Оченков Валерьевич - Приключения принца Иогана Мекленбургского. Страница 33

  - Может, и нет. Господина Ван Дейка многие видели, сложить два и два не такая уж большая задача. Юленшерны возможно и пираты, но отнюдь не дураки.

  - Досадно, а впрочем, что господь ни делает - все к лучшему! Не бог весть какая радость видеть рожи этой семейки.

  - Аминь! Отозвался Аксель. - Кстати, вы знаете, с кем только что танцевали, ваша светлость?

  - Э... с Ульрикой?

  - Ульрикой Августой Спаре, урожденной Юленшерна! Это сестра Карла Юхана. Как видите, не все представители этой семьи вызывают у вас отвращение!

  Блин, а я-то думал, кого она мне напоминает! Ну надо же...

  - Видите ли, любезнейший господин Оксеншерна, женщины вообще вызывают у меня симпатию, а такие красивые, как Ульрика и Аврора, тем более. Кстати, вы сказали Спаре? Это ее фамилия по мужу не так ли?

  - Именно так, ваша светлость.

  - Любопытно, и кто у нас муж?

  - У нас? Никак не могу привыкнуть, принц, к вашей манере выражаться. Впрочем, вы, пожалуй, правы, с этим браком не все благополучно. Кристиан Спаре ровесник ее отца и его большой друг. Кстати, Аврора ее падчерица.

  - Святая пятница! Бедняжку выдали замуж за старика, и теперь она в отместку эпатирует местную публику!

  - Вы заметили?

  - Да тут и слепой бы заметил! И что, увесистые рога украшают почтенные седины господина Спаре?

  - Вот за сплетнями, это не ко мне, ваша светлость!

  - Ну, господин Оксеншерна! Какие же это сплетни, это ценные сведения о противнике перед сражением.

  - Вот как? Все-таки у вас очень оригинальный образ мыслей, принц. Кстати, а вы не хотите рассказать, что у вас случилось с молодым Юленшерной? Почему вы его так ненавидите?

  - Друг мой, "ненавидеть" это слишком громко сказано! У меня действительно есть некоторые претензии к Карлу Юхану, но никакой ненависти. Кстати, а у его рода действительно была привилегия брать дань с торговцев?

  - Вот оно в чем дело! Ну, да. Была такая много лет назад, так вы говорите...

  - Я вам, господин Оксеншерна, ничего не сказал; кстати, а у вас какие претензии к семейству Юленшерна? Постойте-ка, а уж не хотели ли вы быть на месте господина Спаре? Святая пятница!

  - О, нет! - засмеялся Аксель, - тут ваша проницательность, принц, дала осечку! Наша вражда имеет куда более давние корни. Но давайте прервемся: король, кажется, собирается покинуть общество, нам надо быть в первых рядах, пойдемте!

  Действительно, его величество Карл IX, видимо утомившись, встал и направился к выходу. Придворные прихлебатели дружно склонились перед ним; уже выходя, он наткнулся на нас с Акселем глазами. Милостиво кивнув, он произнес:

  - Через неделю состоится большая королевская охота, мы будем рады видеть вас на ней, принц Мекленбургский! Мы слышали, что вы отменный стрелок, надеемся, что эти слухи не преувеличение!

  - Всенепременно, ваше величество! Почту за честь! - ответил я, поклонившись. Заметив, что наследник идет вслед за королем, я негромко, но вполне отчетливо добавил. - На моем корабле заменили артиллерию, послезавтра я выйду ее испытывать.

  Густав Адольф, услышав это, резко обернулся. Наши взгляды пересеклись как рапиры в учебном поединке. Улыбнувшись мне на прощание, принц вышел вслед за отцом.

  - Ох и ловкий вы человек, ваша светлость! - пробормотал Аксель не то порицая, не то одобряя.

  Вы когда-нибудь стояли на носу несущегося вперед на всех парусах корабля? Незабываемое зрелище. Острый форштевень разрезает волну, поднимая брызги до самого бушприта, держась за который, стоим мы с принцем Густавом. Умом я понимаю, что скорость в семь - восемь узлов, что мы идем сейчас, для двадцать первого века, в котором я некогда жил, ничто. Но ничего не могу с собой поделать. Я снова семнадцатилетний мальчишка, и меня завораживает несущийся по волнам флейт. Меня пьянит бескрайнее море, расстилающееся вокруг. Я кажусь сам себе сказочным великаном, покоряющим стихию. Рядом со мной такой же мальчишка с горящими глазами и мокрыми от морских брызг волосами. Мы оба смотрим на море и оба счастливы.

