Georgia Carre - Sexy Beast Страница 34

— Ты имеешь в виду Куини?

— Да, именно.

— Я пришлю тебе ее номер. Ты хочешь сходить к ней?

— Да.

— Мы можем пойти вместе, если хочешь.

— Нет, ма. Я хотела бы навестить ее сегодня.

— Что случилось?

— Ничего плохого. Просто хотела спросить кое-о-чем.

— Она должна быть свободна сейчас, по понедельникам она не работает. Слишком тихо на пирсе. Я напишу ее номер. Созвонимся тогда позже вечером.

— Спасибо, ма.

Тут же приходит смс-ка от мамы, и я звоню Куини, договорившись приехать к ней через полтора часа. Затем посылаю Би Джею смс-ку:

Мне нужно кое-что сделать.

Поеду прямиком в Silver Lee

Позвоню тебе, когда прибуду. ХХ

Я отключаю мобильный, ввожу адреса Куини в GPS, и еду на автомобиле к ней, на парковку трейлера. Добираюсь меньше чем за час, выхожу из машины и иду по направлению к ее вагончику.

Ноги сами собой помнят путь, ума не приложу, как им это удается. Все мое тело словно стремится к ней, зная где она живет. Такое впечатление, будто тело, специально запомнило путь, зная, что однажды я вернусь к этой женщине, способной заглядывать в будущее. Она открывает дверь, одетая в свой цветастый халат, такая маленькая и высохшая. Я совершенно не помню ее такой.

— Бедная девочка. Так скоро у тебя попросили жертву, — говорит она с грустью.

У меня непроизвольно начинает подрагивать подбородок.

Она отходит в сторону, пропуская меня внутрь, приглашает сесть.

— Что ты хочешь от меня? — спрашивает она.

— Прочитай мои карты.

33.

Лейла

Лягушки в животе пожирают все плохое.

Лягушки в животе показывают злу выход!

Старинное цыганское заклинание

К тому времени, как я приезжаю в Silver Lee, автомобиль Би Джея уже припаркован перед домом. Он выбегает мне навстречу, волосы растрепаны, словно он все время тормошил их, глаза горят.

— Где ты была? — требует он ответа.

Я должна чувствовать себя виноватой, но у меня нет такого чувства. Без эмоциональная и стоическая часть меня все еще главенствует надо мной.

— Я ездила к знакомой моей мамы.

Он смотрит на меня в недоумении.

— Какого хрена, Лейла? Я так волновался, ты отключила телефон. Я не знал, как до тебя добраться.

— Прости. Мне просто нужно было немного времени, чтобы подумать.

— Нам нужно поговорить.

Я останавливаю его рукой.

— Не сегодня.

Он открывает рот, чтобы возразить.

— Пожалуйста, Би Джей. Завтра. Мы поговорим завтра.

Он смотрит на меня с тревогой.

— Нам надо поговорить, это не исчезнет, Лейла.

— Еще один день ничего не изменит, — тихо говорю я.

— Правильно. Хорошо. Завтра. Но завтра, крайний срок.

— Спасибо, Би Джей, — я осматриваю себя. — Я чувствую себя немного грязной, думаю, мне стоит принять душ.

Он пристально смотрит на меня, но я игнорирую его взгляд, встаю на носочки и нежно целую в губы, прежде чем пойти в дом. Он остается на том же месте, словно врос в землю, и смотрит на меня с замешательством.

— Привет, Лейла, — весело кричит Марсель из кухни.

— Привет, Марсель, — приветствую я его, поднимаясь по лестнице.

Я быстро принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь вниз. Би Джей стоит спиной к двери, глядя в окна. В одной руке у него стакан с янтарной жидкостью, в другой — сигарета. Открытая бутылка виски стоит на столе. Крышка небрежно брошена на стол. Я надела балетки на плоской подошве, и он не слышит меня. Пару секунд я наблюдаю за ним. Он полностью погружен в свои мысли, его мощные плечи сгорблены и напряжены.

— Я никогда раньше не видела, чтобы ты пил виски.

Он поворачивается, прищурившись смотрит на меня, молниеносно обшаривая мое тело.

— Да, мне нужно что-то крепкое для моих нервов, — он затягивается сигаретой и тушит ее в пепельнице, стоящей на подоконнике. Распрямляет плечи и внимательно осматривает.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — медленно спрашивает он.

Я моргаю, у меня в сердце возникает резкая боль. Я не пила алкоголя, как только узнала, что беременна, и он никогда не предлагал до сегодняшнего дня.

Мы пялимся друг на друга.

— Бокал белого вина, — тихо говорю я.

Он подходит к бару, достает бутылку из холодильника и наливает мне бокал.

Я беру его, наши руки соприкасаются, искра проходит по всему моему телу.

Наблюдая за ним через край бокал, я делаю глоток. Ощущая холод на своем языке, но на вкус не слишком уж хорошее. Возможно, я не в настроении.

