Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 3 Страница 35

Некультурные, я вам скажу, все-таки у нас люди, не то что в Италии. Те все же тактичнее, нежнее наших будут, извилистее. Чего только со мной там не случилось, а вот без дубья обошлось. Есть у них даже на такой предмет слово специальное, я уже его вам излагала, только путаное оно какое-то, не всегда на язык дается. Видать, забыла, жалко. Ан нет, помню: кур…ту…азность! Тяжело нашему брату, бабоньки, без куртуазности этой, ох, тяжело.

Яна Кане – родилась и выросла в Ленинграде. Несколько лет училась в ЛИТО под руководством Вячеслава Абрамовича Лейкина. Эмигрировала в США в 1979 году. Закончила школу в Нью-Йорке, получила степень бакалавра по информатике в Принстонском университете, затем степень доктора философии в области статистики в Корнелльском университете. Живет в США с мужем и дочкой. Работает старшим аналитиком в фирме Alcatel-Lucent.

Русскоязычные стихи и проза Яны Кане вошли в ряд антологий, в том числе в сборники «Общая тетрадь», «Неразведенные мосты» (2007 и 2011), «Страницы Миллбурнского клуба» (2011 и 2012) и «Двадцать три». Англоязычные стихи несколько раз печатались в журнале «Chronogram».

Пунктир

Процесс сочинения стихов служит мне чем-то вроде осязания – с его помощью я прикасаюсь к миру, чтобы ощутить его и составить представление о его сущности, чтобы ответить – или просто отозваться – на вопросы, перед которыми бессильны привычные органы чувств в совокупности с рациональным мышлением.

Ну какой же ты поэт?

Где же книги, где же лавры,

Лира где или литавры?

Ни рубахи покаянной,

Ни блестящих эполет.

Ни признаний, ни воззваний,

Ни тернового венца.

Только слово, только слово –

Палка белая слепого,

Обещание начала

Даже в самый миг конца.

Один из этих вопросов – наверное, самый важный и трудный – это как строить нерушимые отношения с людьми, когда каждый из нас – кусок воска в руках непредсказуемой и непреклонной судьбы. Как продолжить диалог, спор, дружбу, когда те существа, которые узнали друг в друге «своих» и подружились многие годы назад, исчезли, видоизменились, стали людьми с несхожими судьбами и взглядами. Что делать с привязанностью к одному дорогому человеку или с принадлежностью к содружеству духовных спутников и соучеников, когда Парки отделяют меня от прежнего уклада жизни расстоянием и временем; когда они лязгают ножницами смерти?

Все стихи в предлагаемой подборке – мои попытки отозваться на этот вопрос: оспорить его, ответить на него, стерпеться с ним, понять его, принять его. Первое из них, «Друзьям», я написала, будучи еще подростком, вскоре после отъезда из России. Последнее, «50», написано несколько месяцев назад, в ответ на стихотворение моей подруги детства, отмечавшей свой полувековой юбилей.

Друзьям

Я все пытаюсь отзвук ваших слов

Найти в звучанье незнакомой речи

И продолжаю с вами давний спор,

Начавшийся с последней нашей встречи.

Я знаю, вы не слышите меня –

Я говорю лишь со своею тенью,

Своим же возражая возраженьям,

Свою же несговорчивость кляня.

Я говорю лишь с памятью о вас,

С разрозненными вашими чертами,

Которые я нахожу в себе –

Или в других, совсем не схожих с вами.

Все наши встречи, каждый разговор

Я вспоминаю с самого начала.

И вас самих так помню я теперь,

Как никогда, быть может, и не знала.

*      *      *

Всплески крыльев голубиных

Будят отзвук колокольный.

Золотая каравелла

Затерялась в облаках.

Доведется ли вернуться

Мне в гранитные объятья,

В город дыма и тумана,

Зыбких замков на песках,

В город ангелов и сфинксов,

Где мосты уходят в небо

И дрожат в полночных реках

Огневые жемчуга,

Где двойник мой заблудился

В переулках зазеркалья,

Где мой призрак греет руки

У чужого очага?

*      *      *

Sometimes at night, I’m visited by a ghost

Of my own self, but from my past existence.

I don’t feel frightened – after all, she’s me.

I watch her move and hover in the distance.

I think she’s curious about my present life.

She pauses by the shelves and long she looks

At pictures of new friends and those she knew,

At souvenirs of travels, at my books.

At last she turns and glances at my bed

And then at me. I cannot see a trace

Of anger, accusation or contempt

Upon her face, my own younger face.

