Фитц, Владимирович - Утро в раю Страница 34

дел немцев, однако моя не совсем благозвучная фамилия

„Гангнус“ порождала не только шутки, но и немало недобрых

подозрений – не немец ли я сам. Эту фамилию я считал ла-

тышской, поскольку дедушка родился в Латвии. После того

как учительница физкультуры на станции Зима посоветовала

другим детям не дружить со мной, потому что я немец, моя

136

бабушка Мария Иосифовна переменила мне отцовскую фа-

милию на материнскую, заодно изменив мне год рождения

с 1932 на 1933, чтобы в сорок четвёртом я мог вернуться

из эвакуации в Москву без пропуска.

Ни за границей, ни в СССР я ни разу не встречал фамилии

„Гангнус“. Кроме отца, её носили только мои братья по отцу –

Саша и Володя.

Однако в 1985 году в Дюссельдорфе, после моего поэти-

ческого вечера ко мне подошёл человек с рулоном плотной

бумаги и, ошарашив меня, с улыбкой сказал:

– Я прочёл вашу поэму „Мама и нейтронная бомба“… Вы

знаете, учительница физкультуры на станции Зима была не-

далека от истины. Разрешите представиться – преподаватель

географии и латыни дортмундской гимназии, ваш родствен-

ник – Густав Гангнус.

Затем он деловито раскатал рулон и показал мне генеа-

логическое древо по отцовской линии.

Самым дальним моим найденным пращуром оказался

уроженец Хагенау (около Страсбурга) Якоб Гангнус – во вре-

мя Тридцатилетней войны ротмистр императорской армии,

Buch Utro v raju_210211.indb 136

09.03.2011 20:48:20

женившийся в 1640 году в Зинцхейме на крестьянке Анне

из Вимпфенталя. Его дети, внуки и правнуки были пастуха-

ми, земледельцами, скитались из города в город, из страны

в страну, и, судя по всему, им не очень-то везло.

В 1767 году правнук Ханса Якоба – бедствовавший много-

детный немецкий крестьянин Георг Гангнус, до этого без-

успешно искавший счастья в Дании и разочарованно вер-

нувшийся оттуда, решил податься на заработки в Россию

вместе с семьёй – авось повезёт. В Германии в этот год была

эпидемия какой-то странной болезни, и Георг, ожидая ко-

рабля, скончался в Любеке, оставив жену Анну Маргарету

с восемью детьми – мал мала меньше. Но она была женщина

сильной воли и, похоронив мужа, отплыла в Кронштадт, куда

не добрался он сам, потом оказалась в лифляндском селе

Хиршенхофе (ныне Ирши).

Анна Маргарета не гнушалась никакой чёрной работы,

пахала, чистила коровники, стирала, шила и порой от от-

чаянья и женского одиночества запивала так, что однажды

её морально осудил сельский сход. Но в конце концов она

поставила на ноги всех восьмерых детей. Им удалось вы-

137

биться из нищеты, но не из бедности. Все были крестьяна-

ми, мелкими ремесленниками, – никто не получил высшего

образования, никто не разбогател. Но внук Анны Маргаре-

ты – мой прадед Вильгельм – стал знаменитым стеклодувом

на стекольном заводе Мордангена и женился на вдове сво-

его старшего брата – Каролине Луизе Каннберг. В 1883 году

у них родился сын Рудольф – будущий отец моего отца…» 1

На этом, пожалуй, прерву рассказ Евгения Александрови-

ча, в жилах которого, по его словам, течёт немного русской,

немного польской, украинской, но более всего немецкой

крови. А вот считает он себя однозначно русским поэтом.

А может, просто так сложилась жизнь, и при иных обсто-

ятельствах он бы сказал: «я – российско-немецкий поэт».

Но как бы то ни было, всё это ещё раз подтверждает не раз

звучащую мысль о том, что «российские немцы являются

народом, рождённым в России и рождённым Россией, а по-

тому одним из её коренных народов».

Вспоминаю, как в марте 1991 года в Москве состоялся

1 Международный биографический центр. http://www.biograph.ru/bank/

evtushenko_ea.htm

Buch Utro v raju_210211.indb 137

09.03.2011 20:48:20

первый съезд немцев СССР, на котором присутствовали

представители других репрессированных народов, в том

числе калмыков. От них с проникновенной, образной ре-

чью выступил народный поэт Калмыкии Давид Кугультинов.

«Вы другие немцы! – сказал он. – Не могла вам Волга в вашу

колыбель то же самое нашёптывать, что нашёптывал немцам

Рейн…».