Он поднимает свой стакан, и смотрит на меня ничего не выражающими глазами.

— Не хочешь рассказать, что ты делала сегодня?

Я сажусь на диван.

— Я ездила к тарологу моей матери.

— И, — говорит он осторожно. — Что она сказала?

— Не так много. Ничего, что могло бы помочь, — я опускаю глаза на пол.

— У нас будут еще дети, Лейла. Я обещаю.

Я вскидываю голову и смотрю на него.

— Я не хочу обсуждать это сегодня. Пожалуйста, Би Джей.

— Хорошо, — с неохотой и ноткой разочарования соглашается он.

Я ставлю бокал на журнальный столик и складываю руки.

— Может мы погуляем? — спрашивает Би Джей.

— Да, давай.

Мы не уходим далеко, тут же одновременно поворачиваем назад, как только доходим до конца улицы, которая ведет к лесу. Ужин готов, и мы садимся за стол в большей степени, перемещая еду по тарелке) на террасе на крыше, чувствуется натянутое молчание. Затем мы поднимаемся в спальню и трахаемся, как животные, засыпаем, переплетясь в объятиях друг друга.

Последние слова, которые я слышу перед тем, как провалиться в сон, шепчущие мне на ухо:

— Боже, если что-нибудь случится с тобой.

Я просыпаюсь ночью. Одно из окон открыто и легкий ветерок врывается в комнату. Кругом очень тихо, я встаю с кровати, натягиваю рубашку через голову, и отправлюсь в детскую. Шторы открыты, и вся комната купается в лунном свете. Я открываю одно из высоких окон и сажусь на широкий выступ, болтая ногами внизу. Подо мной буйно цветут кусты роз. Их головки настолько большие, что похожи на кочаны капусты в темноте. Вдалеке стоит огромная плакучая ива, грустно склонив свои ветви к земле.

Я слышу позади себя шорох, но не оборачиваюсь.

— Не можешь заснуть? — спрашивает он.

Я отрицательно качаю головой. Он подходит и встает позади меня, и я чувствую жар от его тела.

— Не думаю, что мне нравится, когда ты сидишь так на карнизе. Ты можешь упасть.

Я смотрю на него. В лунном свете его лицо, словно выточено из красного дерева.

— Я не собираюсь падать, — спокойной отвечаю я.

Он садится рядом со мной, но ноги его остаются в комнате. Я поворачиваю к нему голову и смотрю в глаза.

— Уже наступило завтра. Нам нужно поговорить, Лейла.

— Хорошо, давай поговорим.

— Нам нужно проконсультироваться еще с кем-то. Я договорился о встрече завтра днем с врачом-онкологом. Он лучший в Англии.

— Хорошо.

— Если он подтвердит диагноз, то мы сразу же прервем беременность и начнем лечение.

Я опускаю голову.

— Лейла?

Я поднимаю на него глаза.

— И у нас никогда не будет детей?

Он даже не задумывается, чтобы ответить.

— Да, — совершенно отчетливо говорит он.

— Я не согласна, — говорю я.

— Мы возьмем приемных, достаточно детей, которые нуждаются в хорошем доме.

Он все рассчитал. Я касаюсь пальцами такого мне дорогого лица.

— Я не убью своего ребенка, Би Джей.

34.

Лейла

Я по-прежнему обнимаю его лицо.

— О чем черт побери ты говоришь?

Я убираю руку от него и крепко обнимаю себя.

— Я не брошу своего ребенка. Он совершенно здоров, и это совершенно не справедливо, что он должен лишаться жизни только лишь потому, что я больна.

Он встает и начинает мерить шагами комнату. Я поднимаю ноги и поворачиваюсь к нему. Он останавливается прямо передо мной. Его лицо побледнело, вокруг губ залегла белая линия. Он явно в ярости, такое чувство, словно хочет сожрать меня.

— У тебя не будет ребенка, если ты родишь его, ты умрешь, Лейла.

— Могу умереть, — поправляю я.

Он всплескивает руками в недоумении.

— Ты была в кабинете врача вместе со мной? Ты не слышала, что он сказал? Злокачественная опухоль, которая прогрессирует. Риск не стоит того. Отслойка плаценты. Плод не выживет.

— Тогда пусть он сам все и завершит. Убийство собственного ребенка против всех моих инстинктов и убеждений, в которых меня воспитывали. Я не могу совершить этого и продолжать жить.

Он так потрясен, что делает шаг назад.

— Господи, Лейла. Это не убийство. Это еще не родившейся плод. Он не имеет понятия о жизни. Он только существует. Ты же совсем другое дело — ты живешь и тебя любят так много людей, и ты прекрасна.

— Ты хочешь мне сказать, что жизнь будет продолжаться, и ты будешь любить меня также после того, когда я убью своего ребенка? Ты можешь пообещать, что я не буду просыпаться в холодном поту посреди ночи, услышав плачь своего ребенка? Или остальную часть своей жизни, я не буду задаваться вопросом, каким бы он вырос и каким бы стал?