Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 4 Страница 34

Золотыми обмолвками, ябедами,

Ядовитого холода ягодами —

Растяжимых созвездий шатры,

Золотые созвездий жиры... {21}

Трудно удержаться и не процитировать последние, итоговые строфы:

…Наливаются кровью аорты,

И звучит по рядам шепотком:

— Я рожден в девяносто четвертом,

— Я рожден в девяносто втором...—

И в кулак зажимая истертый

Год рожденья — с гурьбой и гуртом

Я шепчу обескровленным ртом:

— Я рожден в ночь с второго на третье

Января в девяносто одном

Ненадежном году — и столетья

Окружают меня огнем.

Хочу завершить эти записки словами Владимира Набокова из интервью для 13-го Нью-Йоркского канала в 1965 году:

«...И когда я читаю стихи Мандельштама, написанные при проклятом правлении этих зверей, я испытываю подобие беспомощного стыда за то, что я волен жить, думать, писать и говорить в свободной части мира... Вот те единственные минуты, в которые свобода становится горькой».

Примечания

1 - С.И. Бернштейн, 1892—1970, филолог, историк искусства. Записи восстановлены впервые на пластинке 1978 года «Голоса, зазвучавшие вновь». Переизданы на CD в конце 90-х годов. Всего восстановлено около 10 стихов, таких как «Я по лестнице приставной», «Цыганка», «Я буду метаться по табору улицы темной». Их все можно прослушать на сайте Государственного Литературного Музея.

2 - Гейдельберг — город на юго-западе Германии, в графстве Баден-Вюртемберг. Университет Гейдельберга основан в 1386 году. О.М. учился в Гейдельберге два семестра (1909—1910; Старофранцузская литература и искусство Возрождения).

3 - Анри-Луи Бергсон, 1859—1941, крупнейший французский философ. Польско/ирландско/английский еврей. Учил, что интуиция более ценна для постижения реальности, чем рационализм и наука.  Нобелевский лауреат (1927).

4 - Оссиан — легендарный кельтский бард III века, от лица которого написаны поэмы Джеймса Макферсона (1736 —1796)  и его подражателей.

5 - Вариант 1937 года: « …Что,  если, вздрогнув неправильно, \Мерцающая всегда, \Своей булавкой заржавленной\Достанет меня звезда?»

6 - Виктор Максимович Жирмунский (1891—1971),  лингвист и литературовед, академик;  труды по истории немецкой и английской литературы, тюркологии, теории эпоса.

7 - Ю́рий Николаевич (Насо́нович) Тынянов (1894  —1943),  русский советский писатель, драматург, литературовед и критик. Троюродный брат Жирмунского.

8 - “The Guns of August” — название романа 1962 года американки Барбары Такмен (Barbara Tuchman, 1912-1989),  посвященного истории Первой мировой войны.

9 - Клемент Венцель Лотар фон Ме́ттерних (1773 —1859), австрийский дипломат из рода Меттернихов, министр иностранных дел в 1809—1848 годах, главный организатор Венского конгресса 1815 года. Руководил политическим переустройством Европы после Наполеоновских войн.

10 - Вокзал — искаженное Vauxhall, район в центре Лондона. В его пределах – железнодорожная станция с тем же названием.

11 - Аониды — название муз искусства в древнегреческой мифологии, которые обитали в Аонии (Беотии) и происходили от беотийского царя Аона.

12 - Элизиум (латинизированная форма др.-греч.) — Елисейские поля. В древнегреческой мифологии часть подземного царства, обитель душ блаженных.

13 - В 1928 году Мандельштам отредактировал и свел воедино два перевода «Тиля Уленшпигеля»:  Аркадия Георгиевича Горнфельда (1867—1941),  перевод 1919, 1920, 1925 (переиздания) и Василия Никитовича Карякина (1878 – 1938),  перевод 1919г.  На титуле Мандельштам был указан по ошибке как переводчик. Горнфельд и Карякин о выходе книги узнали задним числом. Денег им за это издание не заплатили. О.М. был обвинен в плагиате. За это он назвал Горнфельда в «Четвертой прозе» «паралитическим Дантесом».

14 - Оксюморон  — «умная глупость» (греч.), сочетание слов с противоположным значением.

15 - Лудовико Ариосто ( 1474—1533, Феррара) — итальянский поэт и драматург эпохи Возрождения. Наиболее знаменитое сочинение Ариосто — поэма «Неистовый Роланд» («Неистовый Орландо»). Ариосто работал над ней  25 лет (1507—1532). Сюжет «Неистового Роланда» заимствован из каролингского эпоса о рыцарях Круглого стола.

16 - «Новеллино» — сборник коротких рассказов исторического, отчасти анекдотичного содержания, появившийся не ранее 1281 года.  Название «Новеллино» сборнику было дано в миланском издании 1836 года.