И ведь он прав! Более 250 лет минуло с того времени,

когда в Поволжье, Крым, Украину, Кавказ по приглашению

русских царей стали массово приезжать, создавая колонии,

швабы, силезцы, баварцы, гессенцы, эльзасцы, датчане,

швейцарцы, французы, австрийцы, бельгийцы и уже там

выплавились они в народ, получивший название россий-

ские немцы. А ещё были прибалтийские (остзейские) немцы,

волынские (из них, к слову, происхожу и я), которых Россия

присоединила вместе с их родными сёлами, городками, обы-

чаями, языком, литературой и тоже переплавила. Неволь-

но возникают параллели с возникшими похожим образом

американцами, канадцами, бразильцами, австралийцами,

аргентинцами. Но есть между нами одно существенное от-

138

личие: если их право называться народом уже давно никто

не оспаривает, то нам в нём категорически отказывают.

Написав это, представил лица политиков, сторонящих-

ся этой беспокойной для их карьер и благополучия темы.

Наверняка многое бы они дали, чтобы её вообще не было.

Но она есть, и, уверяю, никуда не исчезнет. И правда о пре-

ступлении, совершенном в ХХ столетии в отношении рос-

сийских немцев, становится известной всё большему ко-

личеству людей. Вот уж воистину – всё тайное становится

явным. И происходит это в значительной степени благодаря

не только историкам, труд которых порой сродни работе

минёров, но и писателей.

Советский Союз не без основания называли «самой чи-

тающей страной в мире», поэтому смею утверждать, что

в 1920-30 годы имена Давида Шелленберга, Готлиба Шнай-

дера, Георга Люфта, Фридеберта Фондиса, Герхарда Завадски

(роман последнего «Своими руками» ставили в один ряд

с шолоховской «Поднятой целиной») были известны мил-

лионам. А сегодня? Кто их читал? Кто их знает?

В историю мировой науки российские немцы вписали

Buch Utro v raju_210211.indb 138

09.03.2011 20:48:20

немало славных имён. В основном это были специалисты

в области точных, естественных и технических наук – в та-

ких предпочтениях отразились, видимо, особенности наци-

онального характера. Но были среди великих российских

учёных с немецкими корнями и крупные литературоведы.

Например, выдающийся исследователь русского быле-

вого эпоса, глава так называемой «исторической школы»

в русской фольклористике, языковед, этнограф и археолог

академик В. Ф. Миллер (1848 – 1913); востоковед-иранист,

член-корреспондент АН СССР Ф. А. Розенберг (1867 – 1934);

литературовед и искусствовед, первый главный редактор

созданного им в 1914 г. журнала «Журналист», академик

АН СССР В. М. Фриче (1870 – 1929); востоковед (иранист

и тюрколог) профессор Ленинградского университета, член-

корреспондент АН СССР, а также член-корреспондент Иран-

ской и Арабской (в Дамаске) академий наук Е. Э. Бертельс

(1890 – 1957); востоковед, создатель советской школы японо-

ведения, действительный член АН СССР, академик Н. И. Кон-

рад (1891 – 1970); специалист по сравнительному литера-

туроведению и истории французской литературы, член-

139

корреспондент АН СССР, вице-президент Международной

федерации современных языков и литератур Ю. Б. Вип-

пер (1916 – 1991). Нельзя не упомянуть также профессо-

ра Ф. П. Шиллера (1898 – 1955), менее чем за десять лет пре-

одолевшего путь от должности скромного сельского учителя

до крупнейшего авторитета в области западноевропейской

литературы.

Научные заслуги Франца Петровича, имя которого долгие

десятилетия нигде не упоминалось, сегодня уже во многом

известны, в первую очередь благодаря авторам книг о нём –

В. К. Эккерту, В. Д. Шмунку и В. Ф. Дизендорфу. В этом перечне

имён следует также упомянуть автора ряда глубоких иссле-

дований и книг в области церковно-канонического и исто-

рического характера, епископа Русской православной церк-

ви заграницей (РПЦЗ) Григория, в миру – графа Ю. П. Грабе

(1902 – 1995).

Все они, исключая, естественно, В. Ф. Миллера, скончав-

шегося в 1913 году, в советское время подвергались жесто-

ким преследованиям, ссылке, тюремным заключениям, то

есть их жизнь мало чем отличалась от жизни рядовых рос-

Buch Utro v raju_210211.indb 139

09.03.2011 20:48:21

сийских немцев.

В начале тридцатых годов прошлого века, в преддверии

I съезда советских писателей, была предпринята попытка