Admin - i ebdddae2db928a4a Страница 36

   Но потом, праведный запал начал угасать. Потому что, выматываясь рукопашной дракой, лишь на мгновение опустив тяжёлое лезвие орудий над поверженными, воины с не менее ужасающим чувством проигрыша глядели, как убитые враги вновь поднимаются в атаку, хватаются за живых людей отвратительными когтями и... Бойцы короля смотрели в красные глаза своей смерти, чтобы спустя несколько секунд превратиться в часть Тьмы и, обратить мечи против недавних соратников.

   Можете представить, каково было друзьям обнаружить лезвие в собственной груди. А когда оборачивались, чтобы увидеть лицо той скотины, похитившей их жизнь - различали черты старинного товарища, с которым росли, воровали яблоки из соседского огорода...

   Отвратительно, не правда ли?

   Все погибшие восставали под знамёнами Тьмы.

   Многочисленная армия Добрана редела. Многие впадали в панику. Ведь никто не понимал, как победить тех, кто после гибели становится сильнее. Конца и края битве не было видно. Уже и сам король занервничал.

   "Что же делать?" - вслух проронил Златоусый, наотмашь рубя мечом нападающих на него чудищ. И вдруг, откуда-то сверху, словно с неба раздался спасительный совет: "Рубите головы! Придурки!" - клич пронёсся над полем, и чёткое указание помогло уложить на землю не одну сотню прислужников Тьмы навсегда. Король один из первых опробовал подсказку и бросился в пекло битвы с новым азартом. А рядом с ним, не пойми как, плечом к плечу оказалась, амазонка.

   - Смотри, чё покажу! - ухмыльнулась она, подняла свой серебреный меч высоко над головой, и прокричала боевой призыв вольных воительниц Унны. В тот же миг от лезвия во все стороны хлынуло пламя. Языки огня превратились в огромного дракона, и он, расправив крылья, и широко раззявив пасть, взмыл над толпой, чтобы вгрызться в краснооких врагов, поглощая их и испепеляя.

   - Да ты, поди, тоже магичка! - пропыхтел отбивая атаку очередного ожившего трупа король.

   - Не! - прикрывала ему в спину амазонка. - Это фокус редкий, и можно даже сказать одноразовый. Так что не расслабляйся!

   Быстро сообразив, что к чему, командующие приказали стрелкам вооружиться огненными стрелами и пустить их на врага. К удивлению, Добрана на выручку вместе с Селеной пришли и маги. Шесть человек на огромных орлах, кружили над полем, сбрасывая вниз, на головы узурпаторов с того света сгустки пламени. Но растрачивать силу зря на одного-пятерых зомби, Мойрусу надоело. В результате он подлетел к королю и скомандовал: "Загоняйте их в круг, а мы подожжём!". Так и сделали. Объединившись силами, бойцы повелителя Южных Врат, сжимали кольцо, вынуждая красноглазых отходить к центру поляны. Маги с воздуха пролетели, описывая этот круг и зажгли огромный костёр, отделяя две армии друг от друга огненной стеной, возвысившейся над людьми на несколько метров. Рабы Тьмы сгорали, подняв дикий раздирающий душу вой. Многие люди попадали на землю, затыкая уши, чтобы избавиться от нахлынувшего желания прыгнуть в костёр к зовущим их монстрам. Даже орлы, не выдержав, опустились на землю, сбрасывая со своих спин волшебников. Добран, Селена и всё войско, включая магов, катались по орошённой кровью траве, пока Бри и её напарники не додумались накрыть кострище куполом тиши. Всех выпрыгивающих из пламени добивали ближайшие бойцы.

   Дальнейшую историю о великой бойне, я не стала рассказывать. У Фаины получалось гораздо лучше описывать кто и как махал мечом, из какой именно стали выкованными, и тому подобное. Так что право повествователя я передала ей. Ведь самое интересное происходило за пределами арены войны... Но об этом лучше молчать, - всё-равно никто не поверит, а услышит - посчитает выдумкой.

Глава 10. Закаливание холодной водой

   Все эти сказки навеяли тоску по родному дому. Не по людям, живущим в амазонской деревне. Точнее по одному единственному человеку достойному грусти о нём. Как-то среди всей этой толпы, греющейся у костра, стало совершенно промозгло, холодно и не уютно. Будто была я совсем одна среди пустыни.

   - Так почему же не Селена ваша предводительница? - заинтересовался Кроха, перекрикивая общий хор, оживлённо обсуждающих нашу историю вояк.

   Командующий тоже об этом задумался и искрящимся взглядом оглядел сначала меня, затем Фаю, обнаружив в наших смущённых лицах что-то интересное.

   - Она поначалу и была... - тут же ответила сестра, но, бросив взгляд на мою недовольную физиономию, прикусила язык. - В общем, были у неё причины.