17 - Квартира из двух комнат была в Москве, в писательском доме в Нащокинском переулке. «Дом был одним из первых кооперативных, и кандидатуру каждого жильца обсуждали сами писатели», – вспоминала Эмма Герштейн.

18 - Ключ Ипокрены — чудесный источник на горе Геликон, о котором рассказывается в греческих мифах, появившийся в том месте, где крылатый конь Пегас ударил копытом о землю. Пившие воду из этого источника получали дар поэтического вдохновения и начинали говорить стихами.

19 - Константин Случевский (1837 – 1904),  поэма «Коллежские асессоры».

20 - В качестве источников вдохновения предлагались также:  Эйнштейн, Хлебников, сатира Байрона «Видение ада», Н. Федоров с его проектом воскрешения мертвых техническими способами, оккультист Гурджиев с его космическими фантазиями.

21 - По мнению российского литературоведа О. Лекманова, возможно, восходит к фрагменту обращения Моисея к евреям: «Ибо виноград их от виноградной лозы Содомской и с полей Гоморрских; ягоды их –  ягоды ядовитые, грозди их горькие».

Петр Ильинский – прозаик, поэт, эссеист. Родился в 1965 году в Ленинграде, выпускник МГУ, научный работник, в 1991 – 1998 и 2001 – 2003 годах – сотрудник Гарвардского университета. Книги: «Перемены цвета» (Эдинбург, 2001), «Резьба по камню» (СПб., 2002), «Долгий миг рождения. Опыт размышления о древнерус­ской истории VIII–X вв.» (М., 2004) и «Легенда о Вавилоне» (СПб., 2007). Статьи и рассказы публиковались в российской и зарубежной периодике («Отечественные записки», «Время и место», «Русский журнал», «Зарубежные записки», «Северная Аврора»). Живет в Кембридже (США), работает по специальности в частном секторе, преподает в Бостонском университете.

Век просвещения

Трехчастное повествование о самом лучшем столетии

(фрагмент)

Пролог

Приговоренных к смерти было двое, они стояли в тесном кругу солдат и ждали своего часа. Один, изможденный калека, вместо левой ноги опирался на грязную, суковатую деревяшку. Был он бледен, космат, с гноящимися, воспаленными, но жгуче-злыми глазами, одет в дряхлое, подпоясанное веревкой рубище. Несмотря на скрученные за спиной руки, одноногий держался прямо, поминутно дергался и даже задирал караульных. Тем же, по-видимому, был дан приказ довести калеку до плахи живым и стоячим, поэтому в ответ на его жалкие прыжки они только сжимали беднягу прикладами до предпоследнего вздоха, а потом отпускали, чтобы через минуту-другую он снова принялся за свое. Впрочем, мучиться караульным оставалось недолго.

Вторым смертником был русоволосый юноша, почти мальчик. Правая часть его лица была обезображена многоцветным кровоподтеком, и он все время норовил повернуться к толпе боком, словно стесняясь. Но тут же снова растерянно оглядывался и застывал, глядя на виселичные бревна, сложенные неподалеку. Руки у него оставались свободными, и он безостановочно крестился, едва шевеля сухими узкими губами. Согласно только что зачитанному высочайшему указу, основная масса осужденных – несколько десятков – была помилована: смерть заменялась наказанием кнутом. Счет назначенных ударов шел на десятки – значит, выживут почти все.

Люди на площади дружно прокричали «ура!», кинули вверх промасленные картузы и, жадно толкаясь, расположились вокруг помоста для бичевания. Лежака было три – по разные стороны плахи, чтобы избежать обычной в таких случаях давки. Рядом с каждым стояли кадки с водой, из которых готовно высовывались рукоятки охочих до работы длинников.

Прозвучала хриплая команда, ударили барабаны, и подручные палача скопом набросились на тех, кто стоял поближе, не сумев забраться вглубь жалкой, смердящей кучки преступников. Осужденные упирались, кричали, умоляли погодить, им разводили руки, резко били в живот или в зубы, бросали навзничь, привязывали к лежакам, кнутобойцы делали шаг назад и звучно размахивались…

Ближе к полудню в толпе начали сновать разносчики – торговля шла бойко: и семечками, и сушеными яблочками. Зрители поначалу одобрительно свистели и улюлюкали и отвечали на вопли нестройным эхом, но скоро утомились, и, дружно жуя и отплевываясь, стали откровенно ждать самого главного. Постепенно над площадью повисло молчание. Пахло мясом и нечистотами. Казалось, палачи желали угодить заскучавшей толпе – кнуты стали вздыматься все ниже и ниже, а удары никто толком не отсчитывал. Было заметно, что последние преступники смогли сами подняться с помоста и до самого конца кричали громче положенного. Легонько понукая штыками, их заставили присоединиться к остальным, менее счастливым сотоварищам по несчастью, многие из которых недвижно лежали ничком на грязном тряпье с напрочь разодранными спинами.