Настя - 1-17.docx.docx Страница 36

— Центральная? — она выплюнула имя Департамента полиции Лос-Анджелеса, как проклятие, говоря в молчащую трубку. — Вы, черт побери, со мной? Они кучка трепачей. Редактор календаря дает им всем взятки. Если это вскроется, мне конец.

— Когда и что вскроется? Что он затащил тебя в машину и ударил? Нет. Нет. Тысячу раз нет. Я звоню Антонио.

— Нет! Я не хочу, чтобы твой парень меня спасал. Это фатально. Забудь об этом. Просто забудь. Я разберусь с подонками, как и раньше.

— Сколько тебе нужно?

Она откинулась на спинку дивана и прижала пальцы к глазам.

— Тысяча за прошлую неделю, и тысяча за следующую.

— Если ты не платишь, проценты увеличиваются по минутам, — мои руки были скрещены на груди. Я была так зла, что все мое сочувствие испарилось.

— Я смогу все исправить, когда получу права на распространение фильма. Он просто... — она сдалась, и слезы хлынули снова. — Он не знал, что я проиграла иск. Но потом он выяснил. Я думаю, это просто... я не знаю.

— Для кого-то такая умная, — сказала я, не в силах остановить себя. — А для себя ты совершаешь глупые ошибки.

Я устремилась в свою спальню. В моем гардеробе хранилось несколько тысяч на экстренный случая. Я отсчитала три раза по тысячи и сунула их в конверт. Позвонила Антонио с моего нового телефона, затем повесила трубку. Был ли это экстренный случай? Он просто советовал мне держаться подальше от Мабата, потому что хотел защитить меня? Мне действительно не хотелось его беспокоить, когда у него и так полно дел. Я извинюсь позже за неповиновение, если это потребуется.

Я спустилась на первый этаж.

— Пошли. Я доставлю их лично.

* * *

Катрина сидела за рулем. Место было в восточном Голливуде, помоечный ночной клуб, такой же большой, как гостиная из моего детства. Втанг. Я понятия не имела, что это означало, но это слово красовалось большими, плоскими красными буквами на фронтоне, заляпанными в линиями человеческой крови.

Вышибала с редеющим волосяным покровом, передвинул веревку, прежде чем мы успели приблизиться. Он предложил нам сначала зарегистрироваться в журнале, а потом пропустил внутрь. В комнате было так темно, что я была не в состоянии отличить девочек от мальчиков, разве что по торчащим волосам.

Я все еще была сумасшедшей. Я не знаю, сколько бы еще продержалась, потому что гнев не мой конек. Для меня он был непривлекательным и неконтролируемым. Он гнал людей прочь и по большей части заставлял совершать опрометчивые поступки, при этом фактически ничего не добиваясь. Мой гнев походил на клетку с норкой, с которой собираются снять шкурку.

Вышибала кивнул бармену и открыл дверь в заднюю комнату. Мы прошли вниз по ступенькам мимо небольших дверей в офис, располагающийся на цокольном этаже. Возможно, я должна была испугаться, но я была слишком зла. Даже когда увидела четырех мужчин, развалившихся в комнате, двое из которых играли в нарды, один зависал в телефоне, а у последнего костяшки пальцев были содранными в кровь, я не испугалась.

Прежде чем кто-либо успел объяснить наше присутствие или познакомить нас, я спросила:

— Кто из вас Скотт Мабат?

Один грязный блондин среднего возраста в черной кожаной куртке, наклонившись к доске для игры в нарды, слегка поднял руку, указывая подождать одну секунду.

— Скотти, давай, — требовал напротив него тощий парень. Он отодвинул крошечную чашку с цедрой лимона в блюдце.

— Заткнись, Винни, — сказал Скотт.

— Это быстрая игра.

Скотт перемешал его фишки.

— Не когда я играю, — он поднялся. — Кэт, приятно видеть тебя так скоро. Кто твоя подруга?

— Она…

— Я — деньги, — я хотела швырнуть конверт ему в лицо и в гневе выйти из помещения, но здравый смысл урезонил меня. — Я представляю ее интересы, и я погашу ее кредит за следующую неделю.

Он обошел стол и медленно открыл верхний ящик.

— Наличными.

— Наличными.

— Я знаю тебя, — он пролистал папку. — Ты замужем за Окружным прокурором?

— Нет. Давайте покончим с этим. У меня с собой есть за прошлую неделю, за эту неделю, и за следующую. Я дам вам…

— Ух, ух, леди. Не спешите. Кэт, ты объяснила, что наши условия изменились? — он обращался к ней так, словно она была ребенком.

Я хотела убить его, причем медленно.

— Нет, — сказала она.

