Admin - i 0a3a4f30eeb528b3 Страница 33

   Что крупные перлы у ней,

   Но строго румяные губы

   Хранят их красу от людей -

   Она улыбается редко...

   Ей некогда лясы точить,

   У ней не решится соседка

   Ухвата, горшка попросить;

   Не жалок ей нищий убогой -

   Вольно ж без работы гулять!

   Лежит на ней дельности строгой

   И внутренней силы печать.

   В ней ясно и крепко сознанье,

   Что всё их спасенье в труде,

   И труд ей несёт воздаянье:

   Семейство не бьётся в нужде,

   Всегда у них теплая хата,

   Хлеб выпечен, вкусен квасок,

   Здоровы и сыты ребята,

   На праздник есть лишний кусок.

   Идет эта баба к обедне

   Пред всею семьей впереди:

   Сидит, как на стуле, двухлетний

   Ребёнок у ней на груди,

   Рядком шестилетнего сына

   Нарядная матка ведет...

   И по сердцу эта картина

   Всем любящим русский народ!

   И ты красотою дивила,

   Была и ловка, и сильна,

   Но горе тебя иссушило,

   Уснувшего Прокла жена!

   Горда ты - ты плакать не хочешь,

   Крепишься, но холст гробовой

   Слезами невольно ты мочишь,

   Сшивая проворной иглой.

   Слеза за слезой упадает

   На быстрые руки твои.

   Так колос беззвучно роняет

   Созревшие зерна свои..."

  Совершенно неожиданно её, подошедшую к центральной площади городка, окружили все дети: трое сыновей и обе дочери. Через несколько минут подошел и муж. Они поняли состояние матери и жены без слов. Обменявшись взглядами с братьями и сестрой, Ульяна подняла глаза на маму и сказала только одно слово:

  - Спасибо.

  Знаменская промолчала, поняв, что дети поблагодарили её за то, что она, как президент страны, не стала заявлять прямое требование помиловать осуждённого. Они знали, что их мама никогда не пойдёт на подобный шаг и будет беспощадна к любому, кто нарушает интересы России. Но Знаменская понимала, что сказать "спасибо" в такой ситуации для её детей означало нечто большее - перейти рубикон между неосознанной и осознанной жалостью в данном конкретном случае. Между пониманием необходимости жестокости по отношению к врагам и осознанием тяжести решения о применении такой жестокости к себе подобным.

  Они молча прошли к солдатской столовой и сели за боковой столик. Как всегда им подали только солдатскую пищу, ту, которой питались и солдаты, и сержанты, и старшины. Знаменская видела, что и офицеры в столовой также едят только солдатскую еду и делают это не показушно, а ежедневно, на протяжении многих лет. Таковы были жестокие законы России, законы её Силового Кольца, соединяющего в себе два Кольца - Военное и Полувоенное.

  Когда Знаменская под руку с мужем вышли из столовой и по аллее направились в сторону офицерского общежития, между мальчишками возник спор. Борис, как признанный авторитет, выступил в роли молчаливого рефери в дискуссии по поводу того, что следовало сделать с обидчиком сестры. Константин, мягкий и уступчивый Константин в ответ на вопрос, который задал гораздо более жёсткий и практичный Пётр, буквально преобразился и сказал только одну фразу:

  - Я бы его убил.

  Паузы не последовало. Дети уже многое знали и понимали. В России были периоды, когда, благодаря проснувшейся в самых мягких и уступчивых людях жёсткости и изворотливости, совершались величайшие рывки вперед.

  Многие века Россия была бедной забитой страной, в которой приходилось за рубль вкалывать так, как за границей соглашались вкалывать не меньше чем за сотню тысяч. Теперь, когда вокруг в России было сплошное довольство и богатство, оно выступало только покровом, под которым хранилось главное оружие России: способность выживать и эффективно действовать в кошмарных и нечеловеческих условиях.

  Ради этого элита жила так, как за рубежами России жили только самые нижние слои социальной пирамиды. Она терпела такие лишения, перед которыми бледнели истязания, которым подвергали себя стоики и аскеты. Но благодаря этому народ России аккумулировал силу, способную в любой момент дать импульс и обеспечить прорыв, перед масштабами которых меркли достижения многих десятков земных цивилизаций.

  И слова пятилетнего ребенка, который недавно видел на экране в деталях судебный процесс над своим ровесником, нанёсшим телесные повреждения девочке, свидетельствовали о том, что согласившись с решением общественного суда своей родной страны сегодня и сейчас, в других условиях при прямом столкновении он сможет действительно убить обидчика не только сестры, но и любой другой женщины-россиянки. Убить, зная, что его оправдают, как только разберутся в ситуации, как только станет ясно, почему он пошёл на этот шаг.

