Неизв. - i_8e24c74a9ae34e0c Страница 35

— Блина, Симба, прости! Я тут со своими тараканами полезла. Ну я и эгоистка. У меня тут подруге плохо, а я ей на баб жалуюсь… Стерва, — в сторону повторила Ирка, все еще не в силах забыть Настю.

— Да у меня такая же проблема, — с грустной улыбкой отозвалась Руслана.

— Все бабы козлы, — хмыкнула Ирка.

В комнате рыжей вновь воцарилось молчание, только не то тяжелое, которое обычно давит на собеседников, прижимает их к полу и заставляет волноваться, а другое, дружеское, в котором всегда чувствуется незримая поддержка.

Если бы у Русланы не было Ирки, а у Ирки — Русланы, невыносимо тяжко было бы переживать результаты своих мыслей.

— Не можешь забыть ее? — спустя какое-то время осторожно спросила Ирка.

— Не могу, — слишком резко ответила Руслана, а затем чуть слышно прошептала: — Не хочу… Понимаешь, мне кажется, если я отпущу ее из своего сердца, то я потеряю себя безвозвратно, отдам жизнь всепоглощающей пустоте. Мне кажется, это равносильно отказу от души, даже хуже. Слишком громкие слова, я понимаю, но по-иному выразить все то, что сидит у меня внутри, я не могу, Ир. Не могу.

На лице у Ирки отразилось понимание. Хотя рыжая и не могла полностью понять Руслану, она чувствовала, как ей нелегко. Невозможно полностью понять человека, если ты не чувствовал то, что он испытывает сейчас.

— А Влада?

Ирка смутно ощущала, что этот вопрос повис где-то в невесомости между желанием Русланы и ее совестью. Девушка глухим голосом ответила:

— Я не хочу делать ей больно. Уж кто-кто, а она точно не заслужила этого… Но и врать я тоже не хочу. За эти месяцы я привязалась к ней… Как же трудно было мне ответить на ее вопрос о татуировке! — воскликнула Руслана и поднялась с покрывала; подойдя к окну, она повернулась к Ирке и произнесла: — Я сказала, что это память о моем друге, о белом вороне, похороненном возле заброшенной стройки, — на какое-то время она замолчала, но затем заговорила вновь, и голос ее был хриплым и каким-то поломанным: — Это ужасно, Ир. Хуже лжи может быть только недосказанность или исковерканная правда, что, по сути, одно и то же. Ты погружаешься в это мерзкое ощущение и, отплевываясь от грязи, все больше и больше утопаешь в этом отвратительном чувстве.

— Пойдем на кухню! — внезапно произнесла рыжая и резво вскочила. — Еда — лучшее средство против всех проблем! Дава заварганим де ля иишницу*!

— Что-что? — переспросила Руслана, не в силах сдержать улыбку.

— Иишницу! — произнесла Ирка таким голосом, словно бы Руслана была несусветной бездарностью, раз не знала, что это. — Де ля которая.

— А причем тут де ля…

— Ай, — шикнула Ирка, — пойдем уже.

И, не поясняя больше ничего, Ирка, чеканя шаг, направилась в сторону кухни. Руслана смотрела ей вслед и чувствовала, как теплое чувство благодарности разливается по телу. Ирка научила Руслану тому, что, как бы ни было тебе тяжело, никогда не следует отчаиваться, сдаваться и опускать руки.

Прижимая ладонь к груди, Лена тяжело дышала и с презрением смотрела на Тимура. Парень, всю одежду которого составляли разве что семейники, с мольбой смотрел в зеленые глаза девушки, надеясь тем самым снискать себе хоть каплю понимания или, на худой конец, прощения. Попытавшись подойти к девушке поближе, он тут же был остановлен очередной стеной льда, которая в считанные мгновения возникла между парнем и девушкой.

Прекрасный романтический вечер постепенно перетек в страсть, но одна мелочь, которую Тимур счел несущественной, вдребезги разбила все очарование и показала Лене ужасную правду, с которой девушка сталкивалась не в первый раз. Однако сейчас она могла стать последней и поставить точку в отношениях Лены и Тимура.

На шее парня красовался засос, точно алый цветок на блеклом поле. Он исчез еще недостаточно, чтобы его можно было бы не заметить. Тимур тщетно пытался заверить Лену, что это ее рук, вернее, губ дело, но девушка не верила, поскольку знала, что это неправда.

— Ты обещал мне прекратить!

— Лена, этого больше не повторится! Я обещаю. Пожалуйста, дай мне еще один шанс. Я знаю, ты не хочешь сейчас меня слушать. Но я правда хочу исправиться! Я… — он осекся, встретившись с девушкой взглядом.

Лена долго смотрела в глаза парня и напряженно всматривалась в его лицо в попытке уловить хоть каплю искреннего раскаяния, и судя по тому, как она вздохнула, девушка все-таки поверила. Но она никогда не принимала серьезных решений сгоряча, а потому, закрыв на несколько секунд глаза, холодно, голосом, который не потерпел бы никаких возражений, произнесла:

— Последний шанс, но, — тут девушка вновь заставила парня, уже облегченно вздохнувшего, напрячься, — мне нужно время, чтобы побыть одной и все обдумать, и я уйду прямо сейчас. Нет никакого желания оставаться рядом с тобой.