  Наконец мы находим скалу, одиноко торчащую из моря, и поворачиваем к ней. Надеюсь, мой шкипер знает, что делает, и мы не налетим на мель. Проходя правым бортом мимо скалы, мы по очереди разряжаем наши пушки. Выстрелы грохочут один за другим, пушки, выплюнув ядра, отлетают от порта и непременно пробили бы противоположный борт, но хитрая система канатов и блоков гасит отдачу. Наш канонир не слишком старался попасть - ведь главное проверить работоспособность системы, однако одно из ядер попадает в скалу и каменные осколки разлетаются во все стороны. Глядя на это, сначала мы, а потом и вся команда разражаются радостными криками. Канонир молодец, и я, пожалуй, награжу его. Пройдя мимо острова другим бортом, даем залп одновременно из всех орудий. На этот раз канонир прицелился тщательнее, и уже три ядра из четырех поднимают каменный ураган. Не выдержав, я скидываю камзол и, засучив рукава, бросаюсь к одному из фальконетов. Хватаю банник и начинаю чистить ствол. Густав смотрит на меня с широко открытыми глазами, такого фокуса он от меня точно не ожидал. Прочистив жерло пушки, я закладываю туда картузы с порохом и забиваю пыж. Затем закатываю ядро. Орудие готово к стрельбе, я изрядно потренировался накануне и делаю все довольно сноровисто. Тщательно целюсь, точнее делаю вид - как можно целиться с такими примитивными средствами, я по совести говоря, не постигаю. Загоняю протравник в затравочное отверстие и, насыпав туда немного пороха, берусь за фитиль. Густав смотрит на меня как на апостола новой религии, и я, широко открыв рот, стреляю. Мы зачарованно смотрим, как ядро, кувыркаясь в воздухе, летит к цели. Как это ни странно, удача на моей стороне и ядро задевает скалу. Я немного оглушен и плохо слышу, но вокруг меня беснуются от радости мои приближенные. Густав Адольф от них не отстает и прыгает, кажется, выше всех. Мне тоже надо радоваться, сегодня у меня удачный день и я много сделал, чтобы подружиться с будущим великим королем. Но я рад не этому. Я радуюсь солнечному дню и свежему ветру. Волнующемуся морю и смоляному запаху от корабля. Я пьян от грохота пушек и своей молодости и силы. Я все могу и всего добьюсь, и горе стоящим на моем пути! Потом мы полезли по вантам на самую верхушку мачты. Забравшись в наблюдательную бочку, мы любовались морем, и хотелось, чтобы эта минута никогда не кончалась.

  - Иоган, друг мой, где вы научились стрельбе из пушек? - нарушает наше молчание шведский принц. - Неужто в Мекленбурге принцев учат этой премудрости?

  - А почему нет, ваше высочество! Просто мне захотелось и я научился. Я рано задумался о своей судьбе, Густав. Сидеть на троне и носить корону, в сущности, может любая обезьяна. Все будут ей кланяться и оказывать почести, но перестанет ли она быть от этого обезьяной? Я хочу чего-то представлять из себя сам. Я хочу воинской славы, но как я пошлю солдат в атаку, если не знаю их ремесла? Поэтому я постоянно совершенствуюсь в искусстве стрельбы, фехтовании и вольтижировке. Поэтому я научился стрелять из пушек. Я хочу быть достойным правителем и учусь этому. Я начал с трех человек свиты, а теперь у меня свой корабль и рота мушкетер. Правитель должен знать, откуда берутся окружающие его блага, и я не чураюсь заниматься торговлей.

  - Вы самый необычный человек, какого я только видел в своей жизни! Хотел бы я иметь такого друга!

  - Ах, ваше высочество, нет ничего проще! Вы нравитесь мне, и я буду горд нашей дружбой, но есть одна тонкость.

  - Какая же?

  - Друзей надо не иметь, с ними надо дружить. Просто дружить, понимаете?

  - Боюсь, что нет.

  - Как бы вам объяснить... вы слышали о короле Ричарде Львиное сердце?

  - Разумеется, это лучший образец рыцарства, какой только давала нам в пример история. Он был королем Англии и воевал за Гроб Господень.

  - Бог мой, какого только вздора вам не наболтали ваши учителя! Ричард был прескверным человеком. Он был плохим сыном, часто поднимавшим мятежи против своего отца и таки скинувшим его с престола. Он был никуда не годным правителем, мало заботившимся о процветании своего государства. Он неплохо сражался на святой земле, но войну эту проиграл. Так что военным он тоже был не очень! По сути он умел только дружить, хотя и друг-то у него был только один. Вы знаете, о ком я?

  - Нет, вы, Иоган, рассказали мне столько удивительного, что я просто теряюсь. Нет, я не знаю, кто был его единственным другом.

  - Султан Салах-Ад-Дин!

  - Саладин? Но как это возможно?

  - Вот такой выверт истории, мой друг! Они долго воевали друг против друга и столкнись на поле боя, сделали бы все, чтобы убить один другого, но они дружили. Когда Ричард заболел, Саладин послал ему снег с горных вершин и фрукты. Когда под ним убили коня, он послал ему своего. Ричард даже был готов отдать мусульманину в жены свою сестру, настолько он уважал его.