Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 35

Мне удалось найти его! Да, этот шип действительно торчал во тьме, ведь я сидел на камне с закрытыми глазами, когда по дороге в Конью старый дервиш передавал некое послание в руки своего ученика Ибрагима, прибавив к посланию два неписаных слова: "Он пришел".

-Мессир,- обратился я к рыцарю Эду, когда приор исчез исполнять то, что должно было последовать за предвиденным.

-Мессир,- не слишком учтиво оборвал меня Эд де Морей.- Приношу извинения. Теперь это обращение положено вам. У вас есть право называть меня "братом".

-Брат Эд,- поправился я и почувствовал несказанную теплоту, разом охватившую мое сердце.

Пройдя несколько шагов и не дождавшись от меня смысла обращения, Эд де Морей сам задал вопрос:

-Вы хотели что-то сказать, мессир?

-Брат Эд,- с радостью повторил я,- не известен ли вам некий "благословенный шейх Якуб альМуаль"?

-Якуб альМуаль?- переспросил комтур конийских тамплиеров, и в его голосе можно было легко расслышать не только изумление, но и тревогу.- Нет, не известен. Странное для араба имя. Возможно, сын некоего крещеного сарацина.

-И при этом шейх?- в свою очередь изумился я.

-Ничего не могу сказать,- покачал головой Эд.

В эти мгновения мы, войдя в братский корпус, уже поднимались по лестнице, озаренной масляным светильником, что был повешен на стене в виде лампады.

-К тому же, насколько можно догадаться,- продолжил я по праву свой допрос,- вы, брат Эд, получили от кого-то уведомление, что меня можно разыскать, если отправиться по дороге, ведущей к одному месту, известному ныне как логово демонов или ассасинов. Оно известно и нам обоим, поэтому лучше его не упоминать. Но мне необходимо узнать, чье слово уверило вас в том, что день предвиденного наступил.

Теперь мне открылся широкий коридор с низенькими дверцами по обеим сторонам, и я догадался, что здесь, на втором ярусе строения, расположены кельи братьев-тамплиеров.

-Никого не слышно,- задумчиво произнес рыцарь Эд.- Вероятно, все уже спустились по западной лестнице и ожидают в нефе. Мессир, если верить тайным знакам на пергаменте, а не верить им - смертный грех, то послание получено мной непосредственно от вас.

"Слишком трудно смириться с тем, что один из нас и есть этот благословенный шейх Якуб альМуаль",- подумал я и повторил свою мысль вслух, присовокупив к ней вопрос о том, кто привез послание к воротам капеллы Ордена.

-Согласно преданию, пергамент должен быть привязан к стреле, пущенной из-за городских ворот,- ответил рыцарь Эд.- Сто лет тому назад на заднем дворе капеллы был посажен кипарис как цель для священной стрелы. Сегодня на рассвете мой оруженосец в свой установленный черед вышел на задний двор к этому древнему дереву.

-Стрелу венчало белое оперение?- уточнил я.

-Нет, черное, сельджукское,- несколько удивил меня Эд де Морей.- В пергаменте было указано, что комтур должен выехать не ранее шестого часа, чтобы к полуночи достигнуть Чудесного Миража.

"Вот как именуется охотничий дворец Алаэддина",- уяснил я себе.

Завернув в какой-то новый проход, мы столкнулись с человеком, явно дожидавшемся нас.

-Брат комтур!- сказал он, однако низкий поклон отвесил одному мне и притом безо всякого обращения, которое теперь я посчитал некой страшной тайной, не произносимой человеческими устами.

-Брат сенешаль!- ответил ему рыцарь Эд.- Приготовьте посланнику достойную одежду, а что касается меча, то случаю подобает "Благословенный Вход в Иерусалим".

Сенешаль, еще раз низко поклонившись, исчез во мраке, а мы, вернувшись в коридор, остановились у одной из келий, дверь которой никак не отличалась от аскетического вида прочих.

-Мессир, прошу вас освятить мое жилище своим посещением,- изрек рыцарь Эд, потянув за грубое кольцо.

Когда загорелся фитиль восковой свечи, то кроме нищенской лежанки, покрытой сухим тростником, дощатого стола с кувшином и лежавшей на углу пергаментной Псалтири, недешевой, судя по крышке переплета, а также висевшего на стене кипарисового распятия, я ничего более в этой убогой каменной каморке не обнаружил.

-Жилище достойное великого рыцаря,- без всякого лукавства признал я.

Комтур румских тамплиеров ответил молчанием, а спустя мгновение на пороге кельи появился сенешаль и с неописуемым почтением передал на руки комтура тщательно сложенные одежды, поверх которых покоился убранный в дорогие ножны франкский меч.

Оставаясь настороже, я, конечно, приметил, что мои руки, управляясь с франкским одеянием, не испытывают никакой неловкости, а тело ничуть не сопротивляется тесноте материй на ляжках и талии.

-Взгляните на гравировку, мессир,- предложил мне рыцарь Эд, приобнажив меч и поднеся его к моим глазам.- "Осанна в вышних". Примите его, мессир, как дар капеллы.

Я поблагодарил рыцаря со всей учтивостью и, затягивая пояс с ножнами, добавил с невольным вздохом:

-Если бы я еще мог знать, ради каких благ обязан принять его.

-"Ради каких благ"?- опешил комтур.

-Прошу вас, брат Эд, не забывайте, что усилиями союзников или врагов, то есть с некой целью, у того, чей приход вы ожидали, отнята память,- напомнил я ему.- Мне не известно, кто я. Каждый жест, каждое слово вызывают у меня тысячи вопросов.

-Да, да, я стараюсь не забывать этого, мессир,- пробормотал рыцарь Эд и повлек меня из кельи в другой конец коридора, на западную лестницу.

Спустившись, мы оказались в весьма обширном помещении, в котором совершенно отсутствовали окна. Освещенное двумя рядами масляных светильников, покоившихся на бронзовых треногах, оно по своему виду сразу напомнило мне всплывшую из бездн моей памяти базилику: я отметил ту же продолговатость со ступенчатым возвышением, несколько уплощенный свод и низкие галереи на длинных сторонах помещения. Большего в те мгновения мне разглядеть не удалось, поскольку все передо мной загородили грозные рыцари, облаченные в белые плащи.

С большой настороженностью стали они разглядывать меня, и я удивился, заметив наконец, что, пожалуй, любой из них мог сгодится мне в отцы. Бороды половины из них оказались богаче серебром, нежели борода самого комтура.

-Братья!- негромко обратился к ним Эд де Морей.- Долгие годы службы, проведенные нами на земле иноверцев, не прошли даром, и, волею Всемогущего, кипарис не успел состариться и засохнуть. Тот, чьего прихода мы ожидали, стоит перед нами. Не удивляйтесь его словам и вопросам.

Один из рыцарей выступил на шаг из полукруга.

-Брат комтур!- произнес он густым голосом.

-Брат маршал капеллы, говори!- кивнул ему Эд де Морей.

-Я имею смелость напомнить братьям слова святого Иоанна Крестителя,- сказал маршал капеллы, любезно напомнив мне о том, чья голова была изображена на стене помещения.- И теми словами задать пришедшему вопрос: тот ли он, или ждать нам иного.

Слова маршала мне ничуть не понравились.