I almost can believe that she forgave

This life that I have built above her grave.

Кольцо

                  … Благословляю Вас на все четыре стороны.

                                                                   М.Цветаева

1.

Выкраивая завтра из вчера,

Бессонный бог нам судьбы сочиняет.

Рассказ не клеится. История стара,

Он только декорации меняет,

И твой сюжет с моим разъединяет

Одним привычным росчерком пера.

2.

Еще не знает сердце, что сбылось

Предчувствие, что сон тревожный – в руку,

Что черный лук свой опустил стрелок:

Без промаха, навек, насквозь – разлука.

3.

Без надежды, без грусти, без нежности,

Мимоходом, с оттенком небрежности…

Только в сердце – слепой толчок,

Да во сне… Но об этом – молчок.

4.

Белым камешком – в темную воду,

Светлым зернышком – в черную землю,

Блестящим крылом – в вечерний лес,

Слово в память, имя в душу

Канет – а светится.

5.

Когда мы встретимся – не здесь, а в зазеркалье,

В просторном мире граней и лучей,

И разговор спокойный, беспечальный

Польется, как по камешкам ручей,

Друг в друге мы друг друга не узнаем.

Нам не дано познать секрет кольца –

Вчера есть перевоплощенье завтра,

Начало – продолжение конца.

*      *      *

По дороге идет прокаженный…

    П.Барскова

По дороге идет прокаженный.

Отвернись, притворись, не смотри.

Не давай разрастаться безмолвью:

Говори, говори, говори.

Скрой и имя свое, и прозванье,

Зеркала простынями завесь.

Затверди, как слова заклинанья:

«Не у нас, не сейчас и не здесь».

Эта поступь булыжники плавит,

Эта тень опаляет траву.

По дороге идет прокаженный...

Хорошо, что не наяву…

Бабушке

1.

Облеки мой сон своим теплом.

Пусть мне снится, что меня мохнатым,

Пахнущим одной тобой халатом

Ты опять укрыла, как крылом.

Дай мне окунуться с головой

В полу-пенье, полу-бормотанье,

Шарканье привычное, дыханье,

Дай мне погрузиться в голос твой.

Освети мне тайный путь в тот дом,

Где твоя рука мне служит кровом,

Где не властно время, где я снова

Сплю, согрета, под твоим крылом.

2.

Прощай, прощай! Все ближе подступает

Глухая тьма последней из разлук.

Тускнеют угли, рассыпаясь прахом.

Саднящий дым не согревает рук.

Прощанья и прощенья легкий пепел

Недолго сможет удержать ладонь.

В наследство остается только память

О том, что осветить успел огонь.

Полнолунье

       ...Вот каковы бывают наши сны –

                  причудливы, как роспись на эмали,

                  они всегда, с какой бы стороны

                  от полнолунья мы ни задремали.

                                          Нина Савушкина

В полнолунье берегись зеркал,

В них – луны запретная изнанка,

Колдовская, ртутная приманка,

Бесноватой красоты оскал.

В полнолунье не гляди на тень

Гномона. Ползет она, подвластна

Демонам, и, разуму опасна,

Призрачный отсчитывает день.

В полнолунье лист бумаги – ложь.

К белизне коварного покрова

Прикоснись лишь, и такое слово

Вспыхнет вдруг – вовек не зачеркнешь.

Нине Савушкиной

Я – двойник твой зеркальный,

Я – ты, только наоборот.

Горечь слов твоих сладко смакует

Мой вторящий рот.

Поглощая печали,

Тобой припасенные впрок,

Я – должник твой, читатель

Тобою написанных строк.

Тате Гаенко

Я не верю в Бога твоего.

Я не слышу голоса Его.

Но глядит стихов твоих окно

В мир, где все Ему посвящено.

И, лицо приблизив ко стеклу,

Я шепчу Ему твою хвалу.

*      *      *

                  … На песке золотом

                  Чудо морское с зеленым хвостом.

                                         М.Ю.Лермонтов

Когда мне почудится

Твой голос,

Когда мне привидится

Движение твоей руки,

Я всплываю,

Беззвучно, как морское чудовище.

Приникнув к раковинам ушей,

К иллюминаторам своих зрачков,

Я жду…

Но это только вечный шум

Бегущего времени,

Катящиеся валы

Темноты и света.

… Я погружаюсь

В сумрак глубины.

Соленая вода

Смывает маску моего лица.

Old Friends

Two old friends talking.

A long shadow of silence

Follows every word.

*      *      *

Нам досталась странная дружба:

Переписки хрупкий пунктир,