   Были! И ещё какие. Одна из них - моя мать, наследница Селены Прекрасной, предательница, бросившая племя ради мужчины, и даже не ради короля, принца, а простого музыканта. Она ушла, поставив собственное счастье на первое место, поправ амазонские законы преданности собственному племени. Конечно, её никто не понял. О любви, как таковой, наши женщины вообще имели смутное представление. Потому и, жили вдали от мужчин. Я же прекрасно впитывала волшебные искры, тепло и нежность между обоими родителями, когда они склонялись над моей колыбелью. Пусть говорят, что маленькие дети ничего не запоминают, а я помню, совершенно чётко.

   Вторая причина бабушкиного отступления от управления - я. Слабенький, чахлый и своенравный ребёнок, чахоточная внучка доблестной амазонки, а вскоре - худший подросток, отказывающийся принимать уставы, навязанные предводительницей. В общем, мы обе постарались в соревновании по подмачиванию бабулиной репутации в грязи собственных недостойных поступков. Но мать я не виню. Хоть и считаю, что любовь - болезнь, внушающая сильным слабость, а немощным иллюзию силы, и, в конечном счёте, убивающая и тех, и других. Но это если им совсем не повезёт. С другой стороны, а что я вообще могу знать об этой чуждой магии?

   Сколь бы не сопротивлялся Кроха, моему желанию покинуть кострище и отправиться спать, ему пришлось меня отпустить, после того как я аргументировала своё желание удалиться вмазав ему ногой по правому колену. Руки он сразу убрал и с кривовато-печальной ухмылкой, не совсем осознанно пробубнил:

   - Понял. Спокойной ночи!

   Я поблагодарила его, и повернулась к Фае, краем глаза заметив, что господин советник всё это время тайком внимал нашему с подругой рассказу, стоя около своей палатки. Войка в этот момент лезла из шкуры вон, как лиса пританцовывая возле несговорчивого петушка, уговаривая его отправиться к ней в пасть, то есть в постель, эээ... в шатёр, к нему. Едва заметно Тайрелл кивнул мне и, поддавшись ласковым просьбам, скрылся за тканью шатра. Я же отправилась к самодельному походному ложе под злобное подхихикивание соплеменниц, обсуждающих мои навыки очаровывания, опробованные на вояке-верзилы. Пожелав им "чтоб языки к утру поотсыхали!", я умастилась между стволом берёзы и Фаей (на всякий случай, если горе-ухажёр, вздумает ластиться средь ночи!). Ну и так, уж на совсем всякий случай, рядом положила бабушкин меч.

   Несмотря на воцарившуюся тишину, тёплую Файкину спину по соседству, и мягкий настил веток подо мной, уснуть я не смогла - сердце ныло, и противное чувство отдавалось внизу живота. Только отстегав себя по щекам, удалось уговорить сознание отключиться.

* * *

   Люблю начало нового дня, потому что первые лучи солнца всегда приносят много новостей. Но в моём случае не слишком приятные.

   В лицо пахнуло несвежим, дурно пахнущим спёртым воздухом, заставив меня с демоническим желанием рвать и терзать, расплющить глаза, и осесть на лежаке. Обнимая берёзку, как ни в чём не бывало, со слащавым выражением на лице, в опасной близости со мной, дрых нахал, которого по чистой случайности, какой-то слепой обозвал Крохой. Этот переросток ещё и храпел, широко раскрывая пасть, с неровными зубами. И всё это прямо перед моим носом.

   Дар пакостничества рвался наружу. Вытащив у Файки из-под головы, сумку, а из неё старый грязнючий носок (бабушкино изобретение), я аккуратненько с художественным вкусом затолкала в широко раззявленную пасть сию гадость. Храпеть почему-то стали только громче. Тогда моё терпение лопнуло.

   - Фая... - позвала я толкая подругу локтем в бок.

   Подруга нехотя перевернулась, открыла глаза и, чуть не задушила меня, увидев Кроху за моим плечом, подготовленного, как свинка для зажарки, только с носком вместо яблока.

   - Это мой носок? - даже спросонья она узрела свою вещь.

   Я пожала плечами, пояснив, что просто пыталась таким образом заткнуть шум.

   - Но он же теперь весь в слюне... Фу! - скривилась она. - Ты что? Ничего другого запихнуть ему в глотку не могла? - несмотря на то, что Фая перешла на повышенный тон, Кроха даже не шевельнулся. Только почесал ляжку, и вернул руки под щёку.

   - Прости. Но мои носки пока чистые! - оправдывалась я.

   - А я свой, этот вообще теперь отмыть не смогу! - разозлилась она, и рывком высмыкнула из пасти спящего предмет спора. После чего с благоговейным ужасом и пренебрежением двумя пальцами выбросила обслюнявленную гадость в кусты.