  Знаменская молча восприняла эти слова сына, но её поразила реакция Всеславы. Девочка подошла к Константину, обняла и крепко поцеловала, сказав только одно слово "Спасибо". Константин залился краской, но справился с волнением и воспринял случившееся с достоинством и спокойствием.

  - Мам, нам с Всеславой надо возвращаться в летний лагерь. - сказал Борис. - У нас напряжённая программа и мы не можем бросать своих.

  - Хорошо. - Знаменская остановилась, пожала руку сына и поцеловала дочь. - Идите. Мы пока присядем, подышим воздухом. - она не удивилась, понимая, что неугомонная Всеслава не будет лежать пай-девочкой на койке в медсанчасти городка положенные на окончательную реабилитацию три дня и принимать лечение в сверхкомфортных условиях тогда, когда её ровесницы и ровесники живут буквально на подножном корму и терпят всевозможные лишения.

  - Мы вечером придём, как только будет отбой. Если не будет ничего срочного. - пообещала Всеслава.

  - Приходите. - сказал Андриан Николаевич, указывая на скамейку под сенью могучего дуба. - Викта, садись. И ты, Ульяна, тоже.

  - И вы садитесь, дорогие наши мужчины. - улыбнувшись сказала Виктория, опускаясь на жестковатые балки скамейки.

  - Хорошо. - Орлов отметил, что сын и дочь забежали в офицерское общежитие и через несколько минут уже выбежали, облачённые в форменные комбинезоны. - Наши уже пошли за пределы городка.

  - Вижу, Андрин. - Виктория провожала детей взглядом до тех пор, пока они не скрылись в проходной. - Сколько у них ещё там дней?

  - Полтора-два месяца, Викта.

  - Славно.

  - Истинно славно. - согласился Андриан, оглядываясь на сыновей, сидевших рядом и посадивших между собой Ульяну. Та спокойно воспринимала защиту братьев и принимала эту заботу как должное.

  Знаменская, видя эту картину боковым зрением, знала и другое: случись что с любым из братьев - и вместо милых и улыбчивых девочек перед их обидчиками встанут две почти неуязвимые фурии, способные полностью и без остатка уничтожить за считанные минуты несколько десятков весьма подготовленных субъектов мужского пола. И потом повторить процедуру полного уничтожения столько раз, сколько потребуется.

  Несмотря на всемерную защиту и высочайшую обеспеченность женщин, сегодняшняя Россия выдвигала перед ними огромные и тяжелейшие требования. С малых лет многие девочки России учились и получали образование в спартанских условиях, постигая науку побеждать так, как пристало побеждать женщинам, учились владеть всеми видами оружия, которыми их, женщин, наделила природа и не брезговать использованием оружия, считавшегося традиционно мужским.

  Природная мягкость, нежность и доброта под такой мощной личной защитой расцветали в масштабах, достойных пера лучших писателей и поэтов всех времен. Сегодняшняя женщина России уже не была беззащитна в одиночестве - она знала и умела многое, что было необходимо для того, чтобы не только выжить, но и активно действовать. Она могла эффективно действовать в полной изоляции, в кошмарных условиях непрерывной тяжелой нужды в самом элементарном. Стоически терпеть боль и страдания, но при этом - действовать и жить.

  Недотрог и неженок в России ни среди мужчин ни среди женщин уже несколько веков не было. Мужчины были теперь способны защитить и обеспечить женщин, а те - защитить и обеспечить мужчин, породить и воспитать новые, достойные поколения. Мощнейшая двойная структура масштабной эшелонированной защиты делала общество России неуязвимым перед вызовами времени, перед которыми гарантированно ломались менее закаленные народы.

  Когда-то были сказаны вещие и пророческие слова: "Северный ветер создал викингов". В России, где снегов было столько, что ими можно было укрыть половину Азии и почти всю Западную Европу, где средняя температура не поднималась в эпоху постнормализации климата выше двадцати пяти градусов, но была способна падать до минус сорока даже в центральных регионах, северных ветров, олицетворявших собой долгие века многочисленные трудности, было предостаточно.

  Но теперь на Россию невозможно было нацелить дивизию "Викинг", наводившую на обрюзгших западноевропейцев ужас в далеком двадцатом столетии. Теперь сама Россия в любой момент могла хлестнуть по любой враждебной стране мира персональным апокалипсисом. Хлестнуть выборочно или одновременно, оставаясь неуязвимой. Теперь в России были свои дивизии "Викинг", способные за считанные минуты совершить масштабный акт возмездия.