Я никогда не видела ее настолько запуганной. Она была чертовой Режиссершой, ради всего святого.

— Этот контракт, — сказал он. — Он проще, чем дерьмо. Идиот мог бы его понять. Студии дают тебе договор на кипе бумаги, где ногтя не подточишь. Ты идешь к Джиральди, они даже не пишут это дерьмо внизу. Тебе повезло. — Он пододвинул мне два скрепленных листка бумаги. Договор был с крупным муаром на странице и казался результатом сотен поколений ксерокопирования.

— Пункт четвертый, — сказал он, скрестив руки. — Кэт, ты любила читать вслух в классе?

Она протянула руку за страницей. Она в своем уме? Эта послушная девочка не могла быть директором фильма.

Я прочитала четвертый пункт про себя.

— Получатель платежа (обладатель награды) обязуется не сообщать ложной информации о своей возможности погасить кредит, — я пожала плечами. — Хорошо, итак?

— Итак? — сказал он. — Итак!

Кто-то откашлялся и стулья заскрипели. Повышенное напряжение вибрировало в комнате.

Скотт ткнул в меня негнущимся пальцем, как будто хотел ударить.

— Эта сука не сказала мне, что она ядовита. Я вложил пол миллиона на премию Оскар, а не постоянно хныкающую сучку, которую никто не хочет трогать. Ее, блядь, говно будет только на Киношном просмотре в Латвии, которое никто за 5 долларов не купит.

— Небольшая страховка для столь долгого пути, мистер Мабат.

Парень, чьи сбитые костяшки пальцев были теперь полностью забинтованы, фыркнул со смехом.

— Что, блядь, смешного? — спросил Скотт.

Костяшки Пальцев пожал плечами. Скотт, мужчина, который был не в состоянии осилить игру в нарды, взял грязную кофейную кружку и ударил Костяшки Пальцев в затылок с такой силой, что шея парня началась трястись взад-вперед, как в припадке. Это произошло так молниеносно, что его голова упала на стол до того, как другие парни смогли прийти ему на помощь.

— Это были легкие деньги, — Скотт указывал чашкой на меня. На ней была кровь и несколько черных волосков. — Чертовски легкая задачка. Условия изменились. Нет никаких предоплат. Есть тридцать лет графика, который она должна выполнять. — Он с грохотом поставил чашку на стол. — Мы будем рады принять ее задницу, когда она не сможет раскошелиться.

Наконец, я испугалась, но не дрогнула. Костяшки пальцев был в сознании, и два других товарища заботились о нем. Катрина шмыгнула носом позади меня.

— Шш, — сказала я ей. Я держала свой подбородок поднятым перед акулой кредитования. — Вы примите предоплату, плюс пять тысяч, и будете счастливы.

— О, правда?

— Правда.

— Или что? Вы от меня пойдете к мэру? Ой, я сейчас заплачу. Он не сможет разгрести это дерьмо.

Я растянула свои губы в улыбке.

— Он не сможет. Но если вы знаете мое имя, вы знаете и мою семью. И если вы знали что-нибудь о том, как мы выплачиваем долги, то немедленно бы отступили, — я вытащила конверт из куртки и положила его на стол. — Я предлагаю вам навести справки, прежде чем игнорировать мое предложение.

Я схватила Катрину за предплечье и не оглядываясь вышла. Потянула ее вверх по лестнице, через клуб, на улицу. Я выходила расправив плечи, прямой уверенной походкой, будто мне принадлежало все, на что я смотрела. Моя подруга ревела, садясь в машину. Я последовала за ней и села на пассажирское кресло, как если бы она у меня была личным водителем. Остановившись на красный свет светофора, я начала плакать, и напряжение стало спадать.

Катрина потерла мою спину.

— Послушай, я заплачу, сколько смогу, и он забудет обо мне на какое-то время. Я имею в виду, что он не предпримет ничего плохого, зная, что я могу обратиться к копам, — она горько рассмеялась.

— Твои мемуары станут блокбастером: «Как загубить замечательную карьеру за два года» или «Девушка с перебитыми коленными чашечками».

— Может быть, я заставлю его влюбиться в меня. Стану Катриной Мабат.

— О, Боже, нет. Ты бы отправила его к конечной гибели, — сказала я.

— Я думаю, тебе следует отступить. Самосохранение — это почетно.

— Я выплачу ему и уйду. Ты будешь делать фильмы, и все будет снова в норме.

Она вздохнула, но в воздухе мертвым грузом висела данная ситуация. Мы подъехали, и я заметила тень, а потом услышала стук в окно моего автомобиля, что-то похожее было на Горе Вашингтон. Лысый мужик. Сигареты.