— Лена, ночь на дворе. Ну куда ты пойдешь, зайчик? — Тимур хотел было обнять девушку, но та увернулась.

— Не трогай меня.

Сказано это было таким голосом, что даже Тимур невольно содрогнулся. Он чувствовал себя так, словно Лена во второй раз за сегодня влепила ему смачную пощечину. Только вот в этот момент парню было тяжелее перенести это неприятное ощущение. А кто говорил, что физические муки хуже душевных?

Когда Лена наскоро собрала вещи, забрав при этом чемодан на колесиках, Тимур, до того молча переваривавший всю ситуацию, перестал наблюдать за сборами и, не выдержав, произнес:

— Ну ты же несерьезно! Лена, черт, я знаю, что слошарил! Но ты же не маленькая девочка! Не будь дурой! Ты же понимаешь, что безрассудно сейчас идти на улицу! Уже почти три часа ночи! Ты понимаешь?

— Безрассудством было бы остаться. Здесь. С тобой, — парировала Лена. — Хватит с меня. Я дала тебе шанс. Последний. Теперь оставь меня в покое и уйди с дороги.

На щеках у Тимура заходили желваки, но парень, успокаиваясь, бросил:

— Где ты будешь?

— Не твое дело теперь, где я буду.

— И что мне делать? Ждать? — Тимур сделал шаг в сторону девушки, сжав при этом кулаки так сильно, что побелели костяшки.

Лена посмотрела на Тимура, но сейчас в ее глазах больше не отражалось презрение. Даже слепая ненависть, на миг ворвавшаяся в душу девушки и попытавшаяся измотать ее, канула в небытие, исчезла, растворилась даже без самого захудалого пшика. Лишь тихая боль и непонимание отражались теперь в глазах Лены.

— Я буду ждать тебя. И я дождусь, — уверенно произнес парень.

Девушка недобро усмехнулась и вышла в коридор. Одевалась она в полном молчании. В полном молчании же и ушла.

— А ведь она поздравила меня с днем рождения, — задумчиво протянула Руслана, доедая иишницу. — Даже подарок вручила.

Ирка оторвалась от еды и с удивлением посмотрела на подругу, пока та, порывшись в кармане, доставала какой-то небольшой сверток.

— Не открывала? Боишься?

— Ир, это ведь ее подарок, — ответила девушка так, словно это все объясняло.

— Открывай!

— Зачем?

— Ну че ты сразу? Дурная твоя башка: вот вроде и много думает, да без толку! — воскликнула Ирка, подняв вилку над головой; именно в этот момент ей на нос шлепнулся кусок иишницы. — Еда с неба падает! Вот он — дар Господень! Ом-ном-ном…

Руслана не стала говорить подруге, что этот несчастный кусок иишницы — дар вовсе не господень, а Сковородин, но промолчала. Ей не хотелось разочаровывать Ирку.

— Открывай, короче! Тебе ж подарили, а ты даже не посмотрела! Ужас! Фу на тебя!.. Дай сюда! — бодро бросила Ирка, вскакивая со стула.

Рыжая попыталась забрать сверток, но не тут-то было. Руслана уже его развернула.

— Вау! Недурно… — протянула Ирка, с интересов смотря на подарок Лены.

Глаза Русланы расширились от изумления: у нее на ладони лежало кольцо, на ободке которого аккуратно был выгравирован ворон, даже два — по одному на полукруг.

Девушка на автомате положила вилку на тарелку, а затем накрыла ладонью татуировку. В молчании Руслана смотрела на кольцо, совершенно забыв о том, что на улице ночь, а в затылок ей дышит Ирка. Впрочем, рыжая так активно дышала, что Руслане стало неуютно, и она отодвинулась, при этом не забыв подозрительно посмотреть на подругу. Та лишь хмыкнула и пробурчала что-то про то, что ей просто удобно было упираться Руслане подбородком в затылок.

— Ну ладно, иди сюда, — Руслана протянула рыжей руку. — Можешь уткнуться мордой лица куда хочешь.

— Отличненько!

— Эй!

Пока Руслана пыталась оттянуть Ирку от своей груди, рыжая успела обхватить подругу руками, и в результате девушки свалились на холодный кухонный пол. Стараясь не выпустить из руки кольцо, Руслана крепко сжала ладонь в кулак.

— Тебе больно? — лежа на Руслане, «очень участливо» спросила Ирка.

Рыжую попытались скинуть, но Руслане не удалось это сделать. Ирка, коварно посмеиваясь, устроилась поудобнее на подруге и, подложив под голову руки, спросила:

— Неудобно, да?

— Да нет, нормально. Я привыкла, — съязвила девушка и в очередной раз попыталась скинуть с себя Ирку. — Не хочешь с меня слезть?