А почему свитер лежит в траве? – спросила Эрика, понимая, что надо переводить тему. – Это тот, который Оливия тебе подарила?

– Да, – ответила Джорди, – но он совсем не поэтому лежит в траве.

Эрика тяжело вздохнула. Она совершенно не знала, что делать.

– Иди и приходи за мной перед ужином, – сказала Джорди с убийственным спокойствием. – Иди.

Когда Эрика отправилась к гаражу вечером, она еще издалека заслышала, как Джорди разговаривала с крышей. И не просто разговаривала, а на повышенных тонах.

– Зачем ты опять рвешься? Как я тебя устрою, если ты постоянно рвешься?!

– Джорди! – осторожно позвала ее Эрика.

– Я не могу постоянно отгибать и загибать этот козырек, неужели ты не понимаешь? – не слышала ее девушка. – Ты что не хочешь, чтобы тебя отремонтировали? Не хочешь, да?

– Джорди! – громче позвала Эрика.

– Я тоже не хочу! – раздался рассерженный голос Джорди сверху. – И оставайся такая! Дырявая!

Потом послышался грохот катящихся по крыше инструментов.

– Эрика, берегись! – крикнула Джорди.

Едва Эрика успела отпрыгнуть в сторону, как сначала с крыши в траву свалился молоток, потом гвоздодер и коробка с гвоздями, а потом, отчего у Эрики волосы стали дыбом, с криками, с глухим перекатывающимся стуком о крышу и звонким дребезжанием металлической лестницы о стену, сама Джорди. Упала она на спину, раскинув руки в стороны, головой как раз на свитер. Через несколько секунд, в которые Эрика уже успела подумать о самом худшем, тело девушки сотряслось то ли от рыданий, то ли от смеха.

– Джорди, – тихонько позвала Эрика, опускаясь рядом с девушкой на колени.

Наклонившись ниже, Эрика увидела, что Джорди смеется.

– Как больно, – наконец, произнесла девушка сдавленным голосом. – Как больно-то!

– Ты, между прочим, упала на свитер, – произнесла Эрика машинально.

– А ты спрашивала, зачем он здесь лежит!

Джорди не шевелилась, только смотрела на склонившуюся над ней Эрику огромными глазами. Сперва в них было только неимоверное удивление.

– Похоже, я приземлилась на молоток, – опять заговорила Джорди, чуть поерзав спиной по траве.

– Ты цела? – спросила Эрика.

– Цела и невредима, – ответила Джорди, продолжая лежать на земле. – Крыша победила. Я больше не полезу туда.

– Наконец-то! – с облегчением вздохнула пожилая женщина.

Она смотрела Джорди в глаза и видела, как удивление уступает место уже ставшей привычной в них боли.

– Так нельзя, – наконец, произнесла Джорди. – Я не могу постоянно ждать ее звонка или возвращения. Я вся превратилась в ожидание. Меня больше нет. Я не должна зависеть от этого.

– Не должна, – эхом повторила за ней Эрика, не совсем понимая, о чем та говорит.

Пожилая женщина просто гладила Джорди по голове, по мокрым волосам, которые вдруг перестали виться.

– И я не буду, – сказала Джорди и закрыла глаза.

Глава 45. Прощание

Вечером Джорди покидала в небольшой дорожный рюкзак свои вещи и отправилась к Майклу. Прощаться.

Мокрую одежду, в которой она работала на крыше, девушка оставила в своей комнате. Брать ее с собой не было никакой нужды. Судя по погоде, дожди и холода должны были продлиться еще несколько дней, поэтому высушить на себе в дороге она ничего бы не смогла.