Герман Геннадьевич - Воздух Друмира Страница 35

   Первой мыслью было покопаться в этих развалинах, но потом меня остановила мысль: ведь здесь жили люди, любили, радовались, рождались и умирали, детский смех звенел на широких улицах, а сейчас я, как гробокопатель пойду ворошить их кости, тревожить покой давно ушедших. Нет это не по мне.

   И я шел вдоль бывших домов, шел молча, и даже Фырка притихла и прижалась к моей шее.

   Мертвая кладбищенская тишина, и только ветер посвистывает печально, как будто оплакивает тех, кто здесь жил.

   Выйдя из этого царства тишины и пройдя, где-то километра полтора, я заметил в стороне странное сооружение - четыре массивных колонны взметнулись ввысь, словно ракеты на старте. Подошел поближе. Колонны стояли по углам небольшого квадрата. На одной стороне стояла наклонная плита, полузасыпанная песком, нанесенным из пустыни. Я подошел к плите и очистил ее. На плите была высечена надпись на незнакомом языке. Но когда я стал пристально рассматривать эту надпись, в моей голове возник перевод: Путник, кем бы ты ни был, мужчина или женщина, ребенок или старик, встань на колени и воздай почести тому кто здесь спит вечным сном. Здесь покоится великий герой всех времен и народов - великий Конакл. Почти его память ибо именно он спас нашу землю, остановив нашествие Хаоса.

   В стороне послышался звук, я повернулся в ту сторону и увидел привидение.

   Высокий, ну по мерке гнома, худощавый старик в нелепом одеянии. Старик пристально смотрел на меня: -Наконец... За столько лет первый паломник у могилы великого Конакла

   - Я не паломник, я простой прохожий, случайно здесь проходил. заинтересовался колоннами и вот. - я развел руками.

   - Ты не паломник? Просто проходил? Вы что совсем забыли великого героя? Столько лет никто не приходил, и вот, первый, да и тот заявляет, что он случайно. - возопил старик. - Я старейшина фрименов, а мои правнуки забыли меня? - дед сел на землю и стал раскачиваться, обхватив голову руками.- Какой позор на весь народ.

   - Да нет тут никакого народа, развалины одни, да звери бегают, а это место вообще Долиной Страха зовут.- пояснил я старейшине.

   - Народа моего нет - продолжал раскачиваться старик. Потом с надеждой поднял на меня глаза: - А Первохрам? Ведь он остался?

   - Да вроде остался, сейчас туда иду, дело у меня к одному богу, а то блин наклал на меня что то и молчит, накладун.

   - Шшшш, нельзя так: - старейшина поднял палец - боги все видят, боги все слышат.

   - Ага, ага, все-то они подсматривают, везде-то они подслушивают.

   Старик опять на меня зашипел: - Не богохульствуй, они и обидеться могут.

   - Ну обидеться и я могу, хотя,- я почесал затылок, - ничего вроде плохого мне не сделали, так что и обижаться нельзя.

   Где-то в нигде, хихикнула Макария, а Неназываемый проворчал: - А ведь могу и обидеться, ишь, обзывается еще. Смотри-ка, коротконогий, а ведь добрался сюда, скоро и в храме появится, придется давать объяснения. Макария опять хихикнула, видимо представив разговор на повышенных тонах между почти всемогущим богом и бородатым наглым коротышкой.

   Мы почти закончили разговор, как где-то рядом коротко пролаяли. Лицо деда перекосила гримаса ненависти: - У, шакалы вонючие, всю могилу загадили, и ведь как новый шакаленок появляется, так сразу сюда, заднюю лапку у колонны поднять. Не место памяти, а шакалий сортир. Ненавижу!- потом поднял глаза на меня, о чем-то немного подумал, ехидно рассмеялся и потерев свои полупрозрачные ладошки, продолжил: - Ооо, смертный, тебе поручается дело наипервейшей важности.

   Я оборвал его: - Слышь, дед, не выеживайся, говори что надо, а то уйду.

   - Да вот, сынок задание тебе хочу дать, не бойся, не бесплатно, выручи, а?

   - Не томи, дед, говори, а то действительно уйду, некогда мне с тобой лясы точить.

   - Сынок, поубивай ты тут этих шакалов, а то продыху от них нет.

   Я демонстративно понюхал воздух и не согласился с дедом: - Продых тут точно есть, но с каким-то отчетливым душком.

   Дед рассвирипел: - берешь квест или нет, а то насмехаться все могут.

   У меня высветилось сообщение: Вам предложен Квест Старейшины Фрименов. Вы согласны его взять? Да или Нет.

   Ну что тут уже поделать, и я согласился.

   Ой как же мне не хочется за этими шакалами гоняться, и чего я согласился этот квест взять, башка дубовая. Я отошел от могилы и у меня сразу высветилось: Пустынные шакалы - 50 шт. Так их еще и пятьдесят! Я открыл карту и обрадовался, все мои будущие жертвы были подсвечены красными огоньками. Определил направление к самому большому скоплению, достал щит и секиру, и рванул добывать себе геройскую награду.

   Собакообразные кучковались у песчаного холма. Они сидели довольно компактно и подняв головы вверх тявкали. Распевка у хора имени незабвенного Пятницкого, ща будет похоронный марш оркестра Бори Моисеева.

   Точняк, пребывание в башке этого психанутого дракона плохо на мне сказалось, потому что я ринулся на них с криком: Ура.

   Злобные зассанцы в ответ бросились на меня с каким то торжествующим взвизгиванием. Наивные, думают, кусочек гномского бивштекса сам к ним пришел, и не понимают, что жилистая гномятина, приправленная острой сталью вызывает изжогу, заканчивающуюся летальным исходом. Ох я и оторвался. Я временно стал машиной для рубки мяса. Эти хвостатые гады ответят мне за все, ну и что они не виноваты, а не фиг попадаться под руку доброму гному.

   Пустынный шакал - 43 шт.

   Я довольно потер руки, выбрал следующую кучку и метнулся к ней. Но когда я подбежал к этой группе сохнатых товарищей, у меня появилось новое сообщение: Пустынный шакал - 47 шт.

   Я открыл карту и с ужасом увидел, что на том месте, где я только что провел зачистку опять появились красные точки. Пока я смотрел карту, шакалов стало уже 49.

   Ну что за подстава. Я кинулся рубить ближайших, зачистив, быстро добежал до старого места, и начал развлекаться там. Вот же зараза, пока я убивал в одном месте, шакалы появлялись на прежнем.

   Если посмотреть со стороны, то глазам бы предстала странная картина: два песчаных холма и взъерошенный, потный, грязный, выкрикивающий слова, от которых вянут уши, гном челноком мечется между ними. Если б натянули основу, к моему заду привязали нить, то тот, кто осмелился бы это сделать, озолотился на продаже ткани.

   Через несколько часов бесплотных метаний, я упал на песок между холмами. Скотина прозрачная, урод старый, да чтоб тебя подняло и шмякнуло, и так много раз.

   Я со стоном перевернулся на спину и сел. Потом как током пробило - Фырка, я ж упал практически на нее. Осторожно, боясь увидеть непоправимое, я открыл мышиную коробочку. Фырка сладко спала на спинке в своем уютном мягком гнездышке, интересно, когда это она успела столько натаскать, и что то попискивала во сне.

   Дернула лапкой, сладко потянулась и повернулась на бочок. Я начал медленно закипать. Я тут, понимаешь, ношусь, как в зад ужаленный, левелы ей зарабатываю, устал весь, а она сачкует. Я ехидно ухмыльнулся, и перевернул коробочку. Все ценные вложения вывалились на песок. Фырка подскочила, спросонья помотала головой, и заметив случившееся начала верещать как потерпевшая. Я в долгу не остался и стал орать, что так нечестно, когда один пашет как Папа Карло, а другая сладко дрыхнет. Наоравшись, я сел на песок, а Фырка, поставила нормально свою коробочку, аккуратно сложила в нее свои богатства, зацепила ее зубами и потащила прочь от меня...

   Я сидел спиной к Фырке и слышал, как она, сопя, оттаскивает свой домик все дальше и дальше от меня.

   Ха, обиделась, ничего, полезно будет. И вдруг мне стало плохо. Что же я делаю, маленький живой комочек, ну что она может сделать этим клыкастым, да ее просто заденут и нет Фырки. Мне стало стыдно, обидел друга, маленького, слабого, но друга, с которым мы прошли многое, и ни разу она меня не бросала. Взять тот же Ветовский замок, ведь могла же там остаться, и я уверен, что Чебурах, позаботился бы о ней, не дал бы в обиду. А тут я... Ну не получается у меня, но это ведь не повод, срывать зло на друзьях. Ведь тут, у меня, кроме этого теплого мехового шарика, и нет никого, по большому то счету. А я...

   Я подхватился и прыжком догнал мышку, присел перед ней на корточках. Мышка упиралась лапками, сопела, но упорно тащила свой домик.

   Я схватил ее, она извернулась и цапнула меня за палец, не до крови, но ощутимо больно. Я сделал ладошки лодочкой и она села отвернувшись от меня, а я заговорил быстро, взахлеб, боясь, что мелкая, не дослушав, спрыгнет: - Фырочка, ну маленькая, ну прости меня, дурака.

   Мышь что-то пискнула, но не повернулась.

   - Фырочка, ну прости, я ведь не со зла, ну замотался, разозлился на этих шакалов, я честно не хотел, ну как-то само получилось, ну прости меня, пожалуйста.

   Я опустил мышку на землю, и достал, специально заныканый кусочек сыра: - Фыр, ну давай помиримся. Я, честно, не буду больше ругаться на тебя, честно, честно. Ну